Святитель Николай Сербский

91. Господи мой, праведников утешение и мучеников мужество, помилуй и спаси нас

Кровь праведников - единственное на земле писание, которое стереть невозможно.

Разве убили вы Христа, окаянные, как на то надеялись? Или Кровь Его доныне горит на главах ваших?

Море, шумом волн своих объяви по всей земле: кровь праведника горит на главах до колена сотого.

Скреститесь молнии от востока до запада и начертайте, чтобы и слепые увидели: никакого зла не причинят люди праведнику, чтобы не пало зло вдвойне на их главы.

Ибо камень, брошенный в праведника, ввысь брошен и, вниз падая, прибавляет в весе.

Камни иерусалимские, разбросанные ныне, возопите к роду человеческому, роду забывчивому, и ему напомните, что бывает с убиенным праведником и что с его убийцами.

Видел я некогда пса, пасть кашей горячей обжегшего, так что не ел потом и холодную. Людей же изо дня в день вижу, кровью праведников обжигающихся и ненаучающихся.

О безумнейшие из безумных, не стыдно вам повторять урок, псами с первого раза усвоенный?

Лучше погибнуть одному роду злодейскому, нежели одному праведнику. Ибо небо не спрашивает, сколько крови пролито, но спрашивает, чья кровь пролилась.

Если все народы восстанут на одного праведника, ничем не повредят ему. Лишь до могилы проводят его, он же будет обличать их по смерти своей.

Воистину, милостью своей наказывает праведник до смерти и правдой - после смерти.

Не собирайте имения детям своим, вы, пролившие кровь праведника. Се, все имение их пропадет, кроме крови праведника, вами пролитой.

И не праведник проклянет вас, но дети ваши, когда будут есть горький хлеб рабства.

В рубище праведника Бог кроется. Горе вам, если соблазнитесь рубищем его и Того, Кто в рубище, презреете.

На крест сошел еси, Господи, не бессилие Свое миру явить, но бессилие мира пред Тобою.

Словно тени при свете лунном, по камням играющие, так же бессилен народ, камень на Тебя поднимающий.

Господи, праведников утешение и мучеников мужество, спаси нас и помилуй.

92. Господи Воскресителю, пробуди спящих песней Твоей

Бог мой - Бог Воскреситель, воскрешает мертвых с утра до ночи и с ночи до утра.

Что утро похоронит, воскресит Господь вечером, и то, что вечер похоронит, утром воскресит.

Что более достойно Бога Живаго, если не воскрешение мертвых в жизнь?

Пусть другие верят богам, что препираются и судятся с людьми. Я же буду держаться Бога, мертвых воскрешающего.

Пусть другие верят в бога, не внемлющего живым, его зовущим. Я же буду поклоняться Богу, склонившему ухо Свое над умершими, чтобы слышать, не вопиет ли кто о воскресении и Воскрешающем.

Могильщики хоронят и молчат - Господь воскрешает и воглашает.

Мать хоронит дочь - Господь воскрешает: Господь милостивее матери.

Отец сына хоронит - Господь освобождает из плена смертного: Господь милостивее отца.

Брат брата хоронит - Господь воскрешает: Господь милостивее брата.

Нет у Господа ни слез, ни улыбки для умерших. Все сердце Его воскресению отдано.

Мир оплакивает своих на кладбищах - Господь песнью ищет Своих и воскрешает.

Воскреси, Господи, дух мой, чтобы воскреснуть и телу моему, вселися в дух мой, чтобы и тело мое стало храмом Твоим.

Вопрошают ближние мои с тревогой: воскреснет ли тело сие наше?

Если отреклись вы от себя и не для себя живете, тогда тело ваше - храм Бога Вышнего, тогда Воскрешающий в вас, и воскресение ваше совершается.

Воскреситель мой, а не смерть воскрешает, ибо смерть никогда не имела жизни. Ты еси Воскреситель, Ты еси Воскресший, ибо Ты - жизнь.

Только то семя воскресает, в котором Ты сокрыт, и лишь то в нем, что от Тебя.

Лишь тот дух Ты оживишь, который и ныне живет не миром, но Тобою.

Лишь то тело сохранишь, которое исполнилось Духом Святым уже в этом времени.

Лишь то воскресит Господь в гробах, что от Него.

Никто из мертвых не воскресит - только Господь, и не восставит никто - только Господь.

Ибо Он - во святых Своих. Воистину, Он - и в живых Своих, и во гробах, и над гробами

93. Господи, утверди во мне образ Твой, чтобы узнал Тебя когда придешь

Приходил Желанный и снова придет, а вы говорите: кто нам докажет, что Он - Бог?

Спрашиваю вас, братья мои, во тьме живущие, и ответьте мне на то, о чем спрашиваю. Если бы уговорили вы Бога сойти на землю, каким желали бы Его видеть?

Человеком бы желали видеть Его, прекраснее всех сынов человеческих, всех сынов человеческих могущественнее и в слове, и в деле. Желали бы видеть Его прекрасным царевичем, не надменным, но, словно ягненок, кротким, входил бы он он под кров наш, пил с нами и ел и делил бы с нами все, кроме немощи нашей и грехов.

Тогда, говорю вам, сами доказали вы, что Бог был посреди нас.

Желали бы видеть Его человеком, хотя мог Он явиться в любом теле. Когда говорит, говорит как власть имеющий, как ни один человек говорить не может. Когда ходит по земле, ходит не как раб и наемник, но как господин. Ветер и вода подвластны Ему, люди за Ним следуют, бесы бегут от Него. Желали видеть, чтобы людям помогал изо дня в день: утешал скорбящих, исцелял больных, воскрешал умерших. Такого Бога желали бы мы видеть среди нас.

Тогда, говорю вам, сами доказали вы, что Бог был посреди нас.

Желали бы видеть в Нем не царя с богатством земным, преходящим и преходящим воинством, и не в блеске, который померкнет, но желали, чтобы был Он выше, чем царь.

И желали бы видеть Его не просто пророком, но Тем, о Котором от начала времен пророчествовали, Который бы смел сказать, что Он больше времени, Который пророчествовал бы нам о том, что будет в конце и после конца времен. И желали бы видеть Его не священником, но первосвященником, в Котором троих узрим - Бога, священника, жертву. Такого Бога мы желали видеть посреди нас.

Тогда, говорю вам, сами доказали вы, что Бог был посреди нас.

Желали бы мы, чтоб скоро пришел и быстро ушел, ибо не смогли бы долго выдержать присутствия Его. Но, когда уйдет, желали бы, чтобы слово Его разносилось во времени и пространстве, не зная границ и препятствий, и чтобы от стоп Его земля огнем небесным горела, до тех пор пока существует.

Тогда, говорю вам, вы сами доказали, что Бог был посреди нас.

Приходил Желанный, приходил таким, каким только люди желать могли, и лучше, чем могли желать,- лучше, сильней и прекрасней. А люди, люди и тогда говорили: кто докажет нам, что Он - Бог?

Снова придет Желанный, душа моя. Как молния, пронесется Он и, если не узнаешь Его, улетит, и больше не увидишь Его. Восстань, душа моя, не спи, но бодрствуй. И укрепи в себе образ Желанного, образ истинный, чтобы узнать Его, когда придет.

Извергни из себя мирские образы, вся исполнись Его образом, от востока до запада, от юга до севера, чтобы узнала ты Его, когда придет.

Ибо, как молния, пронесется Он, а ты будешь повторять в полусне: кто докажет мне?..

Если не докажешь сама себе, никто не докажет тебе.

Если не докажет жизнь твоя вечная, вечная смерть докажет.

94. Пресвятый Господи, возжги свечу Твою в душе моей

В долине слез воскресишь Ты кости мертвые, Сыне Божий.

Да возрадуется пророк, ибо Ты оправдал пророчества его.

Вся сила и вся красота, вся мудрость, которых жаждет человечество от начала времен,- в Тебе, Всечеловече.

Тобою Луч Трисолнечный решился пронзить тьму смертную и тень небытия. Милость была в том Луче, и злоупотребили ею, как и всякой милостью. Потому Луч отступил, и возобладали тьма смертная и тень небытия.

Ныне Ты пришел с новым Лучом и с новой милостью. И принявшие Тебя засияли, словно солнца, вновь рожденные.

А те, которые не приняли, остались в пустыне костьми мертвыми.

Открыл Ты житницу для алчущих и неиссякающи источник для жаждущих и зовешь всех алчущих и жаждущих есть и пить и быть живыми.

Кто желает жизни, тот жизнью питаться должен. Кто смерти предается, смертью и питается, и нет того среди живых.

Принес еси нам Бога в долину слез, принес не для того, чтобы образ явить нам: игры образов всю душу нам выели, но принес как Хлеб, чтобы ели и воскресли. Образами питались мы и умерли. Воистину, все, что смертные едят и пьют, суть образы, ненасыщающие и жажды не утоляющие, если Бог не войдет в них.

Пусть душа моя вкушает Бога и с жизнью вечной обвенчается.

Пусть ум мой вкушает Бога и с вечной мудростью венчается.

Пусть сердце мое вкушает Бога и венчается с вечной радостью.

Пусть тело мое вкушает Бога и воскреснет из мертвых. Пусть люди вкушают Бога и вернутся в дом свой, ко Всечеловеку.

Нет на земле гроба Твоего, ибо только тленное может удержать в себе земля. Тленное в тленное уходит и остается в нем.

О Царевич Святыя Троицы и Царю всего творения, которое по слову Твоему дышать и видеть начало, насыти меня хлебом Твоим и утоли жажду мою Твоим питием.

Да не истлеет тело мое, и душа моя не мятется во аде, словно тень бесплотная, безумных воспоминаний полная, полная плотских желаний, полная страхов и образов ужасающих.

Да не потеряю я, Господи, два тела своих: земное, что ближе к погибели, чем трава осенняя, и небесное, которое дух мой не успел
соткать и приготовить к вечности.

Да не потеряю я, Господи, оба духа своих: земной, на смерть осудивший себя, повенчавшись с земным и тленным, и Небесный, Который не принял я, не давая Ему внести вечность в меня.

Да не потеряю я, Господи, двух жизней своих: земную, которая лишь призрак жизни, и небесную, которая есть жизнь.

Прииди ко мне ближе, Хлебе Небесный, и не уклонись уст моих.

Прииди ко мне ближе, Питие Небесное, и уст моих не уклонись.

Пресвятая Троице, просвети мою тьму светом Своим и изгони пришельца, душу мою от Тебя заслоняющего.

95. Господи Всемилостивый, изведи мя из тени небытия

Дети и святые держатся Тебя, Господи, остальные на Тебя восстают.

Дети и святые - граница между царством бытия и тенью небытия.

Попечители назвались родителями и сталкивают детей Твоих со скалы в пропасть глубокую.

Вообразили попечители, что они родители, и управляют Твоими детьми, как своим имением. Воистину, не управляют, а калечат и уродуют.

Чужих детей присвоили себе, попечители, и будете вы отвечать за кражу и разбой.

И та жизнь, что в вас есть,- не ваша; не ваша и та, которая через вас родилась. Ничего не принадлежит вам, кроме зла, которое внутри вас, и будете вы отвечать за кражу и разбой.

Будете отвечать за кражу, ибо чужое своим назвали, и за разбой, ибо чужое изувечили и разрушили.

Нет на земле родителей. Родитель - на небесах. На земле одни попечители. Те, что назвали себя родителями,- воры и разбойники.

На земле одни попечители, и это уже большая честь. Дал вам Бог на попечение драгоценнейшее из сокровищ Своих. И это большая честь.

Блаженнее тот, кто не родился и не имел никого на попечении своем, нежели вы, если попечение ваше - соблазн душ и умервщление.

Зачем вы детям радуетесь, если не бодрствуете над ними, как над небесными Ангелами? Зачем о них сокрушаетесь, когда рано оставляют вас и бегут к Ангелам? Чужому радуетесь и о чужом сокрушаетесь.

Не пекитесь о благополучии тел детей ваших, ибо и лисицы для лисят сие делают. Пекитесь о Боге в душах детей ваших, а Господь-Родитель об остальном постарается. И то, что в муках собираете детям своим, Он без м`уки соберет им быстро и легко.

Не изгоняйте Бога из детей ваших, ибо изгоните из них счастье и покой, благоденствие и здравие.

Если оставите всю землю богооставленным, алчущим ее оставите, которые поглотят все и от голода умрут.

Старайтесь не о куске хлеба для детей своих, старайтесь о душе и совести. И не будут нуждаться дети ваши, и вы благословенны будете на земле и на небесах.

Пекитесь о чужом имении более, чем о своем, и награда вам будет немеренной.

Дети царские отданы вам в попечение. Воистину, велика награда тем, кто сбережет царевичей и не изгладит имени Родителя из их памяти.

Через детей Царь глядит на вас вопросительно и ждет ответа вашего. Если ответ ваш смертоносным будет, Царь оставит детей, и станете о трупах заботиться.

Дети и святые держатся Тебя, Господи, остальные восстают на Тебя. Детьми и святыми испытываешь Ты мир, Господи.

Трезвись душа моя, трезвись, да вовек не согрешишь.

96. Господи, отверзи врата слезам моим

Всякая тварь меня пугала, пока был я ребенком, и всякую тварь жалею теперь, когда возрос. Пока я был ребенком, всякая тварь мне сильнее меня казалась. Теперь чувствую себя сильнее мира и жалею всех.

Ибо научился я стоять с Тобой, Господи, окруженным воинством бессмертным, словно соснами горными. Из Тебя расту я, словно дерево из скалы.

Пока я был ребенком, у каждой твари учился и шел за каждой, как за учителем. И научился смерти и немощи, и научился взывать к Тебе.

Искал я сильного, чтоб ухватиться за него и спастись от перемен и колебаний. И глаза мои его не видели, и уши не слышали, и нога моя, где бы ни ступала, не находила его. Воздвигает время всех детей своих, чтобы схватиться с ними, и ломает их, и гнет, и с корнем выдирает так просто, играючи, и смеется их страху и ужасу.

Бросался я к цветам и говорил себе: красотой своей они сильней меня. Но приходила осень - гибли цветы, и не мог я им помочь, но уходил в слезах и бросался к дереву высокому.

Но приходил срок, и погибали корни дерева, и на землю оно падало, словно воин побежденный, и уходил я в слезах и бросался к камню, говоря: он сильней меня, я спокоен с ним.

Но приходил срок, и рассыпался камень в пыль, и ветер уносил ее, и уходил я в слезах и бросался к звездам, говоря: звезды сильнее всех, буду их держаться и не упаду.

Но обнял я звезды и начал с ними шептание тайное и услышал стоны умирающих, и от них отвернулся в слезах и к людям бросился, говоря: люди свободно движутся и ходят прямо, сила в них, буду их держатся и не упаду.

Но приходил срок, и видел я сильнейшего из них, беспомощно скользящего в немую бездну времени и одного меня оставляющего.

Обозрел я в страхе всю вселенную и сказал: ты сильнее всех, вселенная, тебя буду держаться, сохрани меня от скольжения в бездну бессловесную. И ответ услышал: раньше зари вечерней утону я в бессловесной бездне, и завтра уже не я буду, но другая вселенная. Тщетно на меня надеешься: я спутник немощный.

Снова к людям я бросился, к мудрым из мудрейших, и просил совета. Но ссорились меж собой они о том, чей совет мудрее, пока смерть, взмахнув крылом, не помирила спорщиков.

И обратился к людям вновь, к самым весёлым из них, и спросил, что думают. Что могли сказать мне, плотью мыслящие! Обратили в шутку и смеялись надо мной, пока смерть не подняла костыль свой и не покрыла язык их плесенью.

Снова к людям я пошел, к тем, что меня родили, и спросил у них. Потемнели лица их морщинистые, увлажнились очи, и едва ответили: в неведении родились мы, в неведении и тебя родили и разделили с тобою неведение.

Опять к людям обратился я, пошел спросить друзей своих: друзья мои, что вы думаете? Долгим было молчание, пока в смущении глаз не подняли и не ответили: давно хотим тебя спросить, что ты думаешь?

Постучал я с вопросом своим в дверь последнюю, открылась она, и увидел я, как выносят из нее мертвеца.

Когда стало некуда стучать мне, слезы иссякли и ужас пронзил меня когтями до костей.

Тогда последняя слеза скатилась на дно души моей, и стукнула в дверь неизвестную, отворилась дверь, и явился Ты, Царю мой и Отче мой, весь окруженный воинством бессмертным, словно горными соснами в неопаляющем пламени.

И свет заиграл, словно арфа многогласная, и услышал я слова Твои: Я есмь Тот, Кого ищешь ты, Меня держись. Сущий - имя Мне.

97. Господи, кланяюсь и молюсь Тебе за всех

Посещение Твое, сила моя, всякой твари силу приносит.

Лампады пустые наполняешь Ты елеем и начинают гореть.

Блажен приемлющий Тебя в пустоту свою: наполнится он и гореть будет.

Когда елея нет, горит фитиль с дымом и копотью.

И до пришествия Твоего горели души человеческие, но не Ты горел в них, а фитиль без елея, с дымом и копотью.

Сошел на землю Ты и наполнил все лампады елеем, и горит елей без дыма и копоти.

Но не видят невежды разницы, говоря: и прежде было горение, и ныне горение.

Не видят невежды разницы между горением лампады пустой и лампады наполненной.

О невежды, когда горит тленное своим огнем, то горит фитиль без елея и горит с дымом и копотью.

Когда сосуды тленные небесным елеем наполняются, тогда елей горит и горит светлым пламенем, без дыма и копоти.

Не таков Ты, как обычные приходящие, что приходят взять. Ты пришел не прийти и взять, как обычные приходящие, но пришел Ты, чтобы оставить. Воистину, пришел, чтобы наполнить все и оставить наполненным!

Всякая тварь наполняется мощью и силою, когда Ты посетишь ее, Господи преисполненный добродетелей!

Вода, что могла лишь омывать тела, обрела силу крестить души. Во имя Твое, Господи!

Елей, что мог лишь блестеть на лице здорового, обрел силу укреплять больных. Во имя Твое, Господи!

Хлеб, что мог лишь накапливать в человеке тленное, обрел силу жизнью Твоею питать жизнь. Во имя Твое, Господи!

Источники налились силою, и травы полевые жизнью наполнились. Во имя Твое, Господи!

Слова обрели силу исцеления, а вещество стало защитою. Во имя Твое, Господи!

Мертвые понесли на себе немощи живых, и живые стали говорить с мертвыми, как с живыми. Во имя Твое, Господи!

Могилы, прежде лишь смрад источающие, источать миро начали, и пещеры звериные стали убежищем подвижников и свидетелями покаяния.

Прежде пришествия Твоего, Господи, мир был темнее фитиля коптящего и бессильнее паутины паучьей.

Отверзут ли очи невежды и узрят ли разницу? За всех невежд колени преклоняю и молюсь, Господи всесильный: отверзи очи им, да разницу узрят и откроют лампады пустующие, чтобы Ты наполнил их, да не задохнутся они, Елей небесный лампады моей, в копоти и дыму.

За всех невежд колени преклоняю пред Тобою, Д!уше Святый Животворящий. Дохни, словно гроза, свежестью и встряхни души маловерные, да пробудятся и почувствуют час посещения Твоего.

Да покаются, да падут на колени со мной и воскликнут: как земля обновляется, когда Ты посещаешь ее, величественный и страшный Господи!

98. Господи всемудрый, управь очи мои в тайны книги Твоей

Я - книга, изнутри и снаружи исписанная, запечатанная семью печатями. Пытаются соседи мои читать ее, а прочесть не могут и названия.

Соседи мои, как же прочесть вам имя Господа, от пыли меня очистившего, если имени моего прочесть не можете!

Я - Твоя книга, Господи, Царю мой. Я - письмо Твое изнутри и извне. Но замарал меня мир неграмотными письменами своими, и стал я неясным и нечитаемым.

Я - Твоя книга, Господи, Царю мой, с печатями Твоими, запечатал Ты меня, словно святыню Свою.

Под каждой печатью сокрыт Дар Духа Святаго, дар бессмертной жизни Небесной Троицы. Кто распечатает то, что Бог запечатал? Кто другой сможет, кроме Бога единого?

Говорят соседи мои: ты - книга мира, исписан ты его рукою, и дары твои - дары мира.

Так неграмотные прочитывают меня, и вижу, что не знают даже моего имени.

Воистину, многое нацарапал мир корявой рукою на сердце моем. Много даров непрошеных натолкал в сердце мое.

Но, когда сотру все его каракули в сердце своем, не исторгну с ними сердца моего из себя и пустым оно не останется.

И когда сотру все каракули мира из ума моего и все дары мирские истреблю из него, не отделю ум свой от себя и пустым он не останется.

Знаю, что по плоти моей писал дух мой и по духу моему - плоть моя. И когда изгладишь Ты писание духа моего по плоти и плоти по духу, не останется книга неисписанной.

Когда весь мир исторгну из себя, снова увижу в себе книгу на семь печатей запечатанную. Се, Твоя книга, Господи. То писание Господа моего. Кто может распечатать книгу Божию, кроме Бога единого?

Кто признаёт Тебя Отцом, того и Ты сыном признаёшь, и открываешь сыну книгу, и тайны читаешь ему. Вскрываешь печать за печатью и открываешь ему тайны.

Тщетно люди читают меня: не прочесть им. То лишь прочтут, что мир писал во мне. Но плотским глазам не прочесть того, что за печатями.

Немного слов в книге той, но каждое словно пламя обжигающее, бесконечное, как вечность, и всех наслаждений земных сладостнее.

Семь слов - семь духов и семь жизней, три горних и три дольних, нерасторжимо в единое пламя неумирающее связанные.

Святое мужество неба и девственная женственность земли, непорочным поясом опоясанные, украшенным семью звездами.

Но кто посмеет сыпать бисер перед теми, кто питается гнилыми яблоками? Кто посмеет читать тайны Твои тем, кто знает лишь грубую мирскую грамоту?

Повсюду старается писать рука невидимая, но мир отворачивается от письма небесного и силится мертвою рукой своею писать слова мертвящие.

Всемилостивый Господи, призри на тех, кто взирает на Тебя, и управь руку их, чтобы, когда на себе пишут, писали бы имя Твое в сердце и на челе.

Всемудрый Господи, обрати очи избранных Твоих на печати книги Твоей, да с молитвой ожидают и читают с разумением, когда тихо и не спеша будешь Ты вскрывать печати тайн Твоих.

99. Господи, прости раба Твоего

Мало послушных, Господи, а верующие есть.

Мало тех, кто не сводит глаз с Господа своего и за Его взглядом следует.

Ищу послушных, Господи, и разделяю с ними радость свою. Рассказываю им о путях Твоих и Твоей мудрости, и подтверждают они рассказ мой. И умножается радость наша и делим ее между собою.

Слушаю рассказы послушных о том, как устранил Ты преткновения с их путей, и свой рассказ присоединяю, и дом наш небом наполняется.

Все события, с нами происходившие, через сито мелкое закона Твоего просеиваем, и плевелы, что отсеиваем, своими именуем, а чистые зерна остающиеся - Твоими.

Исчисляем, что все наши муки, слезы и страдания - Тебя ради, и находим, что они идут нам в прибыль.

Что пользы нам в вере от воскресения до воскресения, если во всякий день вера наша не ставит нас пред очами Господа нашего?

Есть верующие, Господи, но послушных мало.

Кому быть мне послушным, если не Всемогущему? Разве поднимут меня падшие, смертные - укрепят меня?

Кому быть мне послушным, если не Мудрейшему? Разве неучи могут научить меня и невежды разве откроют мне истину?

Кому быть мне послушным, если не Святейшему? Разве грешники сохранят меня и злодеи спасут душу?

Как назвали бы человека заблудившегося, увидевшего огонек в темноте ночной, но стоп своих к огню тому не направившего?

И как бы назвали кормчего, маяк на берегу увидевшего и в сторону свернувшего?

Так же назовем непослушных верующих.

Ощутил Ты жало непослушания моего: прости, любовь моя!

С тех пор как ранила меня любовь Твоя, стыд меня жжет от воспоминаний о моем небрежении.

Украсил я себя верою, словно цветами, но своими путями ходил, не замечая, как любовь Твоя за мной следует.

Ныне открылись глаза мои на любовь Твою. Больно ранил Ты меня, и жжет меня рана, яко огнь.

Ныне узрел я, что любовь Твоя за мной следовала на всех перекрестиях жизни. Смотрю в прошлое и двоих вижу - любовь Твою и мое непослушание. Больно ранил Ты меня, и жжет меня рана, яко огнь.

Кому исповедать мне грех свой, если не Тебе, Которому согрешил?

Зачем исповедоваться мне непослушным, которые скажут мне: немного согрешил ты, ибо и мы то же творили? Своим грехом оправдают грех мой и не принесут мне утешения. Сделают грех мой мерилом правды между Тобой и мной и присудят правоту грешнику.

Больно ранил Ты меня, и жжет меня рана, яко огнь.

Бесконечна милость Твоя, и отверз Ты очи мне прежде, чем умер я.

Прости, Господи, и повелевай рабом Своим!

Как кротко Ты глядишь, как будто никогда я пред Тобой не согрешал!

Повелевай, Господи, и хлещи кнутом, и помоги совести моей хлестать меня.

Больно ранил Ты меня, и жжет меня рана, яко огнь.

Пусть. Пусть рана жжет меня, словно три пламени. Пока не научусь быть послушным, словно небесный Ангел.

Пока послушание воле Твоей, Господи, не станет единственным утешением дней и ночей моих до скончания веков.

100. Господи мой и Отче мой, исправь слово мое истиной Твоей

Приими жертву слова моего, Отче мой, приими, Отче мой, лепет чада кающегося!

Исправи слово мое Твоей истиной и приими его, к подножию ног Твоих приносимое.

Окади жертву мою благоуханием молитвы святительской и не отринь ее, Трисолнечный Владыко светов.

Жертву богаче моей приносят Тебе круги ангельские, но слово их от Тебя к ним струится и от них к Тебе возвращается, не смешанное с враждебностью тьмы и в горле грехом не сдавленное.

Нищ есмь и другого ничего не имею принести на Твой жертвенник, разве слово сие.

И когда творение принес бы Тебе, слово бы принес. Ибо что есть творение, если не слово? Всю вселенную языками наполнил еси, обращаются в пламя они, Тебе вознося хвалу, и в воду, Твою хвалу нашептывая себе.

И если агнца принес бы Тебе, слово бы принес.

И если птицу принес бы Тебе, принес бы слово.

Для чего приносить мне чужое слово Господу моему, для чего чужое, не свое?

Кто сотворил меня быть господином чужой жизни и чужой песни, пламени чужого и чужой жертвы, кто?

Мое слово - жизнь моя и песня моя, пламя мое и моя жертва. От Твоих взял и Тебе приношу: приими его и не отринь, Господи Всемилостивый.

Собрал я с нивы лишь горсть пшеницы, полной плевел, если и одно зерно примешь из руки моей, счастливым меня сделаешь

Из зерна одного можешь Ты Хлеб заквасить и народы насытить им.

Приими и мою лепту, Сыне Воскресителю, приими, не отринь лепты нищего.

Приими жертву мою не за меня только, но за того, кто меня грешней, да найдется ли такой?

За того, кто не имеет и то, что имею я, за него приими жертву мою, но найдется ли такой?

В гармошку мир сдавил меня, каждый вздох мой - стон. Пусть Ангелы Твои даруют стону моему благозвучие и Тебе его принесут, любовь моя.

Помню все добро, что Ты сотворил мне в жизни моей, Спутник мой безустанный, и один лишь дар приношу Тебе.

Не себя приношу Тебе, ибо несмь достоин сгореть на пречистом жертвеннике Твоем. Смерти и тлению предназначенное не могу принести в жертву Бессмертному.

Лишь то несу Тебе, что, светом Твоим осиянное, возросло в душе, то, что Слово Твое спасло от тления.

Приими жертву слова моего, Триединый Цвете, приими лепет чада новорожденного.

Когда запоет хор ангельский у престола Твоего, когда загремят трубы архангельские, когда зарыдают от радости Твои мученики и святители слезы прольют в молитве о спасении Церкви Твоей, не презри жертву слова моего, Господи и Боже мой.

Не презри. Но услыши.

Тебе поклоняюсь и молюсь, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

На Охридском озере 1921-1922 гг.