К 150-летию со дня рождения
Священномученика Вениамина,
митрополита Петроградского и Гдовского.
Среди памятных дат 2023 года одной из самых значительных является исполняющееся 30 апреля 150-летие со дня рождения Священномученика митрополита Петроградского Вениамина.
Много написано о митрополите Вениамине, пожалуй, больше, чем о ком-нибудь из новомучеников, и все-таки тайна святости его остается тайной. Если бы не революция и последовавшие за ней гонения на веру и Церковь, о владыке Вениамине, наверно, говорили бы как о превосходном церковном администраторе и человеке большого, доброго сердца, как говорят, например, о митрополите Петербургском Антонии (Вадковском), с подачи которого архимандрит Вениамин был рукоположен в сан епископа, которого все хвалят, но никто, насколько известно, всерьез не ставил вопрос о его канонизации в лике Святых.
И в самом деле, биография митрополита Вениамина, как и митрополита Антония, мало чем отличается от биографий тысяч его собратьев, рожденных в духовном сословии.
Отец Василия, будущего владыки Вениамина, священник Нименского погоста Каргопольского уезда, впоследствии благочинный Каргопольского округа, Олонецкой губернии Павел Иванович Казанский был потомственным священнослужителем. Дочерью священника была и мать будущего Святителя, Мария Александровна, урождённая Смирнова. Священниками были и дяди будущего Владыки Вениамина.
С детских лет Василий полюбил книги духовного содержания, особенно жития святых, восхищаясь их подвигами, особенно мученическим, и сетуя, что нет возможности в наше время поревновать им. Впрочем, мы не узнали бы об этом, если бы сам Владыка не рассказал бы в своем предсмертном письме, благодаря которому нам открывается нечто из духовного облика Владыки.
Подобно другим священно-церковнослужительским детям, в 10 лет его отдали учиться в ближайшее к дому Каргопольское Духовное училище, т. е. начальную духовную школу. Многие на этом образование заканчивали и становились причетниками, псаломщиками и т. д. Но Василия с детства отличала тяга к знаниям, поэтому, естественно, что по окончании училища он поступил в Олонецкую духовную семинарию, которую окончил в 1893 году первым по успеваемости, почему и был принят в Санкт-Петербургскую Духовную академию на казенный счет.
Уже на 1 курсе Академии был привлечен к деятельности Общества распространения религиозно-нравственного просвещения в духе Православной Церкви(ОРРНП). Стал регулярно выступать с лекциями и беседами на заводах и фабриках, в ночлежных домах на Петербугских окраин. Это было нелегко, т. к. замученные каждодневными заботами, и нередко нравственно опустившиеся люди не были особенно расположены к слушанию бесед о высокой нравственности. И тем не менее в беседах студента Казанского, в его тихом, проникновенном голосе было нечто, что заставляло слушать даже тех, кто был склонен высмеивать все высокое и духовное, как досужий вымысел. Тогда уже стала складываться какая-то особенная симпатия верующего и даже не очень верующего люда к своему будущему пастырю, которая спустя 23 года сделает его в первый и единственный раз выборным Архиереем Северной столицы.
На втором курсе Академии ввиду успехов в учебе и миссионерской деятельности, студент Казанский был пострижен в монахи и рекомендован к рукоположению в дьякона (21 ноября 1895 года) а менее чем через полгода (19 мая 1896 года) рукоположен в иеромонаха.
В июне 1897 года иеромонах Вениамин окончил Духовную академию со степенью кандидата богословия. Тема не отличалась особой оригинальностью: "Преосвященный Аркадий, Архиепископ Олонецкий, как деятель против раскола". Впрочем, избранная тема свидетельствовала о любви к родному краю.
Вскоре по окончании Академии иеромонах Вениамин был назначен преподавателем Священного Писания Рижской духовной семинарии. Однако потрудиться здесь ему пришлось недолго-менее чем через год он был назначен инспектором Холмской духовной семинарии. Впоследствии он так вспоминал о своей инспекторской деятельности: "Круг моих забот простирался на все бытие воспитанника. Для меня была дорога и его внутренняя личная домашняя жизнь... Доверие оказывали воспитанники большое".
По словам митрополита Евлогия (Георгиевского), бывшего в то время ректором Холмской семинарии, Вениамин был скромный, тихий, улыбчивый молоденький монах, но дело повел крепкой рукой и в короткий срок достиг добрых результатов. А срок был отпущен ему в этой должности действительно короткий, и добрые результаты были замечены священноначалием — через год с небольшим он был назначен инспектором столичной духовной семинарии. Здесь он продолжал начатую еще в студенческие годы просветительскую деятельность, к которой привлекал и воспитанников выпускного класса семинарии.
В 1902 г он был возведён в сан архимандрита и в том же году назначен ректором Самарской духовной семинарии. В Самаре он ввел ежедневные у богослужения в семинарском храме, совершавшиеся строго по уставу, позволившие воспитанникам практически осваивать то, чему их учили в теории.
Стали проводиться регулярные паломничества к святым местам не только епархии, но и далеко за ее пределами, которые, как правило, возглавлял сам отец ректор. Практиковались и миссионерские поездки. В инспекторских отчетах во время ректорства о. Вениамина Самарская семинария неизменно называлась одной из лучших.
В трудное время первой русской революции, когда повсеместные студенческие беспорядки и волнения, не обошли стороной и духовные учебные заведения, архимандрит Вениамин был назначен ректором столичной духовной семинарии, в которой из-за беспорядков были приостановлены учебные занятия. Отцу Вениамину удалось в довольно короткий срок положить этим беспорядкам конец, действуя преимущественно убеждением и силой своей веры. Здесь о. Вениамин также уделял большое внимание совершенствованию богослужебной жизни в семинарии, паломническим экскурсиям студентов, привлекал их к миссионерской и благотворительной деятельности.
В декабре 1909 года, вскоре после торжеств по случаю 100-летия Санкт-Петербургской семинарии, по представлению митрополита Антония (Вадковского) он был назначен епископом Гдовским, 4-м викарием Санкт-Петербургской епархии с возложением на него обязанностей председателя совета Епархиального братства во имя Пресвятой Богородицы и православного эстонского братства свмч. Исидора Юрьевского.
Наречение в епископа и сама архиерейская хиротония состоялась 23-24 января в Александро-Невской лавре с участием, кроме возглавившего ее митрополита Антония также будущего Патриарха Тихона, тогда архиепископа Ярославского, будущего священномученика митрополита Владимира (Богоявленского) и ряда других видных иерарахов. Через несколько дней после хиротонии Владыка освятил братский Покровский храм в Полюстрове, где стал регулярно читать акафисты и проводить беседы. Впрочем, любимым храмом Владыки стал бывший братский, ставший с 1901г. приходским Покровский храм на Боровой улице.
С посвящением в епископской сан Владыка оставался столь же доступен и отзывчив на человеческую боль, каким был прежде. Нередко он в простой рясе, без знаков архиерейского достоинства, спешил на окраины Петербурга с тем, чтобы крестить младенца или напутствовать умирающего. И служить он предпочитал в храмах на окраинах, где мог подолгу и неформально общаться с прихожанами. Редко кто и называл его Владыкой, как правило, о нем говорили: "Это наш батюшка". Он не только регулярно совершал литургии, но и совершал в воскресные и даже седмичные дни акафисты с общенародным пением, после которых проводил пользовавшиеся большим успехом беседы на религиозно-нравственные темы, заставлявших многих грешников и грешниц задуматься о своей жизни и в конечном счете вернуться на путь правды.
Активное участие Владыка Вениамин принимал в трезвенническом движении, основанным его сокурсником по Академии о. Александром Рождественским. был товарищем председателя совета Всероссийского Александро-Невского братства трезвости. Очень любил и неизменно возглавлял многоверстные крестные ходы трезвенников в Троице-Сергиеву пустынь, в Колпино, из Луги в Череменецкий монастырь. Однажды возглавил даже в 168-верстный крестный ход у себя на родине, в Карелии. Первым стал совершать и очень любил служить ранние литургии с общенародным пением. Великим Постом стал регулярно совершать Пассии, а в праздник Успения — чин Погребения Божией Матери, что тогда казалось новшеством и воспринималось неоднозначно.
В 1914 году он уже первый викарий столичной епархии, поэтому, после увольнения на покой митрополита Петроградского Питирима он становится с 2 марта 1917 года — дня явления Державной Божией Матери! — временным управляющим Петроградской епархии.
В это время на короткое время была восстановлена древняя практика избрания правящих епископов. В мае 1918 года в Петрограде состоялись приходские собрания, в результате которых епархиального собору были представлены 11 кандидатов. Из них для участия во 2-м туре было избраны трое; епископ Вениамин, архиепископ Выборгский и Финляндский Сергий (Страгородский) и епископ Уфимский и Мензелинский Андрей (Ухтомский).
Епископ Вениамин уверенно лидировал в первом туре, собрав более 600 голосов. Хотя Правительственные круги и старшее духовенство склоняюсь к двум последним кандидатам, особенно к епископу Андрею, но представители приходов, которые составляли большинство на соборе, практически единодушно проголосовали за хорошо известного и любимого ими епископа Вениамина. За него при голосовании во втором туре 24 мая 1918 года было подано 976 из 1561 голосов выборщиков.
25 мая результаты голосования были утверждены Синодом, а епископ Вениамин был провозглашён архиепископом Петроградском и Ладожским. 28 мая по окончании многотысячного крестного хода из Александро-Невской Лавры в Исаакиевский собор он был торжественно возведён на архиерейскую кафедру Петрограда. 13 августа он был возведён в сан митрополита Петроградского и Гдовского. Участвовал в открытии и заседаниях Поместного собора Российской церкви. Во время обстрела Кремля 2 ноября крупнокалиберный снаряд попал в Чудов монастырь, где жил митрополит во время Собора, и только чудо спасло его тогда от гибели.
С приходом к власти большевиков митрополит мужественно стал на защиту Церкви и ее служителей, ставших подвергаться многоразличным гонениям.
Он обращается в Смольный с критикой подготавливавшегося тогда закона об отделении Церкви от государства, указывая, что этот закон угрожает большим горем и страданиями православному русскому народу. Большую роль сыграл Владыка в деле сохранения Александро-Невской Лавры, которую большевики уже в первые месяцы своей власти хотели закрыть и реквизировать. По благословению Владыки состоялся грандиозный крестный ход из всех приходов города в Лавру, который после молебна и вдохновенной проповеди Владыки, обратился в единодушное величественное шествие по Невскому проспекту к Казанскому Собору. Правда, на следующий день был убит в Лавре один из самых видных клириков епархии, протоиерей Петр Скипетров, пытавшийся усовестить расходившуюся толпу безбожников, явившуюся для взятия Лавры, но Лавру тогда отстоять удалось, и митрополит Вениамин стал с 26 января, подобно его предшественникам, священноархимандритом Александро-Невской Лавры.
Надо сказать, что митрополит принимал самое горячее участие в судьбах семей страдальцев за веру, выделял материальную помощь, сам посещал семьи первых новомучеников.
В пост 1918 года он издал указ об обязательном произнесении проповеди после всех великопостных богослужений, а также сделал обязательным для всех приходов совершение пассий.
В связи с совпадением в 1918 году Великой Среды с Первомаем, он призвал верующих воздержаться от каких-либо увеселений в этот день, но провести его в храме, в молитве, в чтении Св. Писания, в делах милосердия и посте. Как отмечают, в большинстве церковный народ послушал своего архипастыря, и первомайские торжества в этот год не были столь многолюдными, как хотелось бы большевикам.
А вот Светлая Седмица была отмечена в тот год грандиозными крестными ходами, в том числе детским крестным ходом и величественным крестным ходом на Антипасху из всех приходов в Лавру, а затем и в Исаакиевский собор.
В первые месяцы большевистской власти был издан декрет о закрытии всех домовых церквей, составлявших большую часть храмов Петрограда. Однако владыке удалось преобразовать отдельно стоящие домовые храмы, как например, освященную им несколько годами ранее Покровскую церковь при Политехническом институте, в приходские.
В то же время он организовал комиссию под своим председательством, которая должна была оказывать материальную помощь потерявшему места служения духовенству и способствовать их назначению на новые места.
В 1918 году были последовательно закрыты Петроградская семинария и Академия. Но уже на следующий день после закрытия семинарии по благословению и при деятельном участии Владыки было открыто Богословско-Пастырское училище, основу корпорации которого составили прежние преподаватели семинарии, а вскоре — после закрытия Академии был организован просуществовавший более 10 лет Богословский институт.
Кроме того, Владыка всячески поощрял и приветствовал образование многочисленных приходских курсов, семинаров и кружков по изучения Св. Писания, богословия и богослужения. Особое внимание уделял деятельности Александро-Невского братства, созданного вокруг ставшей приходской крестовой Успенской церкви в митрополичьих покоях в Лавре, ставшего подлинным центром деятельного духовного образования для мирян.
В целом, благодаря чрезвычайному терпению, такту, дипломатическому таланту Владыки в первые годы советской власти у него сложились нормальные рабочие отношения с властью. Он отмечал, что не получал отказа от власти ни в совершении богослужений, ни в объездах епархии, ни в проведении крестных ходов. Это удавалось и потому, что все мероприятия, благословляемые владыкой, носили сугубо церковный характер, без примеси какой-либо политики. Он при вступлении в должность сказал, что Церковь должна быть вне политики, от которой она немало пострадала в прошлом, и оставался верен своим словам.
В 1921 году разразился небывалый голод в Поволжье. Митрополит живо откликнулся на эту беду, и в июле была создана специальная комиссия под его председательством, для сбора пожертвований для голодающих, при этом митрополит благословил пожертвование в том числе церковной утвари, включая ризы с икон, не имеющей богослужебного назначения.
Но церковная инициатива в деле помощи голодающим была совсем не нужна большевикам, понимавшим, что это укрепит Церковь изнутри. В свою очередь митрополит Вениамин настаивал, что передача священных предметов без предоставления Церкви самостоятельности в деле помощи голодающим канонически невозможна.
В 1922 году попытались руками раскольников низложить арестованного Патриарха Тихона, и передать власть в Церкви послушным им обновленцам. Низложение законной церковной власти должно было совершено в том числе путём обвинения в сопротивлении изъятию церковных ценностей.
В этих условиях митрополит выступил 10 апреля 1922 года с очень дипломатичным заявлением, призывая верующих по-христиански отнестись к происходящему в наших храмах изъятию, сохраняя доброе христианское настроение в переживаемом нами тяжелом испытании. Владыка подтвердил недопустимость изъятия богослужебных предметов, но призывал к смирению даже в случаях насильственного изъятия священных предметов, так, чтобы ни одна капля крови не пролилась вблизи храмов, в которых совершается бескровная жертва.
И действительно, изъятие ценностей происходило в Петрограде значительно спокойнее, чем в других местах. Жертв не было, и в качестве самого вопиющего случая на процессе называлось 18 выбитых зубов начальника отделения милиции.
Однако 5 мая с митрополита была взята подписка о невыезде, и он был привлечен к следствию по делу о противодействии изъятию церковных ценностей. В этих условиях 28 мая за Литургией в Николо-Богоявленском соборе было оглашено послание митрополита к Петроградской пастве с разяснением гибельности присоединения к трем Петроградском клирикам — Введенскому, Красницкому и Белкову, которые самочинно вступив в высшее церковное управление, поставили себя в положение отпавших от общения со Святой Церковью, доколе не принесут покаяния перед своим епископом". Введенский с начальником Петроградского ОГПУ Бакаевым лично являлись к митрополиту, шантажируя его и требуя снятия отлучения, но митрополит остался непреклонен.
В результате митрополит был в ночь с 1 на 2 мая арестован и доставлен в тюрьму на Шпалерную. 10 июня в Большом зале б. Дворянского Собрания (ныне Большой зал Филармонии) открылся невиданный ни до ни после судебный процесс, к которому были привлечены 86 виднейших представителей Петроградского духовенства и активных мирян. Исход процесса был предрешен заранее, возможно, разногласия были только относительно того, сколько человек должно было быть в итоге казнено.
Митрополит Вениамин, сколько сил было у него, стремился взять всю вину на себя, утверждая, что все документы, выпуск которых ему вменялся в вину, он писал сам, а те действия, которые вменялись в вину, были совершены либо по его приказу, либо не могли быть совершенными теми лицами, которые обвинялись в них, в силу отсутствия их в то время в городе. Впрочем, виновным в какой-либо противозаконной деятельности он себя не признал, огорчаясь лишь тем, что его называют врагом народа, того народа, который он всегда любил и отдал всю свою жизнь на служение ему.
Величием проникнуты последние слова его защитной речи на суде: "Не знаю, что вы скажете мне в приговоре: жизнь или смерть. Но чтобы вы мне не сказали, я осеню себя Крестом (при этом владыка осенил себя широким крестным знамением) и скажу: Слава Богу за все".
Многие очевидцы процесса свидетельствуют о удивительном спокойствии, которое исходило от митрополита во всем время процесса. Это было следствием непрестанной молитвы. Во время заключения он проводил не менее 14 часов в молитве, что производило такое впечатление на надзирателей, что они отказывались от исполнения своих обязанностей.
Хотя невиновность Владыки и всех его товарищей была очевидна для всякого непредвзятого человека, но тем не менее 10 осужденных были приговорены к высшей мере социальной защиты, как тогда говорили, т. е. к смертной казни. ВЦИК по ходатайству защиты "смягчил" приговор, оставив в силе осуждение на смерть для 4-х человек — митрополита, архимандрита Сергия(Шеина), юристов Ю. П. Новицкого и И. М. Ковшарова. Приговор был проведен в исполнение, как считают, 13 августа 1922 года вблизи станции Пороховые склады, ныне Ржевка. Впрочем, документы о приведении приговора в исполнение до сих пор не обнаружены, поэтому вопрос о месте и времени казни новомучеников остается до сего дня спорным.
Незадолго до своей мученической кончины митрополит обратился с письмом к своему духовному другу, настоятелю храма прпмч. Андрея Критского на Рижском проспекте протоиерею Петру Ивановскому, из которого наиболее ясно вырисовывается духовный облик самого митрополита. Поэтому в заключение приводим почти полностью этот уникальный документ, сохраненный благодаря той любви, которую питали близкие о. Петра к Владыке Вениамину.
Владыка пишет: "В детстве и отрочестве я зачитывался житиями святых и восхищался их героизмом, их святым воодушевлением, жалел всей душой, что времена не те и нам никогда не доведется пережить то, что они переживали. Времена переменились, открывается возможность терпеть ради Христа от своих и от чужих. Да, трудно, тяжело страдать, но по мере наших страданий избыточествует и утешение от Бога... Трудно только переступить этот "рубикон", границу и всецело предаться воле Божией. Когда это совершится, тогда человек избыточествует утешением, не чувствует самых тяжких страданий; полный среди страданий внутреннего покоя, он и других влечет на страдания, чтобы они переняли то состояние, в котором находится счастливый страдалец. Об этом я ранее часто говорил другим, но мои страдания не достигали полной меры. Теперь, кажется, пришлось пережить почти все: тюрьму, суд, общественное заплевание, обречение и требование самой смерти под якобы народные аплодисменты: людское непостоянство, неблагодарность, продажность и т. п. беспокойство и ответственность за судьбу других людей и даже саму Церковь. Страдания достигли апогея, но я вижу, что увеличивается и утешение. Я радостен и покоен, как всегда. Христос наша жизнь, свет и покой. С ним всегда и везде хорошо. За судьбу Церкви я не боюсь. Веры надо больше, больше ее иметь надо особенно нам, пастырям: забыть свою самонадеянность, ум, ученость и силы и дать место благодати Божией. Странны рассуждения некоторых, может быть, и выдающихся пастырей, разумею Платонова (будущего обновленческого епископа), что надо хранить живые силы, и ради их якобы сохранения поступаться всем. Тогда Христос на что? Не Платоновы, Чепурины и Вениамины спасают Церковь. Спасает Церковь только Христос. Та позиция, на которую они пытаются встать, -погибель для Церкви. Это шкурничество. Надо себя не жалеть для Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя. Теперь время суда.... Нам ли христианам, да еще иереям, не проявлять мужества даже до смерти, если есть в нас сколько-нибудь веры во Христа и в жизнь будущего века".
Слова эти Владыка оправдал всей своей жизнью и смертью.
В 1990 году участники Петроградского процесса были полностью реабилитированы, а на Архиерейском соборе в марте 1992 года претерпевшие мученическую смерть митрополит Вениамин, архимандрит Сергий(Шеин), миряне Юрий Новицкий и Иван Ковшаров были в числе первых канонизированы в сонме новомучеников. 11 сентября 1992 года Святейший Патриарх Алексий освятил первый храм в честь Священномученика Вениамина, митрополита Петроградского, сооруженный силами заключенных колонии ИТК-5 в пос. Металлострой в Колпинском районе Санкт-Петербурга, ставший одним из первых храмов в исправительно-трудовых учреждениях.
13 августа 2022 года, в день столетней годовщины мученической кончины митрополита Вениамина в месте, где проходило неправедное судилище, в Большом зале Петербургской филармонии состоялся памятный вечер, который предварил пространным вступительным словом Святейший Патриарх Кирилл. В ходе вечера состоялась прошедшая с большим успехом мировая премьера оратории Михаила Малевича "Страдалец до Голгофы", посвященная подвигу Владыки, а также открыта мемориальная доска, которая будет впредь напоминать всем посетителям филармонии о трагической странице нашей истории, свидетелем которой были стены этого замечательного и всеми нами любимого зала.