Путь христианина есть путь ко спасению через жизнь во Христе.
Господь Иисус Христос сказал о Себе: «Я есмь путь и истина и жизнь…» (Ин. 14:6).
Путь, истина и жизнь – эти три слова, которые заключают в себе весь смысл христианской веры, как пути истиной спасительной жизни во Христе.
Путь христианина состоит из многих слагаемых, это путь:
- плодоносного покаяния по призыву Господа (Мк. 1:15);
- разумно-деятельной веры, как верности Богу и людям (Мк.16:16);
- следования воле Божией через исполнения Его Заповедей (Ин. 14:21);
- рассудительной, молитвенно-трезвенной жизни;
- борьбы с грехом, страстями и пороками (Пс. 33:15);
- Богоуподобления в добродетели и послушания Церкви (Ин. 13:15);
- христианского совершенствования по возрастанию в любви, ведущий к обожению (святости) и спасению (Мф. 5:48).
1) Основа истинной духовной жизни христианина - правая вера.
Вера не просто одна из добродетелей, она – вседобродетель, первоисточная сила жизни в человеке. Она - жизненный стержень и внутреннее состояние и основа всего человеческого существа. Это фундамент, на котором созидается внутренний человек, единственная прочная основа человеческого существа, обусловленного изменчивостью, временностью и тварностью.
Вера - это небесный дар Божий, но приобретается она пролитием собственной крови (многими трудами и потами). Вера - корень и критерий истинной духовной жизни. Истинная вера ведет к истинной жизни, ложная вера приводит и к ложной жизни.
Поэтому святитель Григорий Богослов требует от каждого крещенного, в первую очередь - «правой веры от души», и только потом «истины от языка и целомудрия от тела».
Она именно тем и правая вера, что живая и деятельная, что действует в любви, что от нее рождаются все добродетели; она дар Христов нашей душе и нашей жизни. «Бездеятельная вера так же пуста, как и не освященное верой дело». (Преп. Диадох епископ Фотики «Аскетическое Слово» 1, стр. 200, 20).
2. Вера органически связана с покаянием.
Покаяние заложено в самой природе христианской веры. С него начинается проповедь Иоанна Крестителя и Самого Спасителя. С покаяния начинается духовная жизнь христианина, в нем проходит и им должна заканчиваться. «Если не покаетесь, во грехах умрете».
Покаяние прокладывает путь в Царство небесное, «которое приблизилось», т.е. открывает его внутри самого человека. Таинство Крещения, по сути, есть тайна покаяния, а покаяние означает совлечение ветхого человека и облечение в нового, т.е. в христоподобного человека. Оно требует отречения отложных знаний и ложной жизни. Без покаяния нет христианина и не может быть спасительной жизни.
Чтобы воспринять Благую весть, необходима вера и покаянное чувство: «Покайтесь, и веруйте в Евангелие» (Мк. 1:15).
Покаяние требует от человека недоверия себе, самоуглубленного и критического познания себя, требует понуждения себя к тщательному исполнению и изучению Божиих Заповедей, всё более открывающих человеку немощь естества, (чувство, что нет у меня сил) собственное маловерие, самоугодие, лень, слабоволие и самооправдание.
В чем собственно состоит покаяние?
Это трудно постичь тем, кто не каялся, для них покаяние, признание своей греховности, своей неправоты - признак слабости, а не силы. Но те, кто на своем горьком опыте исповедания своей греховности познали это чувство, те знают, что для покаяния необходимы: а) честность перед собственной совестью, б) искренность перед Богом, в) решимость отторгнуть грех и не возвращаться к нему, г) мужество в признании своей вины и д) сила воли устремлённой к победе над грехом и собственным малодушием.
Только там, где существует истинное покаяние рождается истинное смирение. А там, где есть смирение — открываются тайны веры. Потому, что истинная вера, очищающая от греха, предполагает проведение жизни в смиренномудрии и любви (Ср. Авва Пимен, 69). Так же, как и смирение, рожденное покаянием — главное свойство истинной веры.
3. Духовная жизнь христианина немыслима без отречения от мира.
Христианин «не имеет здесь постоянного града, но ищет будущего» (см. Евр. 13:14). За этим отречением кроется стремление к свободе, которую может дать только Дух Святый. До тех пор, пока человек привязан к чему-то в себе или в мире, больше чем к Богу, он не сможет жить в полном послушании воле Божией. И каждый человек, отрекшийся от мира, освобождается от временного и приобретает вечное, но для этого требуется аскетизм, сведение своих житейских потребностей на минимум.
Такое отречение - апостольская добродетель, ибо, только отрекшись от всего мирского, они свободно последовали за Господом.
Значит ли отречение от мира и самого себя презрение и отрицание мира как Божьего творения?
Ни в коем случае. Речь идет только об освобождении от страстного отношения к миру и к себе, и обретении дарованного Богом истинного отношения человека к миру, человеку и Богу.
Это настроение самоотречения и отречения от мира, диаметрально противоположно духу современной потребительской цивилизации, т.е. цивилизации овеществления человека (превращения человека в вещь).
Одна из главных особенностей современной цивилизации - культивирование в человеке ненасытного голода обладания вещами, приобретательства. По опыту и ощущению пустынников, жажда обладания многими вещами, рождает в человеке многие заботы, заглушает любовь к Богу и вытесняет Его из души, заполняя опустевшее место мертвыми вещами и алчностью.
Тот же, кто «отрицается мира», никогда не сделает вещь, деньги, страсть к чему-то преходящему, содержанием или целью своей жизни.
Но недостаточно внешнего отречения от привязанности к миру - это только начало, первая ступень. Намного важнее и труднее достичь внутреннего освобождения от привязанности к тому, что не от Бога и не по Богу. Для достижения такой свободы необходима постоянная борьба со страстями, т.е. со страстным отношением к миру и к себе.
4. Послушание.
Отречение от мира и распятие в себе мира и себя самого, может осуществиться только в глубоком послушании и верности Христу и тем, кто уже уподобился Ему. Как Сын Единородный послушен Отцу, так и христианин, должен быть послушен небесному Отцу и Его Сыну, своему духовному отцу, принявшему благодатный дар небесного отцовства.
Тогда своим послушанием, ученик становится общником Христова сыновства, и усыновляется небесному Отцу.
Послушание, по образу и примеру пустынников, не простая человеческая добродетель, оно открывается в отношении Самого Христа к Богу Отцу, как богочеловеческая добродетель, Сын послушен Отцу «даже до смерти», до крестной смерти. Его послушание как свидетельство и подтверждение Его любви к небесному Отцу, остается критерием человеческих отношений и образа жизни в Церкви. Послушание духовному отцу должно быть абсолютным, но при одном условии — если духовный отец сам уже исполнил то, что он требует от своего ученика.
5. Вся жизнь верного христианина, должна быть пронизана и наполнена молитвой.
Отношение пустынников к молитве выражено в словах аввы Григория Богослова: «Молиться должно чаще, чем дышать». Такое отношение к молитве сохраняется в православном монашестве и в Православной Церкви вообще, вплоть до наших дней.
Лучше всего его определил преподобный Иустин (Попович), великий молитвенник нашего времени, в своем «Молитвенном дневнике» он записал: «Молитва — самый совершенный метод самопознания и самоотрицания».
Для Отцов-пустынников она была единственно нормальным ритмом жизни и отношения человека к Богу и к творению. Поэтому монашествующие стараются наполнить молитвой всю свою жизнь, для них время молитвы не ограничивается чтением правила или богослужением; они молятся всегда и в дороге, и во время работы, и во время сна, непрерывно.
Молитва важнейший и очень тяжелый подвиг.
«Думаю, что нет большего труда как молиться Богу без развлечения, - говорит авва Агафон, — ибо, всегда, когда человек хочет молиться, враг старается отвлечь его, ибо знает, что ничто так им не противодействует, как молитва к Богу».
Каждое движение к Богу, для пустынников, проверено молитвой, каждая встреча с человеком или каким-либо другим существом сопровождается ей, она предшествует каждому произнесенному слову или наставлению. Чтение Слова Божия немыслимо без нее. Даже сну отводится возможно малое время, чтобы вся жизнь протекала в молитвенном бдении и трезвенности.
Внешняя молитва выражена в чтении и пении, внутренняя — в тайном молитвенном хранении ума и сердца.
Истинная молитва - деятельная молитва, а истинное дело — молитвенное дело. Такая взаимность и согласованность труда и молитвы, одно из главных правил христианской жизни. «Где нет согласия труда и молитвы, напрасно всякое дело» (Авва Моисей).
Телесный труд и внешняя молитва полезны, но недостаточны. Авва Агафон говорит, что: «Человек подобен дереву, - труд телесный - листья, а хранение сердца - плод. Поелику же, по Писанию, всяко древо, еже не творит плода добра, посекаемо бывает, и во огнь вметаемо (Мф. 3:10); то очевидно, что все попечение мы должны иметь о плоде, то есть о молитвенном хранении ума и сердца. Впрочем, для нас нужно и лиственное прикровение и украшение, то есть - труд телесный».
6. Для христианина жизнь и молитва невозможны без поста.
В силу единства тела и души человека, душа животворит или мертвит тело, тело воздействует на душу - позитивно либо негативно. Человек, каждое мгновение участвует мыслью, словом, делом, в добром или злом.
Поэтому не может быть настоящего совершенствования без совер-шенствования внутренней жизни человека, так же, как и не может быть духовной жизни без активного участия в ней тела.
«Постимся, братья, духовно и телесно», это значит пост не только воздержание от пищи, но прежде всего, воздержание от злых помыслов, желаний и дел: телесный пост необходим как помощь в борьбе со страстями, особенно с высокоумием и гордостью - корнем всякого зла.
Тело же, которое вместе с душой участвует в грехе, должно участвовать с ней и в приобретении добродетели, чтобы вместе они приняли дары Божий.
Цель телесного поста не умерщвление тела, но избавление от страстей. Телесный пост требует прежде всего чистоты совести, которая равна «прямому пути спасения». Так же, как и без чистоты совести пост становится не чист, так и без поста невозможно приобрети чистоту совести.
«Адам, - говорит Авва Исидор Пресвитер, - прельстился снедию и был изнан из рая, а Лот, упившись вином впал в блуд»
Пост никогда не был и не мог быть самоцелью. Он всегда только средство и подготовка души, к тому чтобы Господь мог сойти в нее и поселиться в ней.
Цель поста и всех добродетелей - познание собственной немощи и человеческого труда в тайне спасения. Посту и добродетели придается огромное значение, но не как средству достижения спасения, но как пути воспитания глубокого смирения перед Богом и пробуждения сознания полной человеческой немощи в спасении своими силами и «добрыми делами».
7. Духовная жизнь христианина заключается не только в посте и молитве, но особенно в исполнении всех Божиих заповедей. В непрестанной борьбе со страстями и искушениями.
«Без соблюдения заповедей Божиих невозможно стяжание добродетелей» (Авва Агафон). «Исполнением заповедей и заветов Старцев стяжается благодать Божия» (Авва Памво).
Исполнение заповеди зависит от многих обстоятельств, от времени, возраста, состояния здоровья и духовной подготовленности; при исполнении их важно иметь добродетель рассуждения.
«Всякий подвиг, совершенный без рассуждения — ведет в погибель и удаляет от Бога». Рассуждение, означает дар различения того, что полезно и что вредно, оно очень важно в отношении к другим людям (Авва Миос), оно заключается в способности различения истины и лжи (Авва Никон).
Аскеза без рассуждения, не знающая меры, становится тиранической бесовской аскезой, которую следует отличать от божественной «царской» аскезы, основанной на умеренности и рассуждении (Мать Синклитикия). Другими словами, рассуждение должно быть свойством всякой добродетели, оно должно «управлять душой» (Мать Синклитикия) и всеми поступками человеческими, стать внутренним-мерилом всей жизни.
8. В духовной жизни христианина особое значение придается безмолвию.
Сами эти изречения - плод долгих подвигов и молитвенного молчания, во многих из них сконцентрирован опыт десятилетий духовной жизни, а иногда и вся богатая трудами и ревностью по Богу, жизнь.
Потому они так сжаты и кратки, потому содержат в себе великие истины, выраженные несколькими словами. Для христианских подвижников слово - святыня. Оно не может быть пустым звуком, бесплодной и бессодержательной болтовней. Слово для них всегда - зрелый плод духовного опыта, который не может не оплодотворить ту душу, в глубину которой упадет, и не какой-то видимой красотой, внешним эффектом, но внутренним благодатным содержанием и исходящим от него духовным благоуханием.
Безмолвие - одна из главных добродетелей духовной жизни. Оно - дар небесный. Когда авва Арсений молился и просил Господа показать ему путь спасения, он услышал глас, говорящий – «Арсений! бегай, молчи, пребывай в уединении. Ибо в этом - корни безгрешности»
Но опять же, безмолвие не должно быть чем-то внешним - это внутреннее состояние души; а если это не так, то оно уже не безмолвие по Богу. Потому, когда авву Пимена спросили, — что лучше, безмолвие или речь, он ответил - «Тот, кто говорит ради Бога — хорошо делает, и тот, кто молчит ради Бога - хорошо делает». В глубоком молчании любви к Богу - в нем настоящее спасение человека, говорит авва Сисой. Такое безмолвие означает устремление всей своей жизни к Богу, благодаря ему, весь человек превращается в пламенное слово хвалы Богу и неугасимой любви к Нему. А в этом и состоит главная цель подвигов и всей жизни пустынников.
9. Цель и вершина всех добродетелей, согласно опыту пустынников, сохранившимся в их изречениях и наставлениях, о которых идет речь это — любовь.
Любовь к Богу всегда на первом месте и настоящая любовь к человеку может родиться только от нее.
Истинная вера в Бога и любовь к Нему выше всего, ибо спасение человеку приходит не от другого человека или добродетели, а от Бога и тот, кто потерял любовь к Богу, потерял всё (ср. Авва Агафон).
Любовь к ближнему неотделима от любви к Богу, об этом свидетельствует «некий Старец», на вопрос брата — «как может человек получить дар любить Бога?», он отвечает «Если кто видит брата своего в прегрешении и возопиет о нем к Богу, тогда получит разумение, как должно любить Бога».
То же у Аввы Антония: «От ближнего нам и жизнь и смерть. Ибо, если приобретем брата, то приобретем Бога; если же соблазним брата, то согрешим против Христа. Чем более глубока их любовь к Богу, тем нежнее любовь к братьям. Ибо в этом совершенная любовь».
Истинная и совершенная любовь, по своей природе, жертвенная любовь, она отдает все, ничего не ожидая взамен. По своей сути, она — стержень человеческого существа, лучше сказать, что сам человек как существо - любовь. Люблю, значит существую!
Приобретение полноты любви немыслимо без упражнения в посте. Сам пост, это уже одно из проявлений самопожертвования и любви, но одновременно, он и путь стяжания совершенной любви, ибо представляет собой борьбу против самовлюбленности и эгоизма.
10. Тому, в ком разгорится такая любовь, дается дар Боговедения и Богообщения.
Практика, т.е. жизнь в подвиге и добродетели, путь боговедения, а богообщения - печать и подтверждение практики. Великий подвижник авва Силуан, уступая настойчивой просьбе своего ученика, признается, что был «восхищен на небо и видел славу Божию» (Авва Силуан 3).
Дух Святой даруется святым подвижникам как покой и радость, как огонь, охватывающий все их существо. Они реально принимают Духа Святого и общаются с Ним непосредственно и реально. Полные смирения, эти люди Божии, скрывали свои дары, убегая от людских похвал и храня себя от гордости.
11. Исихазм – сердце духовной жизни, освоение внутреннего мира
Лучший перевод слова «ИСИХИА» сделал преп. Иустин Попович - МОЛИТВЕННОЕ БЕЗМОЛВИЕ. Потому что такого собирания можно достичь только верой, покаянием, постом и молитвой. Оно предполагает огромное духовное напряжение и борьбу со страстями, в которых первоисточник человеческой рассеянности и разбитости.
Когда пророк Моисей молчал, говорит св. Григорий Палама, объясняя этот покой, раздался глас Божий: «Что ты вопиешь ко Мне?» (Исх. 14:15). Такое безмолвие слышнее слов, тишина, которая перерастает в глубинный вопль существа. Кто приобрел такое молитвенное безмолвие, говорит св. Иоанн Лествичник, тот познал глубину тайны.
Как мы знаем, море бывает спокойным в своих глубинах, а не на поверхности, подобно этому, по опыту святых подвижников, внутренний мир человека и всего творения следует искать в глубинах человека и творения, и «поту сторону» этих глубин. ИСИХИА и есть именно такой поиск внутреннего покоя, который «превосходит всякий ум». Это не просто спокойствие, обретение спокойного места жизни, но бытийное собирание человеческого существа и жития в свой центр («сердце»); и через это собирание в Боге и Богом, как единственным источником истинного покоя.
«Исихия» - вершина совершенства, «мать покаяния», «начало очищения». «Слово - орган сего мира; молитвенное безмолвие, требующее полного отречения от мира как от плотских желаний, похоти очес и гордости житейской, употребляется как орган безмолвия, в котором тайна будущего века» (преп. Исаак Сирин).
Молитвенное безмолвие, как постоянное хождение перед лицем Божиим, органически связано с исполнением всех евангельский заповедей.
Исполнение заповеди - это подготовка к более высокой ступени духовной жизни, потому тот, кто хотел бы молитвенного безмолвия, не освободившись, добродетельной жизнью, от духовных страстей и болезней, походит на человека, скачущего с корабля в открытое море, в уверенности, что на одной доске он беспрепятственно достигнет берега. (Преп. Иоанн Лествичник).
Это жажда не является свойством только монаха или пустынника, она в природе всех христиан, свидетельствует преп. Петр Дамаскин. «Это подвиг, — говорит он, - который необходим всем христианам, в той или иной мере. Без него невозможно приобретение духовного знания и смиренномудрия; тем, которые ищут его, открываются сокровенные тайны Божественного Писания и всего творения».
Без молитвенного безмолвия, мы не можем очиститься, познать собственную немощь и бесовское лукавство; без него мы не в состоянии понять силу Божию и Промысл в Словах Божиих, которые читаем или поем.