Однажды у отца Паисия было много гостей. Все расселись во дворике возле каливы и с нетерпением ожидали, когда же можно будет начать беседу со старцем. Но вокруг на деревьях было так много птиц, калива стояла в лесу, что они своим щебетанием заглушали голоса людей.

Старец понял, что, если так пойдет дальше, то поговорить не удастся, а польза от беседы могла быть большая. Что-то нужно было сделать, чтобы птички хотя бы на время замолкли. И он сделал.

- Да уймитесь вы, балаболки, — сказал им старец. Птахи угомонились сразу.

Но сказал это он так ласково, как может сказать только человек, который любит все сотворенное Богом. «Уймитесь» не значит «замолчите». Значит «говорите потише, успокойтесь». И птички послушались.

В самом деле, старец любил все живое. Любил с преизбытком, так что любовь переливалась через край. Какое-то время у него жил олененок. Как он его любил! Попросил охотников, чтобы те за ним присматривали, а чтобы не перепутали, поставил ему на лбу крестик.
Но кто-то его все-таки подстрелил.

А однажды он повстречался с медведем. Старец всегда воодушевлялся, когда рассказывал об этом случае. В лесу вокруг жило много медведей. Однажды он шел по тропинке и нос к носу столкнулся с медведем. Медведь, когда его увидел, отошел в сторону: уступил дорогу. Но старец стал показывать, что он его пропускает. Медведь не соглашался. Он вытянул лапу и стал подталкивать старца, как бы показывая, что тот должен идти первым. Вот такая встреча произошла у старца с «хозяином леса».

Старец и змей любил и защищал.

- Батюшка, говорят у вас тут много змей, правда? — спросил его как-то один диакон.

А старец ему с юмором ответил:

- Отец диакон, становись-ка скорее священником, буду тебе исповедоваться, вот тогда увидишь, что за змеи обитают у человека в душе. Вот это настоящие гады. А те змеи что? Те змеи безвредны.

И птиц, и зверей, и цветы, и деревья — всех и вся любил старец Паисий.

- Все, что от Бога, — говорил он, — хорошо и благословенно.

Рядом с каливой старца на пригорке была поляна, куда он любил ходить и молиться по четкам.

Как-то раз ближе к вечеру он сидел на поляне. Тут прилетела маленькая птичка зарянка и села прямо напротив него.

Увидев, что птичка стоит неподвижно, старец улыбнулся, протянул руку и осторожно ее погладил, сказав:

- Вот, милости просим, милости просим!

Так началась дружба старца и маленькой птички. А потом он дал птичке имя. В другой раз птичка опять прилетела, но не подлетела близко, а села поодаль и стала смотреть. Отец Паисий стал ее звать. Но как звать, ведь имени-то нет?

- Ну, иди, иди! — ласково подзывал он птичку словно ребенка.

Но птичка не двигалась. Он позвал еще раз. Опять не послушалась. Тут-то у зарянки и появилось имя. Старец позвал в третий раз, произнеся при этом необычное слово:

- Ну, Óлет, иди сюда!

Для отца Паисия это слов не было необычным. Он знал его по Синаю. На языке бедуинов «олет» значит «ребенок». Оно всегда напоминало старцу слова Господа: «Оставьте детей приходить ко Мне…» и «Если не станете как дети…». Он непроизвольно произнес его. Сердце подсказало.

Когда птичка подлетела и села рядом, он погладил ее по головке и сказал:

- Похоже, тебе твое имя понравилось. Мне тоже. Так тебя и буду звать.

Из книги: «Отец Паисий. Старец Любви»