Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?
(1 Кор. 15, 55)
Умирающие в страхе Божием и в вере во Христа, в сущности, не вкушают смерти; для них смерти нет, а лишь перерождение, переселение. Они переходят в новую жизнь, сохраняя свои чувства, свои мысли и свои свойства. Их, без сомнения, ожидает покой, но что же это за покой? Не бездействие, а мир душевный. Они отдыхают от греха, от горя, от страха, от сомнения, от забот — вот истинный покой, в котором пребывает Сам Господь.
Вечное успокоение в беспрерывном действии. Как звезды над нашей головой вращаются постоянно в пространстве неисчислимом и все же остаются в покое, потому что движение их стройно, гармонично, повинуется божественному закону. Совершенный покой в постоянном труде — вот, без сомнения, тот покой, которым пользуются духи праведников.
Если это так, какое же утешение для нас, смертных, лишившихся уже стольких близких наших, в той мысли, что смерть есть возрождение к высшей жизни, в котором меняется лишь оболочка, прикрывающая собою нашу бессмертную душу? Где же тогда жало смерти? Оно не касается нашего духовного существа, которое не может подвергнуться тлению. Все духовное, возвышенное, несомненно, вечно, и Господь, Своею смертью победивший смерть, "даровал нам победу Господом нашим Иисусом Христом" (1 Кор. 15, 57).
При виде смерти у нас часто вырывается вопрос — зачем? Но цель и значение есть у каждой смерти, хотя они нам не открыты.
"Я стал нем, не открываю уст моих, потому что Ты сделал это" (Пс. 38, 10), — восклицал Давид. Так скажем и мы. "Я стал нем!" Не в ярости, не в отчаянии, но потому, что это дело рук Твоих, и, следовательно, оно к лучшему.
В смерти нет случайности, она предназначена Богом. Это есть дело Отца Небесного, Который не забывает ни одну малую птицу Это есть дело Сына Божия, умершего на кресте, чтобы спасти человечество. Дело Духа Святаго, дарующего жизнь всякому творению. Это есть дело Того, Который любит жизнь, а не смерть; свет, а не тьму; добро, а не зло, поэтому Он творит все во благо. Нам и не нужно знать причину и значение всего. Итак, будем и мы молчать, как молчит ребенок, сидя у ног матери и глядя доверчиво в ее глаза, уверенный в любви и тогда, когда он ее не понимает.