Старец Леонид постепенно готовил отца Макария себе в преемники. Поскольку главной, но и самой трудной добродетелью является смирение, старец не уставал воспитывать ее в своем ученике, всячески подвергая испытаниям его терпение, подвергая нападкам, болезненным для человеческого самолюбия, но отец Макарий обычно выдерживал эти испытания, проявляя удивительную кротость.
Автор одного из первых жизнеописаний старца Макария, наместник Троице-Сергиевой лавры архимандрит Леонид (Кавелин) описывает характерную сцену:
«...Строитель позвал к себе отца Макария и просил его принять некоторых к пострижению в мантию готовившихся братий. Вменяя просьбу начальника в приказание, отец Макарий ответил на оную соизволением и смиренным поклонением. Придя после того к старцу Леониду, он застал сего духовного вождя по обычаю окруженного множеством вопрошавших о своих духовных нуждах и недоумениях. Отец Макарий кратко поведал ему, зачем звал его настоятель. Пользуясь этим случаем доставить подвижнику-иноку венец терпения, а других воспользовать его смирением, духовно опытный старец с видом строгости спросил о. Макария: «Что ж, ты и согласился?» — «Да, почти согласился, или, лучше сказать, не смел отказываться»,— ответил о. Макарий. «Да, это свойственно твоей гордости!» — сказал старец, возвысив голос, и, притворяясь гневающимся, довольно долго укорял отца Макария. А тот стоял перед старцем с поникшей головой, смиренно ему кланяясь и повторяя по временам: «Виноват! Простите, Бога ради, батюшка!»
Все присутствовавшие, привыкши уважать отца Макария наравне со старцем Леонидом, смотрели на это одни с недоумением, другие с благоговейным удивлением. Когда же старец умолк, отец Макарий, поклонившись ему в ноги, кротко спросил: «Простите, батюшка! Благословите отказаться?» — «Как отказаться? Сам напросился, да и отказаться? Нет, теперь уже нельзя отказываться, дело сделано!» — сказал отец Леонид, вовсе не имевший ввиду лишать духовной пользы тех, которые вверялись духовному руководству опытного наставника. Цель выговора была иная: искусить смирение преуспевшего в оном старца-ученика и, как выше замечено, воспользовать через то других».
Но при этом было очевидно и то, как старец любил и ценил отца Макария. Однажды он так выразился о степени духовного совершенства оптинских подвижников: «Отец Моисей и отец Антоний — великие люди, а Макарий — свят».
Из жития прп. Макария Оптинского.
Автор одного из первых жизнеописаний старца Макария, наместник Троице-Сергиевой лавры архимандрит Леонид (Кавелин) описывает характерную сцену:
«...Строитель позвал к себе отца Макария и просил его принять некоторых к пострижению в мантию готовившихся братий. Вменяя просьбу начальника в приказание, отец Макарий ответил на оную соизволением и смиренным поклонением. Придя после того к старцу Леониду, он застал сего духовного вождя по обычаю окруженного множеством вопрошавших о своих духовных нуждах и недоумениях. Отец Макарий кратко поведал ему, зачем звал его настоятель. Пользуясь этим случаем доставить подвижнику-иноку венец терпения, а других воспользовать его смирением, духовно опытный старец с видом строгости спросил о. Макария: «Что ж, ты и согласился?» — «Да, почти согласился, или, лучше сказать, не смел отказываться»,— ответил о. Макарий. «Да, это свойственно твоей гордости!» — сказал старец, возвысив голос, и, притворяясь гневающимся, довольно долго укорял отца Макария. А тот стоял перед старцем с поникшей головой, смиренно ему кланяясь и повторяя по временам: «Виноват! Простите, Бога ради, батюшка!»
Все присутствовавшие, привыкши уважать отца Макария наравне со старцем Леонидом, смотрели на это одни с недоумением, другие с благоговейным удивлением. Когда же старец умолк, отец Макарий, поклонившись ему в ноги, кротко спросил: «Простите, батюшка! Благословите отказаться?» — «Как отказаться? Сам напросился, да и отказаться? Нет, теперь уже нельзя отказываться, дело сделано!» — сказал отец Леонид, вовсе не имевший ввиду лишать духовной пользы тех, которые вверялись духовному руководству опытного наставника. Цель выговора была иная: искусить смирение преуспевшего в оном старца-ученика и, как выше замечено, воспользовать через то других».
Но при этом было очевидно и то, как старец любил и ценил отца Макария. Однажды он так выразился о степени духовного совершенства оптинских подвижников: «Отец Моисей и отец Антоний — великие люди, а Макарий — свят».
Из жития прп. Макария Оптинского.