И приняло Небо Бориса и Глеба

...Было это, дружок, более тысячи лет назад. Княжил тогда в новгородской земле воинственный, отличавшийся суровостью нрава, князь Владимир. В те времена на Руси много было всего — и мелких удельных княжеств, враждовавших между собой, и местных князьков с боевыми дружинами, и даже богов, идолов, которым поклонялись русичи-язычники; это и Велес, и Сварог, и Дажбог, и Сварожич, и другие, и главный среди них — Перун — бог грозы, покровитель князя и дружины. А когда Владимир стал великим князем и воссел на Киевский стол, решил он объединить восточных славян в одно государство, чтобы прекратить кровавые междоусобицы, и начал воевать соседние княжества. Ему удалось покорить вятичей, радимичей, ятвягов. Да и кочевым печенегам, часто разбойничавшим на русских землях, крепко от него доставалось!..

Как ревностный язычник Владимир имел много жён, от которых только сыновей родилось двенадцать (иные летописи свидетельствуют даже о четырнадцати!). Но с годами уразумел великий князь, что языческие верования не делают воинственных славян добрее, терпимее, душевнее, сострадательнее. И в 988 году от Рождения Христова крестил он Русь изначальную, и полетели с высокого берега в воды Днепра деревянные изваяния Велеса, Сварога, Дажбога, Перуна... Нелёгкое это было дело — обратить в Православие людей, сотни лет приносивших жертвы своим языческим истуканам. Даже не все сыновья послушались сурового отца...

В отличие от братьев старших, Борис и Глеб, крещённые ещё в младенчестве, истинно, душами непорочными приняли Православие. Ведь на их глазах крутой, скорый на суд и расправу родитель, как и многие киевляне, крестившийся в быстрых водах Днепра, с годами становился добрее, милостивее, отзывчивее, человечнее. Он истово молился, пав на колени, и сыновей увлекал за собой, назидая ласково:

— Иисус Христос говорил: "Где двое или трое во имя Моё соберутся, там и Я посреде их". Молитесь, чада мои, со вниманием и усердием!

Закрыв глаза и открыв души для Господа, Борис и Глеб шептали молитвы, осеняли себя крестными знамениями и будто ощущали невидимое присутствие Иисуса Христа рядом с собой. А когда наблюдали, как отец раздаёт милостыню нуждающимся подданным, им чудилось, что это сам Господь направляет щедрую руку великого князя. И в ратных делах не единожды спасал Бог Владимира от погибели, когда, казалось, не сохранить живота своего. Было дело, и печенегов неисчислимую орду одолел он малой ратью и Божьей помощью, когда кожемяка Усмарь в поединке не на жизнь, а на смерть поверг наземь вражьего витязя-великана. Отступили тогда печенеги без битвы... И прозвал народ Владимира — Красное Солнышко.

Борис и Глеб взрослели быстро, как и все дети в те далёкие времена, мужали, учились письму, чтению, счёту — княжичи имели такую возможность. Особенно любили братья читать божественные книги, жития святых, великомучеников. Их ровесники играли в салки, упражнялись в стрельбе из лука, время от времени гоняли на выпас "в ночное" лошадей и, греясь у костра, рассказывали друг другу страшные истории, а Борис и Глеб читали Священное Писание и молили Христа даровать им силы следовать заповедям Божьим. Согласись, дружок, не всякий отрок способен на такой подвиг благочестия и осознанного стремления к святости. Ведь верно?

Бориса, старшего из двух княжичей, нарекли христианским именем Роман — в честь преподобного Романа Сладкопевца; этого святого Господь наделил даром сочинения чудных церковных песнопений. А Глеба при крещении назвали в память святого Давида, царя иудейского, который, ещё будучи кротким, не отличавшимся телесной крепостью юношей-пастухом, полагаясь на заступничество Господа, победил в жестоком единоборстве великана-филистимлянина Голиафа. Позднее Давид пророком Божиим стал и написал исполненные величия псалмы, читаемые христианами и доныне.

Достойными носителями этих имён были Борис и Глеб! Они поняли главное — Избавитель Христос пришёл на землю не могущественным царём, правителем, чтобы карать и миловать, повелевать и одаривать, а для спасения людей от рабства сатаны, повального греха и смерти вечной. Благочестивые братья, постигая Священное Писание, можно сказать, душами своими добрыми и сострадательными прошли тяжкий крестный путь Сына Божьего до Голгофы и молились вместе с ним за врагов, гонителей Иисуса, недавно ещё певших ему осанну: "Отче, прости их, не ведают бо что творят".

Впору было молиться и о некоторых кровных братьях своих, не ладивших между собой, не смиривших языческую гордыню, не принявших Православия, не почитавших отца родного. Дескать, мы сами с усами. После смерти первых детей князя Владимира — Вышеслава и Изяслава — старшим сыном, наследником великокняжеского престола, остался князь туровский Святополк, женившийся на дочери польского короля Болеслава. И был у неё духовником католический епископ Рейнберн. Начал он исподволь подбивать Святополка, не имевшего в душе Бога, на грех смертный — выступить против отца:

— Отец твой уже здоровьем слаб: завоюешь стол Киевский, сделаешь Русь католической — и коронует папа Римский тебя, будешь королём!
А тщеславие хуже ржавчины — душу разъедает. Особенно душу властолюбивого Святополка, который ради власти готов был на всё — родительское неповиновение, предательство, братоубийство...

Дознался о крамоле великий князь Владимир и заключил Святополка с женою и епископом Рейнберном в темницу. Решил: посидит заговорщик в узилище — одумается и станет на путь истинный. Ведь не дикий безжалостный печенег он всё-таки, а сын, кровинушка родная... Через полтора года тюремные оковы пали, но не одумался Святополк, не стал на путь истинный. Ибо путь истинный — с Богом...

Чередовались осени, зимы, вёсны... Все сыновья Владимира уже владели собственными уделами, на которые поставил их отец. В 1015 году налетели, как чёрные вороны, на Русь печенеги-разбойники. Начал было собирать дружину великий князь для отпора врагу, да тяжело заболел. И позвал он своего любимца — ростовского князя Бориса — постоять за землю русскую. И тот поспешил исполнить волю отцовскую: привёл свою дружину и вместе с войском Владимира решительно выступил против кочевников. Увидели они перед собой объединённую рать молодого князя — и несолоно хлебавши ретировались в южные степные кочевья.

Однако недолгой была радость Бориса от этой бескровной победы. Скорбная весть явилась из стольного града Киева: закатилось Красное Солнышко — отошёл в мир иной великий князь Владимир, а его стол по праву старшинства занял Святополк. Вскоре прибыли от него угодливые люди и сказали Борису: "Призывает тебя брат твой, желает с тобой любовь иметь и придать тебе ещё к тому владению, которое ты получил от отца". Посланцы улыбались, прижимали руки к груди, кланялись, но в сердце Бориса билась тревога: знал он коварный нрав брата, обуреваемого гордыней и властолюбием...

Как поступить? Вспомнил Борис слова Священного Писания, запавшие в душу: Бог гордым противится, а смиренным даёт благодать. И решил он ехать к Святополку и сказать ему: "Ты — старший брат, будь мне вместо отца и приказывай, что делать..."

А дружинники возроптали. Прослышали они о тайных замыслах Святополка извести братьев своих, чтобы править Русью единоначально. И стали уговаривать Бориса немедля подступить к Киеву, свергнуть коварного Святополка и занять отцовский престол. Перед князем развевались доблестные киевские хоругви и ростовские стяги, побывавшие в десятках победных сражений, а восемь тысяч мужественных голосов скандировали: "На Ки-ев! На Ки-ев!"

Оглядывая войско, Борис подумал: "Против такой рати не устоять Святополку". Но в следующую секунду будто кто-то невидимый отчётливо вопросил: "Ради славы, власти, гордыни родную кровь проливать?.." И отверз Бог уста двадцативосьмилетнего князя, которому жить осталось считанные часы:

— Нет, братие, нет, отцы мои, да не будет сего, не прогневайте Господа и брата моего! Лучше мне одному погибнуть, нежели погубить с собою столько душ; не смею противиться старшему брату своему и не могу избежать суда Божия... Не подниму руки на брата своего старшего: если и отец у меня умер, то пусть этот у меня будет вместо отца".

Вернулся Борис в шатёр с немногими соратниками своими. Был канун воскресенья. Князь исповедовался после всенощной и причастился на Литургии. Чуял он: смерть его вокруг шатра нетерпеливо бряцает оружием. Это Святополк, прознав о том, что брат распустил дружинников по домам, не стал дожидаться его приезда в Киев и послал убийц немилосердных сделать своё чёрное дело при безлюдье. О таких сказал израильско-иудейский царь Соломон: "Спешат они на пролитие крови... без правды... и навлекают на себя несчастия. Таковы пути всех, совершающих беззаконие, ибо нечестием изымают свою душу". Покорно воззвал Борис:

— Войдите, братие, совершите волю пославшего вас...

"Братие" не вошли — ворвались будто дикие звери, пронзили копьями князя и слугу его Георгия, пытавшегося заслонить своим телом Бориса. Закололи и других отроков — свидетелей беззакония. Потом заговорщики завернули Бориса в шатёр, положили на телегу и повезли в Киев; а жертва братоубийцы ещё дышала... Святополк же окаянный, узнав, что Борис жив, послал своих дружинников добить его. И варяжский меч пронзил сердце князя, сравнявшегося с пророками и апостолами и получившего венец вечной жизни от Христа. А вот имена законопреступников: Путша, Талец, Еловит, Ляшко; и отец им всем — сатана.

Святополк, замыслив новое каиново дело, послал гонца к младшему — Глебу: мол, приезжай скорее, отец тебя зовёт — сильно он болен. Глеб, воле родительской послушный, тотчас вскочил в седло и с малой дружиною и тревогой за отца отправился в путь. Доскакав до Волги, конь его, словно беду предчувствуя, ступил в промоину и повредил ногу... За Смоленском, когда Глеб спускался к реке Смядыни, чтобы сесть в лодку,
прибыли посланцы от брата Ярослава с предостережением: "Не ходи; отец уже умер, а Борис убит Святополком".

Залился Глеб слезами по родителю своему и невинно убиенному брату и начал молиться за души их, воспарившие к Престолу Божию. А Святополк был верен себе в своём коварстве — вновь послал убийц, дабы захватить кроткого Глеба врасплох. Ещё оплакивал он отца и брата, взывая молитвами к Спасителю, а лиходеи уже гребли навстречу своей жертве и по наущению чёрных душ обнажили беспощадные мечи. Отроки же Глебовы пали духом...

Чтобы скрыть следы злодеяния, убийцы зарыли тело юного князя на берегу Смядыни, но душа его взлетела к Небу, встретилась там с душою Бориса, и воссияли они нетленными венцами Божьими...

И думал в гордости ничтожной Святополк окаянный: "Перебью всех братьев своих и стану один владеть Русской землёю", — не зная в неверии языческом, что "Бог даёт власть кому хочет, ибо поставляет цезаря и князя Всевышний тому, кому захочет дать". И помог Господь князю Ярославу, которого впоследствии молва народная справедливо назовёт Мудрым. Долгие тяжёлые четыре года понадобились ему, чтобы низвергнуть Святополка с престола Киевского.

Случилось это летом 1019 года у реки Альты, где был убит князь Борис. Перед решающим сражением коленопреклонённый Ярослав воззвал к Небу:

— Господи! Вот кровь брата моего вопиёт к Тебе, как кровь праведного Авеля. Отомсти за него Святополку, как отомстил Ты братоубийце Авеля Каину. Суди, Господи, по правде, и да прекратится злоба грешного!

Едва солнце восстало от реки, разгорелась жестокая сеча. Трижды сходились и расходились ратоборцы, обагряя берег реки кровью соплеменников; лязгали мечи, глухо ударялись в щиты копья, звенели кольчуги, храпели кони, стонали раненые и умирающие. И все эти звуки, словно траурный благовест, казалось, наполняли многострадальную братоубийственную русскую землю от края и до края... Только перед заходом солнца пришёл к Ярославу успех в кровавом рубище победы...

И бесславно покинул поле брани Святополк с растерзанными, жалкими остатками своей дружины; бежали, не останавливаясь, всю ночь на запад, за пределы земли родимой, ввергнутой в смуту междоусобной вражды. Как сказал Давид, чьим именем наречён князь Глеб: "Да возвратятся грешники в ад!" И внушил Бог Святополку такой великий страх, что не мог он, расслабленный, усидеть в седле, и тащили его слуги на носилках. А он всё торопил их:

— Скорее! Скорее! За нами погоня!

Но погони давно уже не было — у страха глаза велики. В этом беспорядочном бегстве на границе между Польшей и Чехией Святополк не отдал Богу душу, а испустил дух свой. Говорят, из его могилы долго исходил смрад...

Великий князь Ярослав велел искать останки Бориса и Глеба. Погребение Бориса нашли вскоре, но о месте захоронения Глеба никто не ведал. Однако через два года в окрестностях Смоленска стали происходить чудесные знамения. "Там тело брата моего!" — с уверенностью сказал Ярослав. Когда вскрыли могилу — мощи Глеба оказались нетленными. Их перенесли в Вышгород и с почестями погребли рядом с князем Борисом.

Прославил Господь место упокоения страстотерпцев Бориса и Глеба, великую благодать своих чудес излил Он на тех, кто с истинной верою обращался к ним: увечные получали исцеление, слепые прозревали. Особенно сильны они заступничеством за землю русскую. Так, воины благоверного князя Александра, прозванного впоследствии Невским, перед битвой со шведами увидели плывущую по Неве ладью, в которой находились великомученики в воинских доспехах. И сказал Борис Глебу: "Пойдём скорее поможем сроднику нашему Александру против неистовых врагов". И одолел шведов юный русский князь. Явились святые и перед битвой великого князя московского Димитрия с монголо-татарской ордой Мамая. И здесь была победа. Помогали Небесные заступники и во многих других сражениях с врагами Отчизны...

Как говорится, дружок, из песни слов не выкинешь: отца народ прозвал Красным Солнышком, одного из сыновей — Окаянным, другого — Мудрым, а младшие сыновья Борис и Глеб стали первыми святыми земли русской.

И приняло Небо Бориса и Глеба...