Прошел август. Он принес в Харрингтонское поместье множество сюрпризов и перемен. Единственным человеком, который все эти новшества воспринял совершенно невозмутимо, была Нэнси. Она говорила, что с тех пор, как у них живет Поллианна, самые удивительные вещи стали казаться ей вполне нормальными.
Сначала в доме появился котенок. Поллианна нашла его на дороге, чуть ниже Харрингтонского поместья. Котенок жалобно мяукал. Тщательный опрос соседей не выявил владельца несчастного существа, и Поллианна притащила его домой.
– Я была так рада, когда у него не оказалось хозяев, – щедро делилась она новостью с тетей Полли. – Мне ведь с самого начала очень захотелось принести его домой. Я обожаю котят. Я ведь знаю, вы тоже будете рады, если он останется у нас жить.
Мисс Полли бросила испуганный взгляд на пушистый комок страданий, сидевший на руках Поллианны, и содрогнулась. Дело в том, что почтенная леди не питала нежных чувств даже к здоровым и чистым кошкам.
– Фу, Поллианна! – брезгливо воскликнула она. – Какой он грязный. Наверное, он болен и у него полно блох.
– Я знаю, тетя Полли. Бедный малыш! – сокрушалась Поллианна, пытаясь заглянуть в испуганные глаза котенка. – Смотрите, он весь дрожит. Он такой несчастный и всего боится. Наверное, он и нас с вами боится. Он ведь еще не знает, что мы собираемся оставить его у себя.
– Этого еще никто не знает, – многозначительно проговорила тетя Полли.
– Да нет, тетя Полли. Это уже все знают! – с ликующим видом заявила Поллианна, даже не удосужившись вникнуть в смысл тетиного замечания. – Я уже всем сказала, что, если не найду хозяев, мы с вами обязательно оставим его у себя. Я ведь знаю, что вы будете рады приютить у себя маленькое беспризорное существо.
Мисс Полли было открыла рот, но поняла, что не в силах произнести ни слова. Странное ощущение беспомощности, которое так часто стало посещать ее с тех самых пор, как к ней приехала Поллианна, вновь сковало ее волю и лишило привычного благоразумия.
– Ну, конечно же, тетя, – награждая мисс Полли благодарными взглядами, продолжала Поллианна, – я знала, вы просто не сможете бросить на произвол судьбы такого несчастного котенка. Меня же вы ведь не бросили. Именно так я и объяснила миссис Форд, когда она говорила, что вы в жизни не разрешите мне оставить его. Вот я ей и сказала, что вы даже меня оставили, хоть у меня все-таки была Женская помощь; как же вы сможете не оставить котенка, у которого вообще никого нет? Я знала, что вы именно это подумаете, когда узнаете, что у бедного котенка совсем нет хозяев!
И Поллианна вприпрыжку выбежала из комнаты.
– Но ты не так поняла меня, Поллианна! – попыталась возразить тетя Полли.
Напрасно – Поллианна не слышала ее. Она бежала на кухню.
– Нэнси! Нэнси! – что было мочи кричала она на ходу. – Ты только посмотри, какая прелесть! Тетя Полли будет растить его вместе со мной! И тетя Полли не нашла ни сил, ни слов, чтобы возразить племяннице. На следующий день в доме появилась собака. Она была еще грязнее и несчастнее, чем кошка. А тетя Полли к собакам питала еще меньше нежности, чем к кошкам. И все же она опять не нашла, что возразить племяннице и с безмолвным изумлением выслушала, как та провозглашает ее защитницей чуть ли не всех обездоленных собак на свете.
Начало следующей недели прошло относительно спокойно. Затем в четверг, который выдался просто чудесным, Поллианна в очередной раз понесла студень миссис Сноу. С тех пор, как она рассказала больной женщине о своей игре, они стали настоящими друзьями. Мало того, миссис Сноу сама стала играть в игру. Правда, получалось у нее пока неважно. Она слишком привыкла жалеть себя, и сразу начать хоть че-му-то радоваться ей было совсем не легко. Но Поллианна так терпеливо и жизнерадостно руководила ею, что она постепенно играла все лучше и лучше. И вот, в тот самки четверг, о котором идет речь, миссис Сноу, к великой гордости Поллианны, объявила, что очень рада студню из телячьей ножки, ибо именно это блюдо ей сегодня больше всего хотелось съесть на обед. Для Поллианны слова эти были ценны вдвойне. Дело в том, что встретив ее у двери, Милли испуганным шепотом сообщила: сегодня утром жена пастора уже принесла огромную миску такого же студня.
"Да, миссис Сноу просто не узнать!" – с радостью думала Поллианна на обратном пути. И тут она увидела мальчика. Он мрачно восседал на обочине дороги и лениво обстругивал палку тупым ножом с обломанным лезвием.
– Привет! – улыбнулась Поллианна. Мальчик смерил ее взглядом и вновь угрюмо принялся за свою палку.
– Себе и скажи "привет", – сердито буркнул он. Поллианна засмеялась.
– Знаешь, у тебя сейчас такой вид, словно тебя даже телячьим студнем не обрадуешь, – сказала она, останавливаясь перед ним.
Мальчик заерзал и с удивлением посмотрел на Поллианну. Потом опять занялся своей палкой.
Некоторое время Поллианна стояла молча, думая, как продолжить беседу. Затем, решившись, она опустилась на землю рядом с мальчиком. Хотя Поллианна и уверяла, что привыкла к Женской помощи и преспокойно обходится без ровесников, все же ей очень не хватало их общества. Вот почему, встретив, наконец, сверстника, она решила не упускать своего счастья.
– Меня зовут Поллианна Уиттиер, – вежливо начала она. – А тебя как? Мальчик опять заелозил и хотел было подняться с земли, но потом раздумал.
– Джимми Бин, – с неохотой процедил он.
– Вот и хорошо. Теперь мы знакомы. Я так рада, что ты назвал себя, потому что некоторые знакомятся не по правилам. Я живу в доме мисс Полли Харрингтон. А ты где живешь?
– Нигде.
– Как нигде? Так нельзя. Все где-нибудь живут, – уверенно заявила Поллианна.
– Может, и все, но не я. Я нигде не живу. Во всяком случае, сейчас. Я подыскиваю новое место.
– Ах, вот как? И где же это место? Мальчик бросил на нее презрительный взгляд.
– Во, тупая! Стал бы я искать, если бы знал, где оно! Поллианна обиженно тряхнула головой. Ей не нравилось, когда с ней так грубо разговаривают. Но все-таки это был единственный мальчик в округе, и она решила смириться даже с тем, что ее обозвали "тупой".
– А где ты раньше жил? – как ни в чем не бывало осведомилась она.
– И чего привязалась? – раздраженно прошипел мальчик.
– Ничего не поделаешь, – пропуская грубость мимо ушей, ответила Поллианна. – Ты сам так мало говоришь о себе, что, если я не буду расспрашивать, то ничего о тебе не узнаю. Вот меня тебе не приходится спрашивать, я все сама говорю.
Мальчик усмехнулся. Это вышло у него от смущения, потому что сейчас ему было совсем не весело, однако лицо его стало куда приятнее.
– Ладно уж, слушай, – снисходительно произнес мальчик. – Я Джимми Бин и мне десять лет, одиннадцатый пошел. В прошлом году я попал в приют. Знаешь, там уйма детей. Мне кажется, я никому там не нужен. Вот я и ушел. Я хочу жить где-нибудь в другом месте, но я еще не нашел, где. Мне нужно жить в доме, но чтобы там были родственники, а не надзиратели, как в приюте. Потому что, если у тебя есть дом, значит, есть и родные. А у меня после матери остался только отец, а когда он умер, у меня вообще никого не осталось. И я решил искать. Я уже был в четырех домах, но ничего не вышло. Я говорил им, что буду работать, но они все равно не захотели меня брать. Вот. Это все. Больше мне тебе нечего рассказать, – дрогнувшим голосом добавил мальчик.
– Как жалко, – с сочувствием отозвалась Поллианна. – Выходит, ты никому не нужен? Бедный! Я ведь знаю, как это тяжело. У меня ведь тоже умер папа, и когда у меня никого не осталось, кроме Женской помощи, пока тетя Полли не сказала, что возьме... Поллианна умолкла. Блестящая идея внезапно осенила ее.
– Я знаю место, и оно придется тебе по душе! – воскликнула она. – Тетя Полли тебя возьмет. Возьмет, возьмет, я знаю. Меня-то взяла! И Флафи с Бафи, когда оказалось, что у них нет хозяев что им некуда деться, – тоже. А ведь это только кошка и собака. Пойдем! Я знаю! Тетя Полли, конечно, возьмет тебя. Ты даже представить себе не можешь, какая она хорошая и добрая. Исхудалое лицо Джимми Бина засияло от радости.
– Она возьмет меня? – с надеждой переспросил он. – Честное индейское? Знаешь, ведь я очень сильный, – добавил он и с гордостью задрал рукав, демонстрируя худую, костлявую руку. – Вот, смотри. Я могу работать!
– Ну, конечно же, тетя Полли возьмет тебя. Ведь она самая лучшая на свете после моей мамы, но мама теперь в раю. У тети Полли в доме полно комнат, – тараторила Поллианна, стремительно приближаясь к Харрингтонскому поместью и волоча за руку Джимми Бина. – Это очень большой дом. Хотя, – с некоторой тревогой продолжала она, – может быть, сначала тебе придется спать в комнате на чердаке. Мне тоже сперва пришлось. Но теперь там есть сетки от насекомых, и тебе уже не будет так жарко, как мне. И мухи уже не принесут всяких микробов на своих ногах. Ты знаешь, каких потрясающих микробов они переносят? Может быть, тетя Полли даст тебе про это прочесть, если ты будешь хорошо... то есть, если ты плохо себя поведешь. О-о! У тебя тоже есть веснушки! – пристально вглядываясь в его лицо, воскликнула она.
– Ну, тогда ты будешь рад, что там нет зеркала, и картина в окне лучше, чем на стене. В общем, тебе нет никакого смысла возражать, если она поселит тебя в эту комнату.
На этом месте Поллианна была вынуждена прерваться и шумно втянуть в легкие воздух.
– Обалдеть! – восхитился Джимми Бин, который, впрочем, мало что понял из ее речи. – Вот тебе-то уж точно не надо задавать вопросов, ты вон даже на бегу сколько успеваешь сказать.
Поллианна засмеялась.
– Ну, ты-то, во всяком случае, можешь этому радоваться. Потому что, когда говорю я, ты можешь спокойно себе молчать.
Они вошли в дом, и Поллианна без малейшего колебания провела Джимми прямо к тете Полли, совершенно изумленной таким вторжением.
– О, тетя Полли! – торжественно провозгласила Поллианна. – Вы только посмотрите, кого я вам привела. Его будет интересно растить, даже интереснее, чем Флафи и Бафи. Посмотрите, это настоящий живой мальчик. Он сказал, что не возражает, если вы сначала поселите его в комнату на чердаке. И еще он говорит, что будет работать. Но я думаю, у него на это не останется времени. Ведь, конечно же, он будет много играть со мной.
Тетя Полли сперва побледнела, потом покраснела. Она поняла далеко не все из слов племянницы, но и того немногого, что она поняла, ей было вполне достаточно.
– Что это значит, Поллианна? Откуда ты взяла этого оборванца? – строго осведомилась она.
"Оборванец" отступил на шаг к двери, а Поллианна весело засмеялась.
– Ой! Да я просто, как Мой Незнакомец!
Совсем забыла сказать, как его зовут. А вы заметили, какой он грязный, тетя Полли? Просто как Флафи и Бафи, когда вы их взяли. Но, я думаю, это мы с вами исправим. Мы просто помоем его, как помыли Флафи и Бафи. Ой, опять забыла, – снова засмеялась она. – Тетя Полли, его зовут Джимми Бин.
– И что же он здесь делает? Поллианна очень удивилась.
– Как, что? Да я ведь вам только что все рассказала, тетя Полли. Он пришел сюда для вас. Я привела его, чтобы он тут жил. Он хочет, чтобы у него был свой дом и родные. Я ему рассказала, как вы приютили меня, и Флафи с Бафи, и какая вы хорошая и добрая. Я объяснила, что ему, конечно, будет хорошо у нас, потому что Флафи и Бафи у нас очень хорошо, а Джимми Бин ведь гораздо лучше, чем кошка или собака.
Тетя Полли откинулась на спинку стула и поднесла дрожащую руку к горлу. Знакомое ощущение беспомощности уже вновь наваливалось на нее. Но на этот раз мисс Полли решила не сдаваться. После упорной внутренней борьбы она собрала все свои силы и села очень прямо.
– Ну, знаешь что, хватит, Поллианна! У меня просто слов нет. Мало нам бродячих кошек и собак, так теперь ты приводишь с улицы маленьких попрошаек, и они...
Мальчик неожиданно вздрогнул. Глаза его засверкали, и он, высоко подняв голову, уверенно шагнул прямо к тете Полли.
– Я не попрошайка, мэм! – задиристо произнес он. – И от вас мне ничего не надо. Я просто хотел работать, а за это получить постель и еду. Я никогда не пришел бы в ваш распрекрасный дом, да только вот эта девочка принялась твердить мне, какая вы хорошая и добрая и как вы просто мечтаете взять меня к себе. Вот и все!
Он круто развернулся и зашагал прочь с таким чувством собственного достоинства, что, несомненно, выглядел бы очень смешно, не будь у него столь жалкого вида.
– Ой, тетя Полли, – срывающимся голосом проговорила Поллианна, – а я-то думала, вы будете рады взять Джимми Бина к себе, я думала... вы... будете ра...
Мисс Полли, требуя тишины, воздела вверх руку. Нервы у нее были напряжены до предела. До сих пор у нее в ушах звучал голос мальчика: "какая вы хорошая и добрая и как вы мечтаете взять меня к себе!" И знакомое чувство беспомощности чуть было не одолело ее. Но, собрав всю свою волю, она второй раз за сегодняшний день одержала победу.
– Поллианна! – громко крикнула она. – Оставишь ты когда-нибудь это свое вечное "рада"? С утра до вечера я только и слышу: "рада", "рада", "рада"! Мне кажется, я когда-нибудь сойду с ума от этого. Поллианна совсем растерялась.
– Но... – прошептала она. – Мне казалось, тетя Полли, что вы были бы рады, чтобы я была ра... О-о-о!
И, крепко зажав рукой рот, она выбежала из комнаты.
Она нагнала Джимми Бина, прежде, чем он успел дойти до калитки. – Мальчик! Мальчик! Джимми Бин! – кричала она, задыхаясь от бега. – Я хочу... я хочу попросить у тебя прощения!
– Да брось ты. Ты вовсе и не виновата, но я не попрошайка! – упрямо добавил он.
– Ну, конечно же, нет. Но ты не должен винить тетю, – убеждала Поллианна. – Наверное, это я во всем виновата. Я просто неправильно тебя представила. Тетя очень хорошая и добрая и всегда была хорошей и доброй. Просто я ей неправильно все объяснила. Но мне все равно хочется найти тебе дом.
Мальчик пожал плечами и отвернулся в сторону.
– Можешь не беспокоиться. Уж как-нибудь сам себе найду. Я ведь не какой-нибудь попрошайка. Поллианна так глубоко задумалась, что даже лоб наморщила от напряжения. Однако мгновение спустя ее осенила еще одна великолепная идея.
– Я знаю, как мы с тобой поступим! Сегодня будет собрание Женской помощи. Я слышала, как тетя Полли говорила об этом по телефону. Я пойду туда и изложу им суть твоего дела. Именно так называл это мой папа. И он всегда излагал им, когда ему что-нибудь от них было надо. Например, средства, чтобы учить язычников, или новый ковер для церкви.
Мальчик снова повернулся и сердито посмотрел на нее.
– Но я-то не язычник и не новый ковер. И что это за Женская помощь такая?
– Ну и ну, – осуждающе протянула Поллианна, – где же тебя воспитывали, Джимми Бин? Не знать, что такое Женская помощь!
– Не хочешь, не говори, – равнодушно ответил мальчик. Он отвернулся и двинулся вперед, явно намереваясь удалиться. Поллианна ринулась следом.
– Да нет, я скажу тебе. Это... это... – замялась она. – Ну, это, когда много женщин сидят вместе, шьют, устраивают ужины, собирают деньги и разговаривают. Вот это и называется Женской помощью. Они вообще очень добрые. То есть, большинство в Женской помощи. Там, где я жила, были добрые. Из здешней Женской помощи я пока никого не знаю, но, наверное, и они неплохие. Я сегодня пойду и расскажу им про тебя. Мальчик снова сердито посмотрел на нее.
– И не вздумай, – со злостью проговорил он. – Не стану я стоять и слушать, как эта твоя помощь называют меня попрошайкой. Нет, не выйдет!
– Да тебя-то там не будет, – принялась уговаривать Поллианна. – И я уверена, что у кого-нибудь из них найдется для тебя дом.
По лицу мальчика было видно, что слова Поллианны вновь вселили в него надежду.
– Я готов работать, ты не забудь сказать им об этом, – строго напутствовал он.
– Ну, конечно, скажу, – успокоила его Поллианна. И, ни минуты не сомневаясь, что добившись согласия Джимми, преодолела все трудности, заверила: – Завтра я скажу тебе, у кого из них ты будешь жить.
– А где мне тебя ждать?
– У дороги. Там, где ты нашелся сегодня. У дома миссис Сноу. – Ладно. Я приду туда. – Мальчик помолчал, потом с неохотой спросил:
– Может, мне все-таки вернуться на сегодняшнюю ночь в приют? Понимаешь, деваться-то мне все равно некуда, а от них я ушел только сегодня утром. Я ведь никого не предупреждал, что не собираюсь , возвращаться. Просто сбежал, и все. Иначе они меня не выпустили бы. Вообще-то, они, конечно, все равно не заметили бы, что меня нет. Зачем я им нужен. Я же им не родной.
– Бедный, – с сочувствием отозвалась Поллианна. – Но ты не расстраивайся. Ведь это только до завтра. Когда мы увидимся, у меня уже будут для тебя и дом и родные. Им-то уж не будет все равно. Ну, пока, до завтра, – и она побежала обратно.
Мисс Полли в это время стояла у окна гостиной и угрюмо наблюдала за двумя детьми. Когда мальчик ушел, она с тоской смотрела ему вслед до тех пор, пока он не скрылся за поворотом дороги. Потом отвернулась от окна, вздохнула и медленно побрела наверх. Никогда прежде она не двигалась столь вяло. В ее ушах до сих пор звучал презрительный голос мальчика: "Какая вы хорошая и добрая, и как вы мечтаете взять меня к себе!". На душе у нее стало скверно. Она чувствовала себя так, будто что-то потеряла, и никак не может найти.