Дмитрий Леонтьев
Мне часто приходится повторять древнюю мудрость: «Прежде чем спорить, надо условиться о терминах». В наш излишне информационный век многие люди так часто подменяют истинное значение произносимых слов тем смыслом, который сами в них вкладывают, что меняется сама суть сказанного. Особенно трагично, когда это происходит в Церкви.
Со времен злосчастного коммунизма, семьдесят лет творившего бесовский бал в нашей стране, произошло странное противостояние между верующими и атеистами, перепутавшее их с богоборцами. Теисты верят в Бога, атеисты — нет. И между ними не может быть никакой вражды по самой сути убеждений. Ибо зачем человеку бороться с тем, чего нет? Вражда начинается с выходом на сцену богоборцев. Тех, кто готов «убить» Бога, лишь бы Его не было. Как заметил кто-то умный, богоборцы не хотят идти к Богу по той же причине, по которой преступники не идут к полицейскому. Вся их психология укладывается в шутку: «Если Бога нет, то и слава Богу. А вот если Он есть... то — не дай Бог!»
Куда интереснее вопрос атеизма. Как смотрителю одного из крупнейших и известнейших соборов Петербурга мне часто приходится иметь дело с атеистами, заходящими в храм из любопытства (кстати, эту замечательную черту — познавать новое — я рекомендовал бы не забывать и христианам). Я не мог не заметить, что большинство их вопросов относится не столько к идеологии, сколько все к тем же «перепутанным понятиям», распутав которые, найти общий язык не так уж и трудно.
Атеист одинаково далек как от верующих, так и от богоборцев, и какую дорогу он выберет, зависит от полученных им знаний. Когда такой атеист сообщает, что «Бога — нет», я обычно соглашаюсь: «Нет. Такого “бога”, как вы представляете, нет. И быть не может. Есть Бог. Настоящий. Не попадающий под рамки наших субъективных представлений». И еще ни разу не было случая, чтоб они не заинтересовались.
Печально знаменитая ницшеанская шутка «Бог умер» вообще относится к самой сути христианства. Конечно, умер! Мы даже настаиваем на этом! Умер… и воскрес! Пришел на землю на краткий миг человеческой жизни и пожертвовал собой за всех нас, «смертью смерть поправ». А иначе все и смысла не имеет.
Или знаменитое: «Церковь — организация, созданная для обогащения и властвования». Церковь от греческого «экклесия» — «собрание людей», а то, что вы подразумеваете — это доходы храма, идущие на его финансирование и содержание клира. Проще говоря, люди выделяют деньги на функционирование своих «домов молитвы». Одним словом, если правильно использовать терминологию, то разногласий, как правило, не возникает. А вот интерес появляется. Лично мне благодаря странному стечению обстоятельств беседовать с атеистами несколько проще. Дело в том, что много лет назад, под влиянием царившей в стране идеологии, я сам был атеистом, но когда за юношеские спортивные достижения попал в спецназ, то во время службы со мной произошло то, что принято называть клинической смертью. И атеист, убежденный и образованный всей научно-доказательной базой советской империи, оказался… Мне сложно это описать. За последние двадцать лет я написал более двадцати книг и приобрел некоторые писательские навыки, но единственное, что я не могу подробно и вразумительно описать, это происшедшее со мной в тот день. Я попал в центр сверкающего и переливающегося света, и голос, сильный, добрый, наделенный прекрасным чувством юмора, сказал: «А теперь Мне докажи, что Меня нет…» Что тут добавить? Иногда везет даже таким образом.
Тогда я отпросился обратно — дома оставались мать и брат, а в страну вползала горбачевская перестройка… И вот что интересно: никто из тех, кому я рассказывал эту историю, не обвинял меня в вымысле. Иногда предполагали факторы медицинские, хотя в виде галлюцинации тогда мне должен был бы предстать дедушка Ленин, ибо где был я и где — религия? Чаще соглашались, что этот мир устроен все же куда сложнее, чем кажется на первый взгляд…
Из того события я сделал для себя несколько выводов. Во-первых, мне все же кажется, что детей надо крестить в младенчестве, отдавая на попечительство Бога. Кто знает, что было бы, если бы бабушка и мама не крестили меня шестилетним? Уверен в том, что атеист заслуживает внимания не меньше, а, скорее, даже больше, чем человек воцерковленный. Как сказал когда-то Анри де Любак: «Нам не было поручено сделать так, чтобы Истина восторжествовала. Нам было всего лишь поручено засвидетельствовать о ней». И как в пословице: «У каждого праведника есть прошлое, а у каждого грешника — будущее», так и у атеистов есть возможность. Возможность, в которой мы обязаны им помочь.
Я иногда задумываюсь: полновесно ли мы понимаем определение «созданный по образу и подобию Божиему»? Мы все время просим Его о чем-то. О большом и малом, о важном и не очень. И Он помогает, если это идет нам на пользу. А мы, окруженные тысячами таких же нуждающихся, всегда ли готовы к исполнению тысяч их просьб? Страшно, если бы Он отвечал нам взаимностью: «Некогда, позже, всех не пережалеешь…»
Если бы заходящие в храм были настоящей ОБЩИНОЙ, церковью, единой в стремлении помочь друг другу — остались бы на земле атеисты? Кто бы из нас не мечтал, чтобы к нему относились с любовью, берегли, помогали, прощали?.. «Спасись сам, и тысячи вокруг тебя спасутся» — разве это не призыв давать пример? Не мы ли виновны в том, что в мире еще существуют атеисты? Ведь истинный христианин не тот, что регулярно ходит в храм, формально соблюдая и службы, и пост, — это мы помним еще из притчи о фарисее…
Есть такое забавное искусство, называемое «анаморфоз», когда рисунок, невидимый вначале, открывается под определенным углом зрения. Так же обстоит и с образом жизни. Если ты атеист, то живешь, в лучшем случае руководствуясь светским законом. Результат этой жизни мы отчетливо видим сейчас вокруг нас. Но есть и другая точка зрения, когда ты видишь все глазами христианина. Атеисты просто еще не пробовали взглянуть на мир так. Они просто не знают об этой удивительной картине, открывающейся с правильной точки отсчета. Не путайте их с богоборцами. Им просто подменили понятия, и они не видят того, что видите вы. Покажите им ваш мир. Убежден — он им понравится…