Диакон Игорь Ларченко
Новый учебный год в нашей Воскресной школе открылся новым циклом в нашем киноклубе "Остров": "Тема личности в кинематографе". Цикл был выбран путём голосования всех членов киноклуба из 3-х предложенных на голосование циклов.
Учение о человеческой личности как вершины творения Бога - триединой абсолютной личности - один из основополагающих разделов христианской антропологии (учении о человеке). Как и любая из христианских истин, это учение апофатично. О тайне лучше всего говорят образами - поэзией и киноискусством.
В настоящем цикле мы ознакомимся с некоторыми, на мой взгляд, удачными примерами размышления на тему личности как великих и именитых режиссёров XX века, так и современных режиссёров. Так, открылся цикл американским фильмом 1990 года режиссёра Пенни Маршалл "Пробуждение". Несмотря на недостатки американского кино (такие, например, как наличие штампов), этот фильм, как мне кажется, является хорошим началом для разговора о личности. Фильм, кстати снятый на основе реальной истории - о "ущербном" человеке, прикованном к коляске в результате перенесённого энцефалита и не показывающем признаков человеческого мышления и развития. И о неравнодушном враче, который берётся помочь ему в борьбе с болезнью и на свою ответственность, экспериментирует с лекарством, предназначенным совсем от другой болезни...
Фильм прикасается к важным для всех вопросам. Почему такое испытание выпало на долю этих людей? В чём смысл болезни? Ущербны ли такие люди или ущербны мы, оценивающие их в категориях ущербности?..
Одним из ключей в понимании личности и болезни главного героя служит стихотворение Р.М.Рильке (1875-1926) "Пантера", которое он сам и предлагает прочесть лечащему его врачу. Существует более десятка переводов на русский язык этого шедевра. Я приведу здесь только один - Владимира Микушевича:
"Зверь ходит и не видит небосклона.
Не светит в клетке ни один предмет.
Везде для глаз препона миллиона
стальных полос, а дальше мира нет.
О вкрадчиво грозящая наружность,
вселенной безысходной теснота!
Танцует сила, вычертив окружность,
где в центре воля грезой занята.
Порой приподнимается завеса,
и некий образ, пойманный зрачком,
блуждает в дебрях мышечного леса,
где сердце съест его тайком".