Показать миру, что у нас медведи по улице не ходят, — такую миссию вольно или невольно выполняет любой выставляющийся на Западе российский художник. Московскому церковному фотографу Владимиру Ходакову в этом смысле есть что показать публике и в России, и на Западе. Он работает в церковных СМИ почти двадцать лет: снимает Патриарха, церковные события, да и просто современную действительность.
Село Аленино, Владимирская область
Последняя его выставка открылась в мае 2010 года в Риме в храме великомученицы Екатерины (в рамках дней русской духовной культуры). А до этого экспозиции, рассказывающие об «эпохе Возрождения» Православия в России, были в Лондоне и Сан-Франциско.
Всюду Ходаков пытался предугадать ожидания местной публики. «Строгие, с высоким чувством собственного достоинства англичане нуждались в чем-то очень специфически русском, — рассказывает он. — Американцам всегда интересен социальный аспект, поэтому, посоветовавшись с отцом Петром Перекрестовым, помогавшим провести выставку в Сан-Франциско, мы показали им, например, трех рокеров, стоящих на Литургии. И этим искушенных американцев, конечно, сильно удивили. А темпераментные итальянцы были потрясены психологическими портретами». Но самое главное для фотографа — продемонстрировать, что за двадцать лет Православие в нашей стране не только выбралось из подполья, но и стало органичной частью действительности.
Алтарник
Ходаков описывает одну из своих фотографий-символов. «Кадр с крестом на покосившемся куполе в селе Годеново, куда к чудотворному кресту уже в 1990-е годы начали стекаться паломники, чрезвычайно важен для меня, — говорит он. — Помню, как увидел красное зарево заката и силуэт огромного страшного ворона, сидящего на кресте. Мне все это напомнило то дно, на котором оказалась страна, пережитое падение, которого никогда не должно повториться…»
Годеново
Перестройка — странное слово и определяющее понятие современной отечественной истории. В перестроечные времена государство сошло с привычных рельс, предприятия разваливались. Владимир Ходаков, потеряв работу на госпредприятии, именно в эти годы стал заниматься тем, что ему было интересно и важно всю сознательную жизнь. Фотографией.
Возвращение из Гарварда Даниловских колоколов в Россию
В церковь его еще младенцем привела бабушка. Водила лет до семи почти по всем открытым храмам Москвы. «В школьные годы в церковь уже не пускали (милиция), да и сам я не особенно рвался», — признается Ходаков. Но вот в перестройку, в год смерти бабушки, рядом с домом открылся храм Знамения Божией Матери в Ховрино. «Это событие было и печальным, и радостным. Именно тогда я вернулся в Церковь. Думаю, что моя милая бабушка молилась обо мне все эти годы моего взросления и возмужания и очень желала этого. Настоятель отец Георгий открыл тогда же газету “Лампада”, для которой я стал делать фоторепортажи, работая параллельно и в светских СМИ».
Толга
После фоторепортажа из Оптиной, где в пасхальную ночь 1993 года были жестоко убиты три монаха, Ходакова пригласили в «Московский церковный вестник», затем в «Православную Москву», кроме того, он внештатно работает в пресс-службе Патриарха Московского и всея Руси. Так он окончательно утвердился и в профессии, и в теме.
Патриарх Московский и всея Руси Алексий II
Ходаков, хотя и работает в жанре репортажной фотографии, тем не менее остается прежде всего фотохудожником. «Моя главная тема — преломление через Православие всего сущего: от природы до человека. Мне важно показать, что все в мире одухотворено духом Божиим. Я, наверное, какой-то неправильный фотожурналист, потому что чуждаюсь и совершенно не хочу демонстрировать все то, что мы называем мирским, жесткую реальность с кровью, безобразиями, смертью. Меня притягивает красота, которую создал Господь, все то, что ведет человека к Богу. Мир Божий. Для фотографа самое важное чувство — умение удивляться и делиться удивлением. И та радость, которую ты испытываешь от удивления многообразием и красотой тварного мира, заставляет меня не остывать к профессии».
Путешественник Федор Конюхов
Герои Ходакова — люди, ищущие Бога. От неофита до опытного монаха. Зачастую при этом — люди публичные: патриархи, президенты, музыканты, писатели, актеры. «Я никогда не прихожу в храм фотографировать, я прихожу на службу, — говорит фотограф. — И уже там, внутри, когда видишь и понимаешь происходящее, может что-то сложиться. Действительно, многие считают, что нужно быть бесцеремонными, напористыми и наглыми, лишь бы успеть поймать кадр. Но я убежден, что скорее ты поймаешь нелепости и несуразности. Ты подделаешь настоящее. Показную экзальтацию толпы, крестящуюся на камеру бабушку можно снять и на митинге, для этого не обязательно ходить в храм. А вот чтобы остановить мгновение и запечатлеть состояние внутреннего спокойствия и тишины, глубину молитвы, нужно сделать над собой невероятное усилие, сохранить терпение. Анри Картье-Брессон говорил, что счастливые случаи всегда имеют место. Нужно просто быть готовым к ним, уметь ждать, и тогда получится само собой. И даже остановив свою камеру на глазах героя, сделав их центром происходящего события, ты сумеешь в них, как в зеркале, запечатлеть и чувства, и мысли. Угадать, молится он или просто грустит».
Патриарх Московский и всея Руси Алексий II и митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский Лавр
Одна из известных фотографий Ходакова — двойной портрет Патриарха Алексия II и митрополита Лавра, двух поистине великих людей. «Когда я увидел те теплые человеческие чувства, которые были между ними, я понял, как это дорого, — говорит фотограф. — Как успел снять? Понимаете, церковная жизнь, отношения — в принципе, они неспешные, они в вечности, поэтому в них нет суеты. Оба иерарха понимали, что жизнь бесконечна. Они были для меня олицетворением спокойствия и молитвы. Помню, как они сидели друг напротив друга, говорили о чем-то — и светились. Я увидел это и просто снял. Здесь не было никакого экстрима, погони за кадром, не нужно было предпринимать резких движений, чтобы это снять. Это нужно было просто увидеть. В церковной фотографии самое важное — увидеть. Нужно чувствовать, стоять, смотреть — и Господь посылает».
Крестный ход, Москва
«Удел фотографа — непрерывно исчезающие вещи. И когда они уходят, ничто не заставит их вернуть», — писал Картье-Брессон. Ходаков делает свой вывод из этой цитаты: «Поэтому, просматривая тысячи снимков, сделанных за последние двадцать лет, я понял, что самое важное — сказать о возрождении России православной, проследить и выделить в истории человека, страны, Церкви этапы этого взросления от неофитства до глубокой и искренней веры.
Купание
В поле
Монах
Батюшка
Владыка Арсений
У иконы преподобного Серафима
Патриарх Кирилл в келье прп. Серафима
Детки на звоннице
В Храме
Чадо
Дарья Рощеня
Село Аленино, Владимирская область
Последняя его выставка открылась в мае 2010 года в Риме в храме великомученицы Екатерины (в рамках дней русской духовной культуры). А до этого экспозиции, рассказывающие об «эпохе Возрождения» Православия в России, были в Лондоне и Сан-Франциско.
Всюду Ходаков пытался предугадать ожидания местной публики. «Строгие, с высоким чувством собственного достоинства англичане нуждались в чем-то очень специфически русском, — рассказывает он. — Американцам всегда интересен социальный аспект, поэтому, посоветовавшись с отцом Петром Перекрестовым, помогавшим провести выставку в Сан-Франциско, мы показали им, например, трех рокеров, стоящих на Литургии. И этим искушенных американцев, конечно, сильно удивили. А темпераментные итальянцы были потрясены психологическими портретами». Но самое главное для фотографа — продемонстрировать, что за двадцать лет Православие в нашей стране не только выбралось из подполья, но и стало органичной частью действительности.
Алтарник
Ходаков описывает одну из своих фотографий-символов. «Кадр с крестом на покосившемся куполе в селе Годеново, куда к чудотворному кресту уже в 1990-е годы начали стекаться паломники, чрезвычайно важен для меня, — говорит он. — Помню, как увидел красное зарево заката и силуэт огромного страшного ворона, сидящего на кресте. Мне все это напомнило то дно, на котором оказалась страна, пережитое падение, которого никогда не должно повториться…»
Годеново
Перестройка — странное слово и определяющее понятие современной отечественной истории. В перестроечные времена государство сошло с привычных рельс, предприятия разваливались. Владимир Ходаков, потеряв работу на госпредприятии, именно в эти годы стал заниматься тем, что ему было интересно и важно всю сознательную жизнь. Фотографией.
Возвращение из Гарварда Даниловских колоколов в Россию
В церковь его еще младенцем привела бабушка. Водила лет до семи почти по всем открытым храмам Москвы. «В школьные годы в церковь уже не пускали (милиция), да и сам я не особенно рвался», — признается Ходаков. Но вот в перестройку, в год смерти бабушки, рядом с домом открылся храм Знамения Божией Матери в Ховрино. «Это событие было и печальным, и радостным. Именно тогда я вернулся в Церковь. Думаю, что моя милая бабушка молилась обо мне все эти годы моего взросления и возмужания и очень желала этого. Настоятель отец Георгий открыл тогда же газету “Лампада”, для которой я стал делать фоторепортажи, работая параллельно и в светских СМИ».
Толга
После фоторепортажа из Оптиной, где в пасхальную ночь 1993 года были жестоко убиты три монаха, Ходакова пригласили в «Московский церковный вестник», затем в «Православную Москву», кроме того, он внештатно работает в пресс-службе Патриарха Московского и всея Руси. Так он окончательно утвердился и в профессии, и в теме.
Патриарх Московский и всея Руси Алексий II
Ходаков, хотя и работает в жанре репортажной фотографии, тем не менее остается прежде всего фотохудожником. «Моя главная тема — преломление через Православие всего сущего: от природы до человека. Мне важно показать, что все в мире одухотворено духом Божиим. Я, наверное, какой-то неправильный фотожурналист, потому что чуждаюсь и совершенно не хочу демонстрировать все то, что мы называем мирским, жесткую реальность с кровью, безобразиями, смертью. Меня притягивает красота, которую создал Господь, все то, что ведет человека к Богу. Мир Божий. Для фотографа самое важное чувство — умение удивляться и делиться удивлением. И та радость, которую ты испытываешь от удивления многообразием и красотой тварного мира, заставляет меня не остывать к профессии».
Путешественник Федор Конюхов
Герои Ходакова — люди, ищущие Бога. От неофита до опытного монаха. Зачастую при этом — люди публичные: патриархи, президенты, музыканты, писатели, актеры. «Я никогда не прихожу в храм фотографировать, я прихожу на службу, — говорит фотограф. — И уже там, внутри, когда видишь и понимаешь происходящее, может что-то сложиться. Действительно, многие считают, что нужно быть бесцеремонными, напористыми и наглыми, лишь бы успеть поймать кадр. Но я убежден, что скорее ты поймаешь нелепости и несуразности. Ты подделаешь настоящее. Показную экзальтацию толпы, крестящуюся на камеру бабушку можно снять и на митинге, для этого не обязательно ходить в храм. А вот чтобы остановить мгновение и запечатлеть состояние внутреннего спокойствия и тишины, глубину молитвы, нужно сделать над собой невероятное усилие, сохранить терпение. Анри Картье-Брессон говорил, что счастливые случаи всегда имеют место. Нужно просто быть готовым к ним, уметь ждать, и тогда получится само собой. И даже остановив свою камеру на глазах героя, сделав их центром происходящего события, ты сумеешь в них, как в зеркале, запечатлеть и чувства, и мысли. Угадать, молится он или просто грустит».
Патриарх Московский и всея Руси Алексий II и митрополит Восточно-Американский и Нью-Йоркский Лавр
Одна из известных фотографий Ходакова — двойной портрет Патриарха Алексия II и митрополита Лавра, двух поистине великих людей. «Когда я увидел те теплые человеческие чувства, которые были между ними, я понял, как это дорого, — говорит фотограф. — Как успел снять? Понимаете, церковная жизнь, отношения — в принципе, они неспешные, они в вечности, поэтому в них нет суеты. Оба иерарха понимали, что жизнь бесконечна. Они были для меня олицетворением спокойствия и молитвы. Помню, как они сидели друг напротив друга, говорили о чем-то — и светились. Я увидел это и просто снял. Здесь не было никакого экстрима, погони за кадром, не нужно было предпринимать резких движений, чтобы это снять. Это нужно было просто увидеть. В церковной фотографии самое важное — увидеть. Нужно чувствовать, стоять, смотреть — и Господь посылает».
Крестный ход, Москва
«Удел фотографа — непрерывно исчезающие вещи. И когда они уходят, ничто не заставит их вернуть», — писал Картье-Брессон. Ходаков делает свой вывод из этой цитаты: «Поэтому, просматривая тысячи снимков, сделанных за последние двадцать лет, я понял, что самое важное — сказать о возрождении России православной, проследить и выделить в истории человека, страны, Церкви этапы этого взросления от неофитства до глубокой и искренней веры.
Купание
В поле
Монах
Батюшка
Владыка Арсений
У иконы преподобного Серафима
Патриарх Кирилл в келье прп. Серафима
Детки на звоннице
В Храме
Чадо
Дарья Рощеня