Милость, милосердие, - это свойство Божественной любви и одно из самых благородных чувств человека. Быть милостивым - значит быть подобным Богу, ибо Он, по свидетельству 102-го псалма - щедр и милocmuв... долготерпелив и многомилостив. О том же говорит Иисус Христос в Своей Нагорной проповеди, записанной в 6-ой главе Евангелия от Луки:
...Любите врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего, ибо Он благ и к неблагодарным и злым. Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд (Лк. 6: 27-36).
Быть милостивым - не значит оправдывать ложь и грех, или быть терпимым к глупостям и злу, или проходить мимо несправедливости и беззакония; быть милостивым - значит иметь сострадание к заблудшим и жалость к плененным грехом. Прощать делающим неправду, которые не только другим причиняют зло, но, в первую очередь, разрушают самих себя, свою собственную человеческую природу.
Все люди грешны перед Богом и виноваты друг перед другом, а потому заслуживают всяческого осуждения. Но по бесконечному Своему милосердию, Господь прощает и милует кающихся беззаконников (вспомним притчу о блудном сыне). Если мы окажем милость друг другу, тогда и мы будем помилованы Богом. Милостивые могут с полной ответственностью произнести слова из молитвы «Отче наш»: ...прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим (Мф. 6: 12).
Св.прав.о.Иоанн Кронштадтский пишет: «За милость к братии сам получишь милость от Бога; за милость временную - милость вечную, за милость малую - милость бесконечно великую; ибо удостоишься не только помилования от вечного за грехи осуждения на суде Божием, но и получишь вечное блаженство» («Полн.собр.соч.» прот. Иоанна Сергиева, т. 1, стр. 189).
Священное Писание изобилует изречениями о необходимости милости, милосердия в духовной жизни человека. Суд без милости не оказавшему милости; милость превозносится над судом (Иак. 2: 13), - читаем мы у апостола Иакова. Апостол любви Иоанн Богослов в первом своем послании поучает нас: Кто имеет достаток в мире (богатство), но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце своё, - как пребывает в том любовь Божия? Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиною (1 Ин. 3: 17-18). А ап. Павел наставляет таким образом: Не забывайте также благотворения и общительности, ибо таковые жертвы благоугодны Богу (Евр. 13: 16).
И в Ветхом Завете мы встречаем многочисленные упоминания о важности милосердия. Блажен, кто помышляет о бедном (и нищем)! В день бедствия избавит его Господь (Пс. 40: 2), - восклицает псалмопевец. У мудрого Сираха мы узнаём, что милостыня очищает грехи (Сир. 3: 30), а из книги Товита узнаем, что милостыня избавляет от смерти (Тов. 12: 9).
Но, пожалуй, самое яркое место в Священном Писании, посвященное нашей теме - это беседа Иисуса Христа о Страшном Суде. В ней Христос ясно указывает на то, что именно прежде всего на этом Суде с нас спросится. Все наши земные достижения на этом Суде будут не в счёт, ибо основной вопрос, который будет задан каждому: как послужили мы ближнему своему. Христос перечисляет шесть главных видов помощи, которые можно оказать ближнему. Отождествляя Себя в своей любви, снисхождении и милосердии с каждым бедняком и нуждающимся в помощи, Спаситель говорит: алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы npиняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне (Мф.25: 35- 36).
Дело милосердия к страждущим и нуждающимся в нашей помощи выше даже поста. Церковь потому и читает беседу Христа о Страшном Суде накануне Великого Поста, дабы верующие поняли, что самое главное в подвиге поста - это милость, милосердие к обездоленным. Я милости хочу, а не жертвы, - говорит Бог устами пророка Осии (Ос.6: 6).
В Четьи-Минеи, в житии преп. Досифея (19 февраля), мы встречаем хорошую иллюстрацию этой истины.
«Преп. Досифей, умирая, был напутствован добрым словом своего настоятеля: чадо, иди с миром ко Господу, и молись за нас у престола Его! Братия монастыря, в котором подвизался Досифей, соблазнились этим напутственным словом настоятеля, ибо знали, что Досифей не отличался ни постничеством, ни молитвенным бдением, часто опаздывал приходить на всенощные бдения, а иногда и вовсе не приходил. Узнал об этом соблазне настоятель, и однажды, при общем собрании братии, предложил им следующие вопросы: когда колокольный звон призывает меня в храм Божий, а у меня на попечении страждущий брат: что мне делать тогда? Оставить ли недугующего и спешить в церковь, или остаться в келии и утешать брата? Отвечали: в таком случае помощь страждущему брату Господь примет за истинное богослужение. - Но когда мои силы ослабеют от постничества и я не могу, как должно, служить страждущим, должно ли мне подкрепиться пищей, чтобы неусыпнее смотреть за больными, или продолжать пост, хотя бы через это потерпели больные? - Чрезмерный пост в таком случае не столько был бы приятен Богу, сколько заботливое попечение о нуждах болящего собрата, отвечали иноки. - Вы рассуждаете правильно, сказал им настоятель, для чего же тогда осуждаете Досифея, который, по возложенной на него обязанности - ухаживать за больными, не всегда приходил к церковному богослужению, не всегда постился, как другие? Между тем вы сами были свидетелями, с каким усредием, с какой неусыпностью он прислуживал больным; с какой любовью он исполнял их требования, часто прихотливые! и кто из вас скажет, чтобы когда-либо слышал от него ропот на труды и усталость! Таково было богослужение Досифея; и Господь приемлет его, как верного и усердного Своего почитателя: ибо в лице страждущих братии он служил самому Господу».
Чем более человек упражняется в милосердии и любит людей, тем более приближается к Богу, и чем более человек сердцем чувствует личное Божество, тем более он любит людей. Преп. авва Дорофей это объясняет так: «Представьте себе круг, середину его - центр и из центра исходящие радиусы - лучи. Эти радиусы, чем дальше идут от центра, тем больше расходятся и удаляются друг от друга; напротив, чем ближе подходят к центру, тем больше сближаются между собой. Положите теперь, что круг есть мир. Самая середина круга - Бог, а прямые линии (радиусы), идущие от центра к окружности или от окружности к центру, суть пути жизни людей. И тут то же: насколько святые входят внутрь круга к середине оного, желая приблизиться к Богу, настолько по мере вхождения они становятся ближе к Богу и друг к другу... в той же мере удаляются друг от друга, и сколько удаляются друг от друга, столько удаляются от Бога. Таково и свойство любви» («Христианская жизнь по Добротолюбию", стр. 24).
Церковь призвана служить, в первую очередь, нуждающимся и обездоленным. Место Церкви - среди голодных, больных и отверженных, а не среди самодовольных и благополучных. Восточно-христианское сознание превыше всего ставило образ Христа униженного и отверженного - Церковь видела Его царственное достоинство сквозь рубище добровольно Им принятой на Себя нищеты. Церковь всегда признавала нравственной обязанностью каждого христианина заботиться о тех, которые терпят нужду и всегда обличала тех, кто оставался равнодушным перед лицом нужды и страданий других людей.
У Отцов Церкви не умолкает призыв и даже властное требование - накормить голодного, помочь больному и лишенному крова. Человек, согласно учению Василия Великого, может осуществить волю Божию о себе только в том случае, если он не отделяет своей судьбы от судьбы других людей. Всякое безразличие к судьбе других людей, всякий индивидуализм были для Василия Великого не только глубоко порочными, но и саморазрушительными по своей природе.
С еще большей силой, чем у Василия Великого, тема милосердия звучит у его младшего современника - знаменитого константинопольского епископа Иоанна Златоуста. Обратимся к его творениям:
«Милостыня - сердце добродетели... Царица добродетелей, которая быстро возводит людей на самую высоту небес, лучший из адвокатов ...Девство, пост, лежание на голой земле важны только для того, кто предаётся им, и никого другого не спасает, милостыня распространяется на всех и объемлет члены Христовы» (6 слово на Тита, 2). «Творить милостыню - дело более великое, чем чудеса. Накормить голодного Христа - дело более великое, чем воскресить мертвого во имя Христово. В первом случае ты являешься благодетелем Христа; во втором Он - твоим... Когда ты творишь чудеса, ты должник Божий, когда милостыню, - Бог твой должник».
Святитель Иоанн Златоуст был глубоко убежден в том, что социальное зло коренится в жажде человека к накоплению богатства и в желании использовать это богатство только для собственной пользы. Существует лишь один законный Владелец всех земных благ и сокровищ, говорит Иоанн Златоуст, всемогущий Бог. Люди же - всего лишь служители этого единственного, истинного Хозяина и это обязывает их распоряжаться Божиим достоянием в соответствии с Его волей. Блага земли предназначаются, по убеждению Иоанна Златоуста, в первую очередь для нуждающихся, больных, сирот. Он понимает имущество исключительно функционально - имущество оправдывается только правильным использованием его.
В тех, кто терпит нужду и ждёт помощи, продолжает страдать Сам Христос, муки людей - это Его длящаяся агония. В стонах страдающих от нужды Златоуст призывает услышать голос Самого распятого Спасителя. Нравственное рвение святого Иоанна Златоуста, его страстный призыв к осуществлению социальной справедливости укоренены в его понимании Церкви, как живого Тела Самого Христа.
Древняя Русь в значительной мере жила по этому святому идеалу, почему и называлась «святой». Св. равноапостольный князь Владимир, при котором Русь просветилась светом христианской веры, был образцом милосердия в древней Руси. Давши десятину на содержание церкви, он вместе с тем издал указ, чтобы при церквах содержались калеки, нищие, странники, чтобы были богадельни, больницы. В своем доме в праздничные дни он устраивал обеды для духовенства, бояр и бедных; в особенно торжественные дни, как например, при освящении храмов, князь раздавал бедным много денег; нищие и убогие могли свободно приходить на княжеский двор и брать себе пищу и питие. Мало того, для немощных и больных, которые не могли дойти до его двора, князь Владимир велел устроить особые повозки, накладывать в них хлеб, мясо и другие припасы, и оделял ими тех, которые не могли сами прийти на княжеский двор.
Еще одно дело милосердия князя Владимира, которое нужно упомянуть: во времена язычества, как известно, было тяжелое рабство. В язычестве обыкновенно захватывали людей во время войны, сильные и богатые порабощали слабых и бедных, и потом продавали их в рабство. Равноапостольный князь Владимир не только не допускал этого, но сам выкупал пленных и отпускал их на волю.
На главное в христианском сознании допетровской России указывает Г. Федотов: «...вероятно, благодаря славянской литургии и славянскому Евангелию, образ Христа и заповеди Его любви глубоко врезались в память и в сердце русского народа. Греша и падая, в своей жестокой и кровавой истории, русский народ не мог расстаться с этим Божественным образом. Он согревал его жизнь, смягчая человеческие отношения жалостью и прощением, уча видеть в бедном и страдающем не только брата, но и самого Христа, томя сердце жаждой иной, светлой жизни, в полноте осуществляющей заветы братской любви» («Христианин в революции», Париж, 1957, стр. 95).
Противники христианства не устают повторять, что любовь к Богу есть устремленность к личному спасению только, то есть чувство эгоистическое по своему существу, а любовь к человеку, по их убеждению, должна выражаться в улучшении условий жизни для всего человечества.
Отвечая на это утверждение укажем, прежде всего, на то, что искренняя любовь к Богу и готовность жить по Его заповедям есть трудный подвиг, на который эгоистические натуры не способны. Любовь к Богу, ощущение себя гражданином Царства Божьего исключает помысел о личном спасении только - христианин стремится не только к обновлению и спасению своей собственной души, но и всего творения. Об этом писал св. Иоанн Златоуст: «Не будем довольствоваться исканием собственного спасения; это означало бы погубить его. На войне и в строю, если солдат думает только о том, как бы спастись бегством, он губит себя и своих товарищей. Доблестный солдат, который сражается за других, вместе с другими, спасает и себя самого…» (45 слово на ев. Матфея, гл. 54).
Что же касается общественного делания, то есть улучшения тех условий, в которых протекает жизнь человечества, то следует указать на то, что сами идеи справедливости, гуманности, как и осуждение социального неравенства - евангельского происхождения.
Христианская любовь к человеку чрезвычайно требовательна, ибо она предполагает личную жертвенность, как повседневную, всежизненную установку. Христианин мобилизован постоянно, ибо он призван увидеть Христа в каждом человеке, которого он встречает на своем жизненном пути. Этот человек для него - не повод для совершения так называемого «доброго дела» - он открывается для христианина, как начало вечного общения с Самим Богом. В этой встрече должно отпасть и исчезнуть все то, чему подчинены обычные формы человеческого общения.
Желание и готовность полюбить человека только потому, что в нем отразился Христос, помогает нам проникнуться пониманием сокровенного ядра другого человека, того, что в нем обладает подлинной и вечной ценностью. Только жертвенная, милующая любовь может помочь даже самому порочному человеку вспомнить об образе Божьем, который дремлет в каждом сердце и, тем самым, способствовать тому духовному возрождению, без которого человек останется во тьме даже в условиях полного земного благополучия.
© Прот. В. Потапов, 1993
Заповеди блаженства
Блажени нищии духом, яко тех есть Царство Небесное
Блажени плачущии, яко тии утешатся
Блажени кротцыи, яко тии наследят землю
Блажени алчущии и жаждущии правды, яко тии насытятся
Блажени милостивии, яко тии помиловани будут
Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят
Блажени миротворцы, яко тии сынове Божии нарекутся
Блажени изгнани правды ради, яко тех есть Царство Небесное.
Блажени есте, егда поносят вам, и изженут, и рекут всяк зол глагол на вы, лжуще Мене ради. Радуйтеся и веселитеся, яко мзда ваша многа на небесех