"Славный и всехвальный Пророк, Предтеча и Креститель Христов Иоанн". "Наибольший из всех рожденных женами". (Мф. 11, 11). "Венец и печать пророков. Ангел во плоти". Такими эпитетами награждает, следуя Писанию, Церковь того, Усекновение честной, главы которого мы сегодня вспоминаем.

Да, во многом Иоанн был подобен Господу нашему Иисусу Христу. и более всего предварил он Господа своей страшной, позорной, превышающей наше понимание смертью. "О, преславного чудесе! Священную главу, и Ангелом говейную, (т. е. пред которой благоговеют Ангелы) Нечистая блудница, ношаше отроковица"! "О паче ума удивления! Пророков печать, земный ангел! блудному плясанию показуется цена! (1-я и 3-я стихира на Хвалитех 29 августа11 сентября) " — восклицает Церковь, недоумевая перед тайной смерти. большего из рожденных женами.

Но не подобна ли эта цена блудного плясания тем 30 сребреникам, которые получил за свое предательство Иуда? А усечение главы Иоанна на потеху возлежащим на пиру не подобно ли позорному Распятию Господа на потеху всем мимоходящим? Да, непостижим Промысл Божий, попускающий своим главным избранникам такое уничижение в этом видимом мире – может быть, и ради того, чтобы научить нас, малодушных, готовых сетовать и даже роптать на всякую неудачу, с терпением принимать все случающиеся с нами в этом мире.

Да, дивна жизнь Иоанна, непостижима и таинственна его смерть. Рожденный от престарелых родителей, по естеству уже не могущих иметь детей, рожденный по обетованию, данному Ангелом его отцу, Захарии, рожденный по дару благодати Божией, он и всю жизнь прожил, сообразуясь с этим даром, превратив свою жизнь в неукоснительное исполнение воли и заповедей Божиих, чего бы это ему не стоило.

С самого детства он, так рано лишившись своих родителей, ощутил всю силу Промысла Божия, хранившего его от злоумышлений Ирода и всех бесчисленных тягот, которые могут встретиться на пути ребенка, оставшегося в раннем детстве сиротой. Бог стал для него единственным родителем, единственной опорой и единственной любовью. И в этом он действительно становится подобным Ангелам. Не случайно Евангелист Марк начинает свое Евангелие со слов пророка Малахии: "Вот, Я посылаю Ангела Моего перед Лицом Твоим, который приготовит путь Твой перед Тобою" (Мк. 1, 2).

Подобно Ангелам, Он во всем предался Богу и во всем полагался на Бога. Ему не нужно было, чтобы Его учил кто-либо из людей, ибо с Ним непосредственно общался Он Сам и открывал волю Свою Тот, от Которого и люди получили лучшие из своих знаний, передаваемых ими друг другу, как пишет святитель Николай Сербский. Необыкновенное прилепление Иоанна к Богу стало причиной и его необыкновенной свободы от мира и людей. Он опытно постиг, как пишет тот же святитель Николай Сербский, что мир не может дать человеку никакого блага, не позаимствовав его у Бога, и никакого вреда не может принести человеку в присутствии Божием, без попущения Божия. К чему тогда раболепствовать перед миром? К чему ожидать чего-либо от этого должника Божия? К чему бояться мира, если весь мир живет в страхе и дышит страхом — восклицает святитель Николай.

Поэтому Иоанн и гремит бесстрашно против грешных вельмож иерусалимским, коим прочие люди кланяются, как идолам: порождения ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева (Лк. 3, 7).

Поэтому он не боялся обличать и самого царя Ирода в совершенном им, по меркам нашего времени, самом незначительном беззаконии, хотя, конечно, не мог не понимать, какими бесчисленные средствами владел Ирод, чтобы вредить тем, кто шел против его воли. Но он знал, что даже незначительное беззаконие того, кто стоит впереди всех, может оказать более сильное развращающее действие на народ, чем тягчайшие преступления частных лиц. А сожительство Ирода с женой своего брата было известно всем. Иоанн без колебаний ставит на карту свою свободу и саму жизнь, чтобы понудить власть предержащих оставить свое беззаконие. И месть обличаемых не замедлила. Иоанн заключен в темницу.

Но, лишенный возможности словесного обличения, он не переставал обличать их в их совести, от которого беззаконники думали избавиться, умертвив своего обличителя. Не знали они, безумные, что тем самым они приготовляют ему вечную славу, а себе — вечный позор.

В праведности своего обличения Ирода и Иродиады Иоанн не сомневался, и готов был претерпеть за него все, даже до смерти. Но, тем не менее, тяжелые сомнения постигли его душу: Правда ли, что Иисус, Сын Марии, на Которого он указал, как на Богом обетованного и пророками предсказанного Спасителя мира, есть и в самом деле тот Мессия, которого ждет весь Израиль? Ведь древние пророки говорили, что когда придет Мессия, воцарится правда на земле. Вот, Мессия как будто пришел, а неправда продолжает торжествовать. Вот и сам он, Предтеча и Пророк, стал жертвой всесильной неправды, что царит повсюду. Так все-таки пришел или не пришел Мессия? — мучительно размышлял Иоанн, и из груди его вырывались тяжкие стоны.

Иоанн совершенно не боялся смерти, потому что жизнь свою полагал исключительно в душе, а не в теле. Но мысль, что он мог оказаться лжепророком о Мессии, сокрушала его. Это было поистине великое мучение. И возможно, что милость Божия явилась и в том, что кровавая развязка драмы Иоанна не замедлила.

Бесстыдный, как его называют наши богослужебные книги. Ирод устроил пир по случаю своего дня рождения. На нем плясала падчерица Ирода, которое Писание даже не удостаивает имени, а предание называет Саломеей, и своей бесстыдной чувственностью, очень угодила Ироду и всему обществу, жаждущему острых ощущений. Ирод до того расчувствовался, что поклялся исполнить любое желание отроковицы.

Неизвестно, только ли она исполняла злое желание матери, или сама имела повод ненавидеть Иоанна, как это описано в известной драме Оскара Уайльда. Только пожелала она дара необыкновенного и страшного, чтобы голова Постника была внесена в среду пирующих, как некая снедь.

И Бог попустил совершиться этому чудовищному делу, потому, что знал, какая последует за этим слава, потому, что знал, в какой тягчайшей душевной муке пребывает его избранник.

Иродиада и её дочь обрели вожделенный им страшный дар. Но что они обрели на самом деле? Неужели успокоение совести, сознание, что никто более не дерзнет обличать их беззаконие, и они смогут теперь без всякого опасения предаваться разнузданной чувственности и другим порокам. Да, возможно, на некоторое время, поскольку похоть и сладострастие, воцарившись в душе, способны почти полностью угашать голос совести. Но мы знаем из предания, сколько печальным был их конец, а, главное, на протяжении двух тысячелетий, они стали примером христианскому миру, как не должно жить. Двадцать веков они выставлены на осуждение и презрение всего света. Что может быть хуже, даже, если отвлечься от того, что могут претерпевать их души в потустороннем мире.

А Иоанн поспешал к вышней славе. Перейдя грань земной жизни, он, конечно, исцелился от обуревавших его мучительных сомнений. И он предпосылается, как утверждает Предание, Христовым провозвестником и сущим во аде, что и к ним избавление близко (3-я стихира на Хвалитех 11 сентября). А на земле весь христианский и не только христианский, но и мусульманский мир, прославляет его как великого пророка и праведника.

«Как трость, твой хрупкий стан злой Ирод сокрушил,
Но гласа трубного вовек не заглушил.
Чей это глас, что гнет столетия, как травы?
Льва алчущего? — Нет, глас человека веры правой»


— восклицает святитель Николай Сербский в одном из своих стихотворений, посвященных Иоанну Предтече.

Но почему столь страшная по-человечески смерть Крестителя стала поводом к установлению великого церковного праздника?

Во-первых, потому, что велик был тот, кто претерпел мученическую кончину в этот день, потому, что, по свидетельству самого Господа, он был большим всех рожденных женами. И если смерть каждого христианина есть главный день его жизни, то смерть такого величайшего человека, есть, конечно, великий день для всех.

Во-вторых, могут быть праздники радостные, когда великая радость не может не изменять обычного хода жизни, но могут быть и праздники скорбные, когда от великой скорби, от великого раскаяния мы тоже не можем не исступить из обычного хода жизни. Праздник Усекновения Иоанна Предтечи есть такой скорбный праздник.

Мы все призываемся к покаянию в этот день, потому, что едва ли кто, может из нас сказать, что он никогда не отдавал верха соблазнам наслаждений перед требованиями правды. А именно это безудержное стремление к наслаждениям и убило в этом мире Большего всех рожденных женами (Мф. 11,11). Поэтому день Усекновения главы Иоанна Предтечи, хотя является великим праздником, всегда остается днем постным, даже когда совпадает с воскресным днем.

Артемий Гилянов