Нельзя сказать, чтобы частые визиты Поллианны очень уж подняли дух мистера Пендлтона. Правда, теперь он встречал ее с неизменным радушием, а иногда даже посылал за ней. Когда она приходила, он развлекал ее, как мог. Он рассказывал ей занимательнейшие истории, показывал чудесные книги, картины, или редкости, которых в доме на Пендлтонском холме хранилось видимо-невидимо. Но он по-прежнему то и дело принимался проклинать жалкое состояние, в котором оказался, а заодно и "незваных домочадцев", которые "наводят свои порядки". И все-таки Поллианна чувствовала, что мистеру Пендлтону нравится ее слушать, и с каждым разом все больше и больше рассказывала ему о себе.
Правда, она никогда не была уверена, что он дослушает до конца. Лицо его частенько принимало отрешенное выражение, и он на какое-то время, вновь и вновь уносился мыслями в одному ему ведомый мир. Поллианна никогда не знала, какой из ее рассказов или многочисленных слов, повергнет его в это состояние. Она вообще порой думала, что виной тому не слова. И, самое главное, она не знала, сможет ли когда-нибудь рассказать ему о своей игре? Пока она испытывала весьма серьезные опасения, что он даже слушать о ней не станет. Ведь она уже дважды пыталась. Но оба раза, стоило ей дойти до слов "и тогда папа сказал...", как мистер Пендлтон перебивал ее и переводил разговор на другую тему.
Все это убеждало Поллианну в правоте Нэнси, и она теперь совершенно не сомневалась, что мистер Пендлтон и впрямь был когда-то влюблен в тетю Полли. Девочка поставила перед собой новую цель; она будет всеми силами стремиться вселить радость в эти две исстрадавшиеся души. Правда, пока она совершенно не представляла себе, каким образом это сделать. Она пробовала рассказывать мистеру Пендлтону о тете. Тот реагировал по-разному. Иногда он слушал эти истории вежливо, иногда проявлял явные признаки раздражения, а пару раз его хмурое лицо даже озарилось улыбкой. Пробовала она рассказывать о мистере Пендлтоне и тете Полли, но та чаще всего вообще не слушала ее. То есть слушала, но совсем недолго, а потом находила что-то, по ее словам, более важное, и переводила разговор на другую тему. Тетя почему-то часто так поступала, когда Поллианна начинала рассказывать о ком-нибудь из своих друзей. Даже о докторе Чилтоне ей, к великому изумлению племянницы, было совсем неинтересно слушать. Конечно, Поллианна понимала, что тетя смутилась, когда мистер Чилтон увидел ее в кружевной шали и с розой в волосах. Вскоре девочка убедилась, что, похоже, тетя вообще не очень-то жалует доктора Чилтона, и вот это совершенно не укладывалось у нее в голове.
Она поняла это, когда у нее разыгрался сильный насморк и пришлось целый день сидеть дома.
– Если ты к вечеру не почувствуешь себя лучше, я пошлю за доктором, – сказала тетя Полли.
– Ой, тогда я с удовольствием не буду чувствовать себя лучше! – воскликнула Поллианна. – Мне так хочется, чтобы меня навестил доктор Чилтон!
Тетя посмотрела на нее как-то странно, и это очень ее озадачило.
Я вызову к тебе не доктора Чилтона, Поллианна, – с подчеркнутой сухостью проговорила мисс Харрингтон. – Нашу семью лечит доктор Уоррен. Вот он и придет к тебе, если потребуется.
К счастью, Поллианне вечером полегчало, и доктора Уоррена вызывать не пришлось.
– Я очень рада, что вам не надо вызывать доктора, тетя Полли, – объявила Поллианна за ужином. – Конечно, доктор Уоррен мне тоже очень нравится, и другие доктора – тоже. Но мистер Чилтон мне нравится больше всех. Понимаете, тетя Полли, я боюсь, он очень обиделся бы на меня, если бы я позвала не его. Он ведь не виноват, что увидел, как я красиво вас причесала и...
– Ну, хватит, Поллианна, – оборвала ее тетя. – Я не намерена обсуждать ни доктора Чилтона, ни его поведение.
Поллианна на мгновение оторопела. Она не понимала, чем вызвано недовольство тети, и ей стало грустно. Но минуту спустя, она заметила, как красиво разрумянились у тети Полли щеки.
– Ой, тетя Полли! – забыв обо всем, закричала она. – Я обожаю, просто обожаю, когда у вас такой румянец! Вы сейчас такая красивая! Тетя Полли! Ну, пожалуйста, тетя Полли! Можно я вас сейчас причешу? Если... Тетя Полли! – тщетно взывала она к почтенной родственнице.
Но на этот раз мисс Полли Харрингтон одержала верх. Не дожидаясь, пока знакомое чувство скует ее разум и волю, она быстро встала и удалилась. Навещая Джона Пендлтона на самом исходе августа, Поллианна заметила, что подушка его озарена полоской яркого радужного света. Это была удивительная полоска. Голубой, золотистый и зеленый цвета, а по краям – фиолетовый и красный. Поллианна в изумлении застыла возле кровати.
– Мистер Пендлтон! Мистер Пендлтон! Да это же настоящая маленькая радуга! Настоящая радуга пришла навестить вас! – хлопая в ладоши, воскликнула она. – Как красиво! Но как она прошла сюда? – удивилась Поллианна.
Джон Пендлтон в то утро был очень мрачно настроен.
– Думаю, она "прошла сюда" сквозь стеклянный термометр на окне, – сумрачно усмехнувшись, объяснил он. – Вообще-то не дело, когда термометр висит на солнце, но по утрам солнце светит именно в это окно.
– Но, мистер Пендлтон! Ведь это очень красиво! Неужели такое может получиться только от того, что солнце светит на термометр? Ну, тогда, если бы у меня был термометр, я всегда держала бы его только на солнце!
– Не много было бы тогда прока от твоего термометра, – развеселился мистер Пендлтон. – Интересно, как бы ты определяла тепло сегодня или холодно, если термометр твой все время висел бы на солнце?
– А мне было бы все равно! – решительно ответила Поллианна, по-прежнему не отрывая восхищенного взгляда от маленькой радуги на подушке мистера Пендлтона. – Какая разница, тепло на улице или холодно, когда в твоей комнате целый день живет маленькая радуга?
Мистер Пендлтон засмеялся еще веселей. Потом он удивленно поглядел на восторженное лицо Поллианны. Неожиданно он хлопнул себя по лбу, словно его осенила какая-то идея, и легонько тронул кнопку звонка.
– Нора, – сказал он, когда пожилая служанка показалась в дверях, – будьте добры, принесите мне один из больших медных подсвечников, они стоят на каминной полке в задней гостиной.
– Слушаюсь, сэр, – удивленно взглянув на него, ответила служанка. Минуту спустя она вернулась. Шествие ее сопровождалось мелодичным звоном. Это многочисленные хрусталики на подсвечнике позвякивали в такт ее шагам.
– Спасибо, Нора. Поставьте его на тумбочку, – распорядился мистер Пендлтон. – А теперь снимите занавеску и протяните веревку поперек окна. Ну, вот и все. Теперь можете идти.
Дождавшись ухода служанки Джон Пендлтон весело взглянул на девочку:
– Ну-ка неси сюда подсвечник, Поллианна!
Схватив обеими руками тяжелый подсвечник, она подала его мистеру Пендлтону. Не успела она и глазом моргнуть, как он быстро сорвал с него дюжину хрустальных подвесок.
– А теперь возьми их, моя дорогая, и повесь на веревку у окна. Если уж тебе действительно захотелось поселить в комнате радугу, я просто не вижу иного выхода.
Поначалу Поллианна совершенно не понимала, зачем мистеру Пендлтону все это понадобилось. Лишь повесив три хрусталика, она случайно глянула в глубь комнаты, и ей открылось все величие замысла старшего друга. Она так разволновалась, что руки едва ее слушались, и она с трудом удерживала дрожь в пальцах. Все же она превосходно справилась, и скоро вся дюжина хрусталиков оказалась на веревке. Она отвернулась от окна, и тут же восторженный вопль огласил огромную спальню. Поллианне и впрямь было чему подивиться. Недавно еще унылая комната превратилась в сказочный дворец. По стенам и потолку плясали красные и зеленые, фиолетовые и оранжевые, золотые и синие блики. Стены, стол, шкафы и даже постель – все сияло, словно праздничная иллюминация.
– Да это просто чудо! – выдохнула Поллианна и радостно засмеялась. – Мистер Пендлтон! Мистер Пендлтон! Мне кажется, даже солнце играет в игру. Вам тоже так показалось? – осведомилась она, ибо совершенно забыла, что так и не успела познакомить его с правилами игры в радость. – Ой, мне так хотелось бы, чтобы у меня были такие вот штучки, – продолжала она. – Тогда я бы дала их тете Полли, и миссис Сноу, и еще другим людям. Мне кажется, тогда они все будут рады. Даже тетя Полли наверняка так обрадуется, что не удержится и хоть разок хлопнет дверью. Вам тоже так кажется, мистер Пендлтон?
– Да как тебе сказать, мисс Поллианна, – засмеялся мистер Пендлтон, – насколько я помню твою тетю Полли, мне кажется, хрусталиков будет явно недостаточно, чтобы заставить ее хлопать дверьми от радости. Боюсь, тут понадобится кое-что побольше. Но я, откровенно говоря, не очень-то понял, во что там играет сейчас солнце и почему все эти люди должны радоваться? Поллианна некоторое время удивленно смотрела на него, затем решительно тряхнула головой.
– Совсем забыла, мистер Пендлтон! Вы же ничего не знаете об игре!
– Ну, раз я ничего не знаю, тогда расскажи мне!
И Поллианна стала ему рассказывать. Она начала с костылей, которые достались ей вместо куклы и рассказала все до конца, и на этот раз мистер Пендлтон ни разу не перебил ее. Она говорила и говорила и не могла оторвать восхищенного взора от хрустальных подвесок, которые расцвечивали комнату сотнями маленьких радуг.
– Ну, вот и все, – завершила она наконец свой рассказ. – Теперь вам понятно, почему я сказала про солнце, что оно тоже играет в игру?
На секунду в комнате воцарилась тишина, затем мистер Пендлтон глухим, сдавленным голосом произнес:
– Теперь понятно. Я думаю, Поллианна, что лучше тебя никого нет на свете.
– Ну что вы, мистер Пендлтон. Ведь сколько на меня ни будет светить солнце, я все равно не сумею отбрасывать таких радуг.
– Да ну? – с улыбкой взглянул на нее мистер Пендлтон.
И только тут Поллианна заметила, что в глазах его стоят слезы.
– Ну, конечно же, не сумею, – ответила она. – И вообще, тетя Полли мне объяснила, что нельзя долго стоять на ярком солнце. Она говорит, от этого у меня будет еще больше веснушек. – И, вспомнив о веснушках, Поллианна громко вздохнула.
Тут мистер Пендлтон отвернулся, и до Поллианны донесся его тихий смех. Она внимательно пригляделась к нему, и ей вдруг показалось, что он не смеется, а плачет.