Олег Куликов
26 февраля исполнилось 60 лет со дня кончины «блокадного настоятеля» протоиерея Александра Мошинского.
На его могиле у алтарной апсиды Покровского придела нашего храма протоиереем Александром Зелененко была отслужена панихида, на которой присутствовали потомки и родственники о. Александра: внук Георгий Александрович,, правнучки, а также внучатая племянница о. Александра, одна из старейших прихожанок нашего храма Наталья Сергеевна Вешкельская.
Отец Александр происходил из священнической семьи. Родился он 29 мая 1885 года в селе Карбозеро (ныне Подпорожский район Ленинградской области) в семье священника Ивана Алексеевича Мошинского. В 1907 году закончил Олонецкую Духовную семинарию (Петрозаводск). Сразу же по окончании семинарии, 21 сентября 1907 года, будущий о. Александр обвенчался с Глафирой Васильевной Громовой. Супруга была одного с ним года рождения. Родом она была из пос. Важины на Свири, её отец – протоиерей Василий Иванович Громов (†1931, похоронен в Петрозаводске). Все его четыре дочери, Анастасия, Глафира, Клавдия и Матрона, вышли замуж за священников. А два сына – самый старший в семье, Виктор и самый младший, Асинкрит – стали священниками (репрессированы). Глафира Васильевна закончила Олонецкое женское епархиальное училище (в Петрозаводске), готовившее учительниц для школ крестьянской грамоты.
7 октября 1907 года Александр Мошинский был рукоположен преосвященным Мисаилом, епископом Олонецким и Петрозаводским во диакона, а уже 12 октября того же года – в сан священника к Лядинскому погосту (Покрово-Власьевская церковь) Каргопольского уезда Олонецкой епархии. Сейчас это территория Архангельской области, сами храмы погоста – шедевры деревянного зодчества XVIII века – сохранились до наших дней. О. Александр стал сразу же членом благочиннического совета с поручением ведений страховых дел по храмам и другим зданиям церковного ведомства.
С 9 июня 1911 года о. Александр был переведён в Порожскую Константино-Еленинскую церковь Вытегорского уезда (ныне это Вологодская область). Здесь о. Александр стал заведующим Константиновской церковно-приходской школой.
26 октября 1913 года о. Александр становится настоятелем Ильинской церкви Саминского погоста того же уезда. Прекрасный деревянный храм постройки конца XVII – начала XVIII веков до сих пор стоит посреди изначально вепсского поселения неподалёку от старинного русского городища. О. Александр становится членом местного благочиннического совета.
11 октября 1916 года о. Александр переводится в Богоявленскую церковь, в древнее село Оштинский Погост, известное ещё с XV века как вотчинная земля Марфы Посадницы (Борецкой). Сейчас это также территория Вологодской области. Здесь о. Александр был ещё и заведующим женской церковно-приходской школой. На всех приходах о. Александр исполнял обязанности законоучителя, иногда в нескольких школах одновременно. Глафира Васильевна была учительницей, и вероятно, работала вместе с мужем в тех же школах. После революции о. Александр пытался преподавать («частным образом»), за что был судим в 1923 году гражданским судом, но по амнистии освобождён от наказания.
Был избран благочинным 14-го округа Олонецкой епархии в 1917 году и оставался на этой должности до 1931 года (снова избирался дважды).
В 1924 году был награждён саном протоиерея.
31 июня 1931 года о. Александр был перемещён настоятелем к каменной церкви Рождества Богородицы в пос. Кириши Ленинградской области (церковь находилась в старинном селе Сольцы, бывшем имении братьев Бестужевых на противоположном берегу Волхова). Храм был закрыт в 1935 году, а позже разрушен.
26 февраля 1933 года о. Александр становится настоятелем деревянной церкви вмч. Димитрия Солунского в Подпорожье Ленинградской области (закрыта в 1934 году, разрушена в 1951-м).
С 13 ноября 1933 года о. Александр служит уже под Ленинградом, в каменной Пулковской Смоленской церкви, построенной по проекту Д. Кваренги. В это время он с семьёй проживает неподалёку от храма, в Александровке. В 1935 году он награждается митрой. В 1938 году храм закрывается (разрушен полностью во время войны), и с 9 января этого года о. Александр назначается настоятелем Спасо-Парголовского храма, переезжает в Парголово, где поначалу снимал дом неподалёку от остановки «16-й километр» на Выборгском шоссе. Это то место, где ныне находится железнодорожный путепровод.
О. Александр был не только настоятелем Спасо-Парголовского храма, но являлся (с 21 сентября 1944 года) и благочинным Пригородного округа епархии, который простирался от Выборга до Гатчины, а ранее и до Луги (позже, уже в конце 40-х годов, было создано Лужское благочиние). Поэтому к отцу Александру часто приезжали священники из отдалённых уголков области, и самому ему приходилось ездить в командировки. А так как о. Александр зарекомендовал себя прекрасным организатором и опытным руководителем, то ему часто приходилось заниматься делами и храмов других благочиний епархии, подменяя благочинных во время отпуска или по болезни, ездить в Новгородскую область (которая входила с 1933 по 1957 годы в состав нашей епархии) и в районы своей исторической родины.
Отца Александра называли «праздничным батюшкой». Он отличался любовью к богослужению, следил за чётким соблюдением устава служб. Обладал благородной внешностью, красивым громким голосом с небольшим северным выговором. В проповедях же своих был весьма немногословен и прост. Как организатор и церковный администратор был строг и аккуратен. В эти тяжёлые для церкви годы благолепие в богослужении, да ещё благоукрашение и ремонт храмов своего благочиния оставались единственными нишами, в которых можно было как-то проявлять инициативу под пристальным и неусыпным наблюдением богоборческих властей. Однако именно о. Александр дал разрешение о. Владимиру Шамонину, бывшему заключённому и ссыльному, жить в сторожке при храме до воссоединения с семьёй. За свою деятельность на приходе, в благочинии и в епархии о. Александр удостаивался благодарности прихожан (до сих пор в доме о. Александра хранится подаренная ими картина «Зимний пейзаж») и священноначалия в лице митрополита Григория (Чукова), правящего архиерея нашей епархии в 1945–1955 годы, который был старшим однокашником батюшки по Олонецкой Духовной семинарии (выпускник 1889 года). Видимо, с будущим митрополитом о. Александр был знаком по Олонецкой епархии, где тогда ещё протоиерей Николай Чуков был наблюдателем церковно-приходских школ и школ грамоты, а с 1911 по 1918 год – ректором Олонецкой Духовной семинарии.
Во время войны и блокады жизнь в Парголове была чуть легче, чем в черте осаждённого города. Но и здесь война легла на плечи каждого тяжким бременем.
Иногда притвор храма был заполнен телами умерших от голода и лишений, при бомбёжках, некоторые тела были уже тронуты тлением, и всех их батюшка отпевал и заботился об их погребении. Батюшка служил полуголодный в холодном, недотопленном храме.
Родные рассказывают историю о пяти яйцах, бывших в то голодное время настоящей драгоценностью, полученных батюшкой в благодарность за приобщение на дому болящего, и отданных нуждающимся, вероятно, уже в следующем же доме.
Пастырские труды о. Александра в военные годы были оценены даже богоборческими властями. Он был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» (удостоверение датировано 21 октября 1946 года).
У батюшки было пятеро детей, родившихся ещё в годы служения в Олонецкой епархии: София (1908–1978), Иван (1920–1983) и Анна (1922–1983), ещё двое детей умерли рано.
Лишь в 1946 году протоиерей Александр смог приобрести деревянный дом дореволюционной посторойки и доныне стоящий на Выборгском шоссе на берегу Нижнего Суздальского озера, где он и матушка Глафира Васильевна прожили до конца своих дней.
Практически всегда у о. Александра гостили родственники, так что можно сказать, что гостеприимный дом с большим приусадебным участком был переполнен. Двери веранды распахивались и матушка Глафира Васильевна ставила самовар. Никто из приезжавших в гости не оставался без чая с вареньем, ведь на участке, спускавшемся к самому озеру росли и малина, и смородина, а с мостков над водой можно было ловить рыбу, что являлось важным подспорьем для хозяйства, особенно в трудные послевоенные годы.
Часто из отдалённых уголков благочиния приезжали священники в забрызганных грязью по бездорожью рясах, в кирзовых сапогах. Многие из них жили на мизерные приношения бедных отдалённых приходов, имели многодетные семьи. Всех их надо было принять, накормить. Бывали и архиереи. Особенные дружеские отношения были у о. Александра с епископами Симеоном Лужским (в миру Сергеем Ивановичом Бычковым, 1882–1952), и Романом Эстонским и Таллинским (в миру Романом Йоханновичем Тангом, 1893–1963). Всех важных гостей о. Александр принимал в собственном кабинете, где горела негасимая лампада, стоял диковинный для Парголова телефон и куда вход даже некоторым из домашних был заказан.
Время для верующих людей, и тем более детей священников, было непростое. Разговоров о духовной жизни, о церковных вопросах, о работе батюшки в семье практически не было. Однако дети знали основные молитвы.
Сын о. Александра, Иван Александрович, не мог поступить ни в одно высшее учебное заведение, пришёл отказ даже из профессионального училища – мешало «происхождение».
1 мая 1941 года он был призван в армию. И только на фронте о его происхождении забыли – было уже не до того – позволили вступить в партию, отправили в лейтенантскую школу, что и определило его дальнейшую судьбу – остаться в действующей армии и после войны.
Демобилизовался в 1962 году в звании майора.
Младшей дочери Анне посчастливилось поступить на геологический факультет университета. Её специализацией было почвоведение. Часто работала в геологических партиях. В начале войны она была, как и многие ленинградки, отправлена на строительство укреплений в Гатчину, где оказалась в оккупации, которую благополучно пережила.
В конце жизни батюшка стал испытывать большие проблемы со здоровьем. В его личном деле находится много прошений о предоставлении отпуска по состоянию здоровья и для лечения. В 1951 году было написано прошение о том, чтобы в храм на предпасхальные праздники был прислан студент Духовной Академии на помощь в служении.Так впервые в нашем храме оказался о. Василий Лесняк, приехавший в Ленинград из родной Белоруссии учиться в Духовной Академии. Сначала (судя по документам) о. Александр отнёсся к отцу Василию несколько настороженно, но затем о. Василий стал желанным гостем в доме о. Александра (жили они совсем неподалёку друг от друга – на противоположных сторонах Выборского шоссе). Благодаря связям и уважению о. Александру удалось устроить о. Василия в наш храм в качестве штатного священника (а число вакансий жёстко контролировалось уполномоченными). После смерти о. Александра все богословские и богослужебные книги из его библиотеки были переданы о. Василию.
В 1952 году о. Александр был удостоен весьма редкой и почётной награды для священнослужителя – вторым крестом с украшениями.
Батюшка до самых последних дней служил в нашем храме, был настоятелем и благочинным, но больное сердце всё чаще и чаще давало знать о себе. «В один из зимних дней 1955 года, – как вспоминает диакон нашего храма Алексей Тихомиров (1927–1973), – находясь в Епархиальном управлении по служебным делам, батюшка потерял сознание и был доставлен в больницу. У постели больного круглые сутки находились супруга и дочери». В субботу 26 февраля 1955 года о. Александр умер. Как только эта весть дошла до храма печально зазвонили его колокола. Отпевание совершалось в среду первой недели Великого Поста.
Заупокойную литургию приехал отслужить епископ Роман. Множество священников из города и всех концов Пригородного благочиния сослужили ему. К началу отпевания приехал митрополит Григорий (он пережил батюшку ненадолго – умер 5 ноября). Отпевание длилось три часа. День стоял очень морозный и звонко-звонко стучали комья смёрзшейся земли о крышку гроба блокадного настоятеля…
Добрейший человек, как вспоминают о ней близкие, матушка Глафира Васильевна ненадолго пережила мужа. По-видимому, она очень горевала, передала практически все свои сбережения ставшему родным Спасо-Парголовскому приходу на поминовение души о. Александра. Именно на эти деньги была сооружена металлическая ограда у могил священнослужителей за алтарём храма. Она скончалась тут же, в домике на берегу озера от тяжёлого онкологического заболевания 7 августа 1956 года. Похоронили её рядом с мужем.
Хочется, чтобы новые поколения прихожан помнили тех, кто трудился у Престола Божия, и их спутников и помощников. Именно стараниями этих тружеников выжила Церковь, сохранились традиции, донесённые из Императорской России, теплилась вера даже в годы самых тяжких гонений, и мы должны быть благодарны им. Хочется, чтобы в памятные даты батюшки 29 мая и 26 февраля загорались свечи на его могилке и звучали слова молитвы.
«Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13: 7).
Вечная память отцу Александру, матушке Глафире и всем почившим сродникам их!
На его могиле у алтарной апсиды Покровского придела нашего храма протоиереем Александром Зелененко была отслужена панихида, на которой присутствовали потомки и родственники о. Александра: внук Георгий Александрович,, правнучки, а также внучатая племянница о. Александра, одна из старейших прихожанок нашего храма Наталья Сергеевна Вешкельская.
Отец Александр происходил из священнической семьи. Родился он 29 мая 1885 года в селе Карбозеро (ныне Подпорожский район Ленинградской области) в семье священника Ивана Алексеевича Мошинского. В 1907 году закончил Олонецкую Духовную семинарию (Петрозаводск). Сразу же по окончании семинарии, 21 сентября 1907 года, будущий о. Александр обвенчался с Глафирой Васильевной Громовой. Супруга была одного с ним года рождения. Родом она была из пос. Важины на Свири, её отец – протоиерей Василий Иванович Громов (†1931, похоронен в Петрозаводске). Все его четыре дочери, Анастасия, Глафира, Клавдия и Матрона, вышли замуж за священников. А два сына – самый старший в семье, Виктор и самый младший, Асинкрит – стали священниками (репрессированы). Глафира Васильевна закончила Олонецкое женское епархиальное училище (в Петрозаводске), готовившее учительниц для школ крестьянской грамоты.
7 октября 1907 года Александр Мошинский был рукоположен преосвященным Мисаилом, епископом Олонецким и Петрозаводским во диакона, а уже 12 октября того же года – в сан священника к Лядинскому погосту (Покрово-Власьевская церковь) Каргопольского уезда Олонецкой епархии. Сейчас это территория Архангельской области, сами храмы погоста – шедевры деревянного зодчества XVIII века – сохранились до наших дней. О. Александр стал сразу же членом благочиннического совета с поручением ведений страховых дел по храмам и другим зданиям церковного ведомства.
С 9 июня 1911 года о. Александр был переведён в Порожскую Константино-Еленинскую церковь Вытегорского уезда (ныне это Вологодская область). Здесь о. Александр стал заведующим Константиновской церковно-приходской школой.
26 октября 1913 года о. Александр становится настоятелем Ильинской церкви Саминского погоста того же уезда. Прекрасный деревянный храм постройки конца XVII – начала XVIII веков до сих пор стоит посреди изначально вепсского поселения неподалёку от старинного русского городища. О. Александр становится членом местного благочиннического совета.
11 октября 1916 года о. Александр переводится в Богоявленскую церковь, в древнее село Оштинский Погост, известное ещё с XV века как вотчинная земля Марфы Посадницы (Борецкой). Сейчас это также территория Вологодской области. Здесь о. Александр был ещё и заведующим женской церковно-приходской школой. На всех приходах о. Александр исполнял обязанности законоучителя, иногда в нескольких школах одновременно. Глафира Васильевна была учительницей, и вероятно, работала вместе с мужем в тех же школах. После революции о. Александр пытался преподавать («частным образом»), за что был судим в 1923 году гражданским судом, но по амнистии освобождён от наказания.
Был избран благочинным 14-го округа Олонецкой епархии в 1917 году и оставался на этой должности до 1931 года (снова избирался дважды).
В 1924 году был награждён саном протоиерея.
31 июня 1931 года о. Александр был перемещён настоятелем к каменной церкви Рождества Богородицы в пос. Кириши Ленинградской области (церковь находилась в старинном селе Сольцы, бывшем имении братьев Бестужевых на противоположном берегу Волхова). Храм был закрыт в 1935 году, а позже разрушен.
26 февраля 1933 года о. Александр становится настоятелем деревянной церкви вмч. Димитрия Солунского в Подпорожье Ленинградской области (закрыта в 1934 году, разрушена в 1951-м).
С 13 ноября 1933 года о. Александр служит уже под Ленинградом, в каменной Пулковской Смоленской церкви, построенной по проекту Д. Кваренги. В это время он с семьёй проживает неподалёку от храма, в Александровке. В 1935 году он награждается митрой. В 1938 году храм закрывается (разрушен полностью во время войны), и с 9 января этого года о. Александр назначается настоятелем Спасо-Парголовского храма, переезжает в Парголово, где поначалу снимал дом неподалёку от остановки «16-й километр» на Выборгском шоссе. Это то место, где ныне находится железнодорожный путепровод.
О. Александр был не только настоятелем Спасо-Парголовского храма, но являлся (с 21 сентября 1944 года) и благочинным Пригородного округа епархии, который простирался от Выборга до Гатчины, а ранее и до Луги (позже, уже в конце 40-х годов, было создано Лужское благочиние). Поэтому к отцу Александру часто приезжали священники из отдалённых уголков области, и самому ему приходилось ездить в командировки. А так как о. Александр зарекомендовал себя прекрасным организатором и опытным руководителем, то ему часто приходилось заниматься делами и храмов других благочиний епархии, подменяя благочинных во время отпуска или по болезни, ездить в Новгородскую область (которая входила с 1933 по 1957 годы в состав нашей епархии) и в районы своей исторической родины.
Отца Александра называли «праздничным батюшкой». Он отличался любовью к богослужению, следил за чётким соблюдением устава служб. Обладал благородной внешностью, красивым громким голосом с небольшим северным выговором. В проповедях же своих был весьма немногословен и прост. Как организатор и церковный администратор был строг и аккуратен. В эти тяжёлые для церкви годы благолепие в богослужении, да ещё благоукрашение и ремонт храмов своего благочиния оставались единственными нишами, в которых можно было как-то проявлять инициативу под пристальным и неусыпным наблюдением богоборческих властей. Однако именно о. Александр дал разрешение о. Владимиру Шамонину, бывшему заключённому и ссыльному, жить в сторожке при храме до воссоединения с семьёй. За свою деятельность на приходе, в благочинии и в епархии о. Александр удостаивался благодарности прихожан (до сих пор в доме о. Александра хранится подаренная ими картина «Зимний пейзаж») и священноначалия в лице митрополита Григория (Чукова), правящего архиерея нашей епархии в 1945–1955 годы, который был старшим однокашником батюшки по Олонецкой Духовной семинарии (выпускник 1889 года). Видимо, с будущим митрополитом о. Александр был знаком по Олонецкой епархии, где тогда ещё протоиерей Николай Чуков был наблюдателем церковно-приходских школ и школ грамоты, а с 1911 по 1918 год – ректором Олонецкой Духовной семинарии.
Во время войны и блокады жизнь в Парголове была чуть легче, чем в черте осаждённого города. Но и здесь война легла на плечи каждого тяжким бременем.
Иногда притвор храма был заполнен телами умерших от голода и лишений, при бомбёжках, некоторые тела были уже тронуты тлением, и всех их батюшка отпевал и заботился об их погребении. Батюшка служил полуголодный в холодном, недотопленном храме.
Родные рассказывают историю о пяти яйцах, бывших в то голодное время настоящей драгоценностью, полученных батюшкой в благодарность за приобщение на дому болящего, и отданных нуждающимся, вероятно, уже в следующем же доме.
Пастырские труды о. Александра в военные годы были оценены даже богоборческими властями. Он был награждён медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне» (удостоверение датировано 21 октября 1946 года).
У батюшки было пятеро детей, родившихся ещё в годы служения в Олонецкой епархии: София (1908–1978), Иван (1920–1983) и Анна (1922–1983), ещё двое детей умерли рано.
Лишь в 1946 году протоиерей Александр смог приобрести деревянный дом дореволюционной посторойки и доныне стоящий на Выборгском шоссе на берегу Нижнего Суздальского озера, где он и матушка Глафира Васильевна прожили до конца своих дней.
Практически всегда у о. Александра гостили родственники, так что можно сказать, что гостеприимный дом с большим приусадебным участком был переполнен. Двери веранды распахивались и матушка Глафира Васильевна ставила самовар. Никто из приезжавших в гости не оставался без чая с вареньем, ведь на участке, спускавшемся к самому озеру росли и малина, и смородина, а с мостков над водой можно было ловить рыбу, что являлось важным подспорьем для хозяйства, особенно в трудные послевоенные годы.
Часто из отдалённых уголков благочиния приезжали священники в забрызганных грязью по бездорожью рясах, в кирзовых сапогах. Многие из них жили на мизерные приношения бедных отдалённых приходов, имели многодетные семьи. Всех их надо было принять, накормить. Бывали и архиереи. Особенные дружеские отношения были у о. Александра с епископами Симеоном Лужским (в миру Сергеем Ивановичом Бычковым, 1882–1952), и Романом Эстонским и Таллинским (в миру Романом Йоханновичем Тангом, 1893–1963). Всех важных гостей о. Александр принимал в собственном кабинете, где горела негасимая лампада, стоял диковинный для Парголова телефон и куда вход даже некоторым из домашних был заказан.
Время для верующих людей, и тем более детей священников, было непростое. Разговоров о духовной жизни, о церковных вопросах, о работе батюшки в семье практически не было. Однако дети знали основные молитвы.
Сын о. Александра, Иван Александрович, не мог поступить ни в одно высшее учебное заведение, пришёл отказ даже из профессионального училища – мешало «происхождение».
1 мая 1941 года он был призван в армию. И только на фронте о его происхождении забыли – было уже не до того – позволили вступить в партию, отправили в лейтенантскую школу, что и определило его дальнейшую судьбу – остаться в действующей армии и после войны.
Демобилизовался в 1962 году в звании майора.
Младшей дочери Анне посчастливилось поступить на геологический факультет университета. Её специализацией было почвоведение. Часто работала в геологических партиях. В начале войны она была, как и многие ленинградки, отправлена на строительство укреплений в Гатчину, где оказалась в оккупации, которую благополучно пережила.
В конце жизни батюшка стал испытывать большие проблемы со здоровьем. В его личном деле находится много прошений о предоставлении отпуска по состоянию здоровья и для лечения. В 1951 году было написано прошение о том, чтобы в храм на предпасхальные праздники был прислан студент Духовной Академии на помощь в служении.Так впервые в нашем храме оказался о. Василий Лесняк, приехавший в Ленинград из родной Белоруссии учиться в Духовной Академии. Сначала (судя по документам) о. Александр отнёсся к отцу Василию несколько настороженно, но затем о. Василий стал желанным гостем в доме о. Александра (жили они совсем неподалёку друг от друга – на противоположных сторонах Выборского шоссе). Благодаря связям и уважению о. Александру удалось устроить о. Василия в наш храм в качестве штатного священника (а число вакансий жёстко контролировалось уполномоченными). После смерти о. Александра все богословские и богослужебные книги из его библиотеки были переданы о. Василию.
В 1952 году о. Александр был удостоен весьма редкой и почётной награды для священнослужителя – вторым крестом с украшениями.
Батюшка до самых последних дней служил в нашем храме, был настоятелем и благочинным, но больное сердце всё чаще и чаще давало знать о себе. «В один из зимних дней 1955 года, – как вспоминает диакон нашего храма Алексей Тихомиров (1927–1973), – находясь в Епархиальном управлении по служебным делам, батюшка потерял сознание и был доставлен в больницу. У постели больного круглые сутки находились супруга и дочери». В субботу 26 февраля 1955 года о. Александр умер. Как только эта весть дошла до храма печально зазвонили его колокола. Отпевание совершалось в среду первой недели Великого Поста.
Заупокойную литургию приехал отслужить епископ Роман. Множество священников из города и всех концов Пригородного благочиния сослужили ему. К началу отпевания приехал митрополит Григорий (он пережил батюшку ненадолго – умер 5 ноября). Отпевание длилось три часа. День стоял очень морозный и звонко-звонко стучали комья смёрзшейся земли о крышку гроба блокадного настоятеля…
Добрейший человек, как вспоминают о ней близкие, матушка Глафира Васильевна ненадолго пережила мужа. По-видимому, она очень горевала, передала практически все свои сбережения ставшему родным Спасо-Парголовскому приходу на поминовение души о. Александра. Именно на эти деньги была сооружена металлическая ограда у могил священнослужителей за алтарём храма. Она скончалась тут же, в домике на берегу озера от тяжёлого онкологического заболевания 7 августа 1956 года. Похоронили её рядом с мужем.
Хочется, чтобы новые поколения прихожан помнили тех, кто трудился у Престола Божия, и их спутников и помощников. Именно стараниями этих тружеников выжила Церковь, сохранились традиции, донесённые из Императорской России, теплилась вера даже в годы самых тяжких гонений, и мы должны быть благодарны им. Хочется, чтобы в памятные даты батюшки 29 мая и 26 февраля загорались свечи на его могилке и звучали слова молитвы.
«Поминайте наставников ваших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (Евр. 13: 7).
Вечная память отцу Александру, матушке Глафире и всем почившим сродникам их!