– Домик мой с палисадником! Как же ты меня напугала, мисс Поллианна! – задыхаясь от бега, проговорила Нэнси, добравшись, наконец, до вершины большой скалы.

– Испугала? – удивилась Поллианна, с явной неохотой спускаясь вниз. – Простите меня, пожалуйста, но я и не думала вас пугать. Правда, папа и Женская помощь тоже сначала пугались, когда я делала что-то такое, но потом они привыкли. Они поняли, что со мной всегда все в порядке, и больше не волновались.

– Но я даже не знала, что ты ушла, – сказала Нэнси; она покрепче взяла ее за руку, боясь, что девочка опять куда-нибудь исчезнет. – Понимаешь, – продолжала она, быстро спускаясь с горы, – я ведь не видела, как ты ушла. И мне показалось, что ты улетела сквозь крышу. Вот так мне и показалось. Так и показалось, – несколько раз пробубнила она.

Поллианна запрыгала от радости.

– А я так и сделала! – с гордостью воскликнула она. – Только я улетела не вверх, а вниз. Я спустилась по дереву.

Нэнси остолбенела.

– Что ты сделала? – переспросила она.

– Спустилась по дереву, которое растет возле моего окна.

– Ах, чулочки вы мои, панталончики! – всплеснула руками Нэнси. – Ну и дела! Она снова поспешила вперед.

– Хотела бы я послушать, что сказала бы на это твоя тетя, мисс Поллианна.

– Вы правда хотели бы? – с готовностью отозвалась Поллианна. – Ну, тогда давайте я ей все расскажу, как только мы вернемся домой. Вот вы и услышите, что она мне скажет.

– Да ты что! – воскликнула Нэнси. – Нет, нет, умоляю тебя, не делай этого.

– Вы думаете, тете Полли это не понравится? – спросила Поллианна, явно расстроенная таким оборотом дела.

– Нет, то есть, да, – замялась Нэнси, – дело в том, что я пошутила. Мне, понимаешь, совсем не хочется знать, что скажет на это твоя тетя.

Нэнси стало стыдно: ведь она же сама решила по мере сил не давать Поллианну в обиду.

– Нам надо торопиться, – постаралась она перевести разговор. – Мне ведь еще нужно помыть тарелки.

- Я помогу вам, – тут же предложила Поллианна.

– Ну, что ты, мисс Поллианна! – смутилась Нэнси.

Какое-то время они шли молча. Солнце зашло, и небо начало быстро темнеть. Поллианна покрепче прижалась к Нэнси.

– Знаете, мне кажется, я все-таки рада, что вы немного испугались. Потому что иначе вы бы за мной не пришли.

И Поллианна зябко передернула плечами – она очень боялась ходить одна в темноте.

– Ягненочек мой! Бедненькая моя! – запричитала Нэнси. – Да ты, наверное, голодна! Боюсь, я не смогу тебя сегодня ничем порадовать. На ужин для тебя ничего нет, кроме хлеба с молоком, и есть тебе придется вместе со мной, на кухне. И все потому, что твоя тетя рассердилась, когда ты не пришла ужинать вовремя.

– Но я не могла прийти. Ведь я была здесь!

– Верно. Но она-то об этом не знала, –справедливо заметила Нэнси, которой стоило большого труда удержаться от смеха. – Конечно же, это не повод заставлять тебя есть хлеб с молоком. Как жаль, что все так получилось!

– А мне не жаль. Я рада.

– Рада? Чему ты рада?

– Я люблю хлеб с молоком, и мне будет очень приятно поесть вместе с вами. Видите, мне совсем не трудно радоваться.

– Ну, сдается мне, тебе ничему не трудно радоваться, – пробормотала совершенно ошеломленная Нэнси, вспоминая, как Поллианна пыталась полюбить свою комнатку на чердаке.

Поллианна тихонько засмеялась:

– В этом-то вся и трудность нашей игры.

– Игры?

– Ну, да. Игры в то, чтобы все время радоваться.

– С тобой как, все в порядке? – сварливо осведомилась Нэнси.

– Конечно. Просто это такая игра. Мой папа научил меня играть в нее, и это очень здорово, – ответила Поллианна. – Мы начали играть в нее, когда я была еще совсем маленькой. Потом я рассказала о нашей игре в Женской помощи, и они тоже стали играть. Ну, не все, а некоторые.

– А как это? Я, конечно, не мастак на всякие игры, но все-таки расскажи. Никогда еще не слышала, чтобы играли в радость.

Поллианна засмеялась, потом вздохнула, и ее худое личико погрустнело.

– Это началось, когда нам среди пожертвований достались костыли, – торжественно изрекла она.

– Костыли?

– Да. Мне тогда ужасно хотелось куклу, вот папа и попросил женщину, которая собирала пожертвования. А та леди ответила, что кукол никто не жертвовал, поэтому вместо куклы посылает маленькие костыли. Она писала, что они могут тоже пригодиться.

– Ну, пока я не вижу ничего забавного, – сказала Нэнси. – Что же это за игра, просто глупость какая-то.

– Да вы не поняли. Наша игра в том и заключалась, чтобы радоваться, несмотря на то, что радоваться вроде бы нечему. Вот мы с этих костылей и начали.

– Домик мой с палисадником! Да как же можно радоваться, когда ты ждешь куклу, а тебе присылают костыли!

Поллианна от радости даже в ладоши захлопала.

– Можно! Можно радоваться! Можно! Можно! – восклицала она. – Я тоже сначала подумала так же, как вы, – честно призналась она, – но потом папа мне все объяснил.

– Может, поделишься, окажешь милость? – обиженно спросила Нэнси, ибо ей показалось, что девочка просто смеется над ней.

– А вот слушайте дальше, – как ни в чем не бывало принялась объяснять Поллианна, – именно потому и надо радоваться, что костыли мне не нужны! Вот и вся хитрость! – с победоносным видом завершила она. – Надо только знать, как к этому подступиться, и тогда играть не так уж трудно.

– Просто бред какой-то! – буркнула Нэнси и с тревогой посмотрела на Поллианну.

– Никакой не бред, а очень умная игра, – горячо запротестовала та. – Мы с тех пор в нее все время с папой играли. Вот только... Только... Все-таки в нее иногда очень трудно играть. Например, когда твой отец уходит в лучший мир и у тебя не остается никого, кроме Женской помощи.

– Вот именно! – с жаром поддержала ее Нэнси. – И когда тебя любимая родственница запихивает в каморку на чердаке, в которой даже мебели-то пристойной нет.

Поллианна тяжело вздохнула.

– Вообще-то я сначала расстроилась, – призналась она. – Особенно потому, что мне было очень одиноко. А потом, мне так хотелось жить среди всех этих красивых вещей... Знаете, Нэнси, я вдруг почувствовала, что просто не могу играть в свою игру. Но потом я вспомнила, что ненавижу глядеть на свои веснушки, и тут же порадовалась, что у меня нет зеркала. Ну, а когда я взглянула в окно, и мне из него вид так понравился... И стало совсем хорошо. Понимаете, Нэнси, когда ищешь, чему бы порадоваться, обо всем остальном как-то меньше думаешь. Это то же, что с куклой.

У Нэнси к горлу подступили слезы, и она смогла лишь хмыкнуть в ответ.

– Обычно мне не приходится тратить на это слишком много времени. А иногда это вообще происходит само собой. Ведь я уже столько лет играю в эту игру, и хорошо натренировалась. Но все равно, чем больше я играю, тем больше увлекаюсь. Па... – голос ее дрогнул, – папа тоже очень любил играть. А теперь мне, наверное, будет труднее. Ведь папы-то нет, а одной играть не так легко. Я вот надеюсь... – она замялась, потом решительно выпалила: – Может быть, тетя Полли согласится играть со мной?

– Ах, чулочки вы мои, панталончики! – пробормотала Нэнси себе под нос. Затем, повысив голос, обратилась к девочке:

– Сдается мне, мисс Поллианна, что я не больно-то хорошо смогу играть. Но все-таки я постараюсь. Вот так я тебе и скажу. Постараюсь. Постараюсь, так вот тебе и скажу.

– О! Нэнси! – воскликнула Поллианна и изо всех сил обхватила ее шею руками. – Я уверена, у нас отлично получится! И вы тоже так думаете, правда?

– М-может быть, – неуверенно ответила Нэнси, – но все-таки ты не очень-то на меня надейся. Я не больно умелая до всех этих игр. Но постараться-то я постараюсь. Вот так я тебе и скажу: постараюсь. А тебе будет все-таки с кем играть. Будет, с кем играть, вот так я тебе и скажу, – завершила она, когда они переступали порог кухни.

После того, как Поллианна с удовольствием поужинала хлебом и молоком, Нэнси велела ей зайти к тете. Девочка послушно отправилась в гостиную. Тетя Полли сидела с книгой в руках. Заметив племянницу, она отрешилась от чтения ч окинула ее холодным взглядом.

– Ты уже поужинала, Поллианна?

– Да, тетя Полли.

– Мне очень жаль, Поллианна, что все так вышло. Конечно, мне не хотелось в первый день заставлять тебя есть хлеб с молоком.

– Что вы, тетя, я очень рада. Я люблю хлеб с молоком, и Нэнси мне очень нравится. Мы так хорошо поужинали вместе.

Тетя Полли резко выпрямилась на стуле.

– Тебе пора ложиться спать, Поллианна. Тебе выдался сегодня нелегкий день. Завтра мы составим с тобой расписание, а заодно и выясним, что тебе надо купить из одежды. А теперь пойди к Нэнси и попроси у нее свечу. Только смотри, будь со свечой осторожна. Завтрак в половине восьмого. Надеюсь, ты постараешься и успеешь к столу. Ну, спокойной ночи.

Поллианна подошла к тете и обняла ее так нежно, словно была с ней знакома всю жизнь.

– До чего же мне у вас хорошо! – тихо воскликнула она, и вид у нее был совершенно счастливый. Я знаю, мне будет очень хорошо жить с вами. Я знала это уже тогда, когда ехала к вам.

Она повернулась и пошла к двери.

– Доброй вам ночи, тетя, – сказала она, выходя из гостиной.

– Н-да, – задумчиво протянула мисс Полли, когда дверь за племянницей закрылась. – Да это просто необычайный ребенок.

Она хмуро уставилась куда-то в угол.

– Она, видите ли, рада, что я ее наказала и оставила без ужина, – продолжала мисс Полли тихую беседу сама с собой, – и она просит меня не переживать по этому поводу. И ей будет хорошо со мной жить. Чудеса, да и только! – подивилась мисс Полли и снова взялась за чтение.

А четверть часа спустя в маленькой каморке на чердаке одинокая девочка лежала, уткнувшись лицом в подушку, и тело ее сотрясалось от беззвучных рыданий.

– О, папочка, – сквозь слезы шептала она. – Я сейчас совсем не могу играть в нашу игру. Совсем не могу. Но, боюсь, даже ты не смог бы мне сказать, чему радоваться, когда спишь в темной страшной комнате, и еще совершенно одна. Ах, если бы я была хоть чуть-чуть поближе к Нэнси, или к тете Полли, или хотя бы к кому-нибудь из Женской помощи! Тогда, наверное, я смогла бы радоваться.

Нэнси в это время внизу домывала посуду.

– Если я буду играть в эту дурацкую игру, когда надо радоваться костылям вместо куклы, – твердила она, свирепо скребя щеткой молочник, – если я буду играть в эту игру, я уж в нее сыграю по-своему. Я постараюсь, чтобы бедная крошка нашла во мне опору. Уж постараюсь. Постараюсь уж! Вот так и говорю: постараюсь.

Продолжение

Оглавление