Грех манит тем, что он «похож на свободу»; он «вроде благодати». Мнимая свобода, неверная радость, ложный простор. Человек обманывает себя. Это и есть грех.
Арх. Иоанн Сан-Францисский


Но ныне, независимо от закона, явилась правда Божия, о которой свидетельствуют закон и пророки, правда Божия через веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих… (Рим. 3, 21-22)

Евангелие, которое читается на Богоявление, повествует нам о том, как Христос приходит на Иордан к Иоанну креститься. Иоанн видит, как Христос идет через толпу грешников, людей искаженных, отпадших от правды Божией, но которые пришли, чтобы каким-то образом себя исправить. Они чувствуют свою внутреннюю неправду и приходят на Иордан с тем, чтобы через покаяние стать готовыми принять Мессию. Иоанн омывает их иорданской водой. Вода – это как бы символ их покаяния и отпущения.

И вот среди этих людей вдруг обретается наш Господь, Сама Истина и Правда, Который приходит к Иоанну и тоже просит крещения вместе ними. Иоанн, узнав Его, говорит: Мне надобно креститься от Тебя, и Ты ли приходишь ко мне? А что Христос ему на это отвечает? – Нет, ибо так нам надлежит нам исполнить всякую правду. И тогда Иоанн Его крестит, и в этот момент Дух в виде голубини сходит на Христа, и с небес раздается голос Отца: Сей естьСын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение. (Мф. 3,13-17)

Тут говорится о Правде. Какую же правду надо исполнить? О какой правде может идти речь? Ведь ни о какой правде, с точки зрения человеческой справедливости, речи быть не может. Какая же тут справедливость, когда безгрешный Христос берет на Себя грехи мира? Справедливость могла бы заключаться в том, чтобы грешник расплачивается за свои долги... А тут этого нет. Вместо того, чтобы грешникам воздавать за их грехи, требовать с должников их долги, Господь исполняет всякую правду таким странным, удивительным образом – Он берет на Себя грехи мира. Всю ложь этого мира, все его искажения, Он берет на Себя, чтобы Самим Собой и Своей собственной жертвой эту правду даровать людям, все исправить и восполнить Собой.

Христос о Себе говорит: Я есть Путь и Истина и Жизнь. Сам Христос есть эта Правда. Только общение с Ним и приобщение к Нему нашу ложь может исправить. Только Сама Истина может восполнить нашу собственную неправоту.

Но соединяться с правдой без страха может только сама правда. А если ты в чем-то неправда, то приобщение к правде может произойти лишь при желании Самой Правды приобщить тебя к Себе, и только через твое желание, сокрушенное сердце и осознание полной своей неправоты. Таким образом и происходит наше приобщение к Правде, и ничто другое нам не может позволить подойти к Самому Христу.


Бог верен, а всякий человек лжив. (Рим. 3,14)

Посему я говорю и заклинаю Господом, чтобы вы более не поступали, как прочие народы, по суетливости ума своего, будучи помрачены в разуме… (Еф. 4,17-18)


Есть совершенно замечательный афоризм Аввы Дорофея: «кривое правило и прямое делает кривым». По церковнославянски слово правило означает – линейка, то, чем правят, выправляют и управляют. Наша кривая линейка – наше искаженное внутреннее правило, которым мы измеряем мир, себя, ближнего, оцениваем его поступки, выносим свой маленький приговор или даем оценку тому или другому явлению мира, – все делая кривым, как это ни странно и ни страшно. А так как наш взгляд на мир может быть ложным, Авва Дорофей не советует верить никаким своим помыслам. Если человек начинает доверять своему мнению об этом мире, своим мыслям о том, как на него смотрят другие люди, в нем появляется мнительность, он постоянно переживает, что о нем подумают, и верит своим измышлениям. На других людей, на их поступки и взаимоотношения он смотрит так же неправильно, веря своему искаженному суждению о них. Это рождает в человеке подозрительность, неуверенность в себе и постоянное уныние, заставляет доверять пересудам, клеветать на ближнего, искажать искаженное и передавать дальше, как испорченный телефон.

Так же опасно и бесплодно доверять и своему мнению о самом себе. Ложное самомнение заставляет человека оправдывать себя в любом неблаговидном поступке и, в конечном счете, опять лгать. Когда правда Божия никому не нужна, а совсем без правды человек жить не может, необходимо всякое свое злодеяние и коварство оправдывать только видом добродетели. Начинаясь с мелочи, это мало-помалу входит в привычку, и человек начинает лгать не только мысленно, доверяя своим измышлениям, и не только словами, оправдывая свои неблаговидные поступки, а всей своей жизнью. Подлец притворяется благородным и хвалит честность и благородство. Блудник начинает выдавать себя за целомудренного и хвалит целомудрие. Не потому, что он хочет быть целомудренным и честным, понимая, что он не таков, что для него это недостижимая высота, но он намеренно соблазняет на грех других, подобно сатане обращается в ангела света, чтобы соблазнить. "Ибо ни неправда, ни сам дьявол, ни одна ересь не могут соблазнить, как только под видом добродетели”, говорит авва Дорофей. Человек, постоянно себя оправдывающий и не умеющий жить никак иначе, как только во лжи, начинает пользоваться ложью, чтобы убивать других людей.

Это, конечно, крайнее проявление навыка лжи, но нет такого человека, который не был бы ложью хоть в какой-то степени искажен. И поэтому Господь не дает нам возможности стать мерилом этого мира. Исполняя всякую правду, Он показывает, как ее можно исполнить, – через явление миру, через Богоявление Свое, – и не дает нам пути поиска правды и справедливости по человеческим меркам, а указует путь милости и покаяния.

Все неестественно искривленное, искаженное грехом должно быть выпрямлено и уврачевано покаянием, если это не сделано, то человек просто не имеет возможности соединиться с истиной. Наш единственный Учитель и Педагог берет на Себя нашу неправду, восполняя ее Своею благодатью, и все, что Он оставляет сделать нам, – это потрудиться над собой. Но прежде всего человек должен увидеть свою ложь, определить критерии собственной неправды, понять, в чем лично он всегда прегрешает против истины.

В Евангельской истории о слепом Господь спрашивает нищего: Чего ты хочешь от Меня?. – Господи, чтобы мне прозреть. И Иисус сказал ему: Прозри! Вера твоя спасла тебя. (Лк. 18, 35-43)

Слепой человек воспринимает окружающим мир только осязанием, и эта привычка жить на ощупь у слепорожденного, очень сильна – никакого другого способа восприятия у него нет. Так и мы, даже обратившись к Богу, часто живем, как слепорожденные: привыкли жить только тем, что можно пощупать, на что можно опереться. Были бы мы по-настоящему зрячими, мы бы в каждом своем ближнем видели Бога, в тяжелых обстоятельствах жизни – милость Божию, непрестанную заботу о нас Творца. У нас было бы ясное зрение – Господь рядом, близко Господь, и никакие жизненные обстоятельства нас бы не пугали, не раздражали, не приводили в уныние. Слышание Его слова, никогда бы не оставляло бы нас в беспомощности и унынии, в котором мы чаще всего пребываем.

Христос приходит, чтобы просветить. Но хотим ли мы прозреть? Разве мы так просим, как тот слепец? Его молчать заставляли, а он кричал. Спросил Господь: «Чего ты хочешь от меня?» Он же не попросил ни смирения, ни терпения, ничего другого. Ведь если мы обращаемся к Богу, то просим всего сразу: этого и этого нам дай, и, Господи здоровья, и чтобы на работе все было хорошо, помоги нам с ближними, помоги, помоги… А о прозрении не просим, в этом как будто не нуждаемся. Иногда даже бывает так, что мы боимся просвещения. А чтобы так, как слепой сказать: Господи, хочу прозреть! Ведь это же такие слова сильные. Это значит, все увидеть по-настоящему, неискаженно, и, прежде всего – увидеть правильно самого себя. А это тяжело и неприятно. Очень хочется думать о себе хорошо.


Бог творит из ничего: доколе мы хотим и думаем быть чем-нибудь, дотоле Он в нас не начинает дела Своего.
Прп. Иоанн Лествичник

Когда человек искренне придет в сознание, что он ничто, Бог начнет творить из него великое.
Прп. Нектарий Оптинский


Почему так часто в Евангелии мы видим отвержение, неприятие и обличение фарисейства? Потому что это праведность, но не настоящая. Все хорошо, но фальшивка. А все, что не настоящее, в настоящее войти не может, как не может фальшивое золото стать настоящим. А настоящее, оно в любом виде настоящее: скажем, настоящий грешник может стать настоящим праведником, а ненастоящий праведник никем быть не может, потому что, и согрешив, он даже грешником настоящим не может себя ощутить, – всегда будет оправдываться и досадовать на себя, – ведь я же праведник, как такое со мной могло случиться?

Когда перед человеком раскрываются его грехи, он неприятен сам себе и часто приходит на исповедь с досадой. Досада – это проявление гордости, и они имеют сходную форму выражения. Человек мыслит иногда таким образом: «Я поступил плохо, это ужасно. Но я не могу понять, как же это произошло. Ведь я же хороший, почему я так плохо поступил?» Ему досадно за свой поступок, который мог бы его многому научить, но к сожалению не учит: человек не хочет понять, что большое или маленькое падение, которое с ним произошло, помогло ему немножечко раскрыть самого себя, и тем самым помогло измениться. Ему просто неприятно, что он таков, он-то думает о себе иначе. Он готов признать, что поступил плохо, но все-таки не хочет расстаться со своим мнением о себе, и поэтому никогда не сможет увидеть себя правильно. Все настоящее для него совершенно закрыто, остается одна неплодотворная досада на грехи, как на какие-то простительные неудачи: «Ах, какая досадная неудача, опять мне случилось оскорбить моего ближнего… попался же он мне под руку в такой неудачный момент... я не хотел, но так получилось...». И, в конце концов, вся жизнь может оказаться такой досадной неудачей.

Человек же, который приходит с покаянием, мыслит о себе совсем иначе: «Я думал о себе хорошо, но теперь я знаю, кто я такой на самом деле». И это знание о самом себе может его в каком-то смысле даже обрадовать. Он может обрадоваться не тому, что согрешил, а тому, что может стать другим. Ведь в чем заключается радость покаяния? Именно в том, что человеку дается возможность стать другим. Покаяние по-настоящему воспринятое, хоть очень неприятным и горьким чувством часто бывает, радостно тем, что когда человеку открывается его грех, ему одновременно открывается и возможность сразу от этого греха избавиться.

Это, может быть, самое страшное в нашей жизни – духовная прелесть, самообман. Мы, действительно, часто обманываем себя, создавая лишь видимость духовной жизни: присутствуем на молитве и не молимся, находимся в храме, а душой отсутствуем, причащаемся Святых Христовых Таин, а сами с Богом не соединяемся, потому что в нас очень много ложного, внешнего и очень мало настоящего, того, что Господь может взять для соединения с собой.

Ведь Христос пришел по-настоящему к настоящим. И грешники поняли вдруг, что они настоящие грешники, и что грех – это просто настоящая смерть, а к ним пришла настоящая жизнь. И тогда они этой настоящей жизни жаждут, и становятся настоящими праведниками, святыми, преподобными. Мытари и блудницы первыми входят в Царствие Небесное, но не как мытари и блудницы, а как праведники, ибо их осознание своей греховности дало им радость богообщения.

Вспомните восьмую молитву в утреннем правиле. Там есть такие слова, от которых сердце трепещет. Что же я такое говорю? Она исповедует бескрайнее милосердие Божие при всем человеческом несовершенстве. Вот эти слова: «…но или хощу, спаси мя, или не хощу, Христе Спасе мой, предвари скоро, скоро погибох…» Так может говорить только тот, кто тонет, и глубины своего падения и понимания, что все другие спасутся, кроме меня…

Помните историю из жития Антония Великого, как он ходил учиться жизни духовной к башмачнику, который сидел и думал – все спасутся, а я нет. Эта молитва – вопль из глубины покаяния, когда человек действительно чувствует свою погибель: «Те спасутся, Господи, ты меня спаси! Ты Сам сказал, что кто будет в Тебя верить, тот не умрет. Так вот, - я верю! Дел у меня нет, а только вера. И пусть эта вера превозможет все. Приди скорее, я погибаю!»


Самооправдание не имеет ничего общего с духовной жизнью. Оправдывая себя ты словно строишь стену, отделяющую тебя от Бога, и таким образом прерываешь с Ним всякую связь.

Обвиняй себя с запасом, чтобы не прогадать.
Старец Паисий Святогорец


Если человек знает заповеди, слушает свою совесть, он понимает, когда согрешает, даже если смысл греха не до конца ему ясен. Дальше у него есть разные пути, определенные его душой, его состоянием, его свободной волей.

Есть масса причин, которые позволяют человеку оправдать свой поступок, не дают возможности просто сказать о себе правду. В повседневной жизни мы очень часто лжем, как опоздавший на урок ребенок, который, вместо того, чтобы просто признаться, что поленился вовремя встать, придумывает массу причин в свое оправдание, только чтобы не укорить себя, не смириться, поступить по своему желанию.

Слава Богу, у нас есть и другой путь – покаяние и исповедь, возможность никогда себя не оправдывать. Но иногда приходя на исповедь, человек не может оставить эту привычку. Это самое большое препятствие для исповеди, то есть для исправления и приобщения к правде, когда в покаянии присутствует элемент самооправдания и ссылки на определенные обстоятельства жизни: «Вот если бы не это, я бы так не поступил... Как же так получилось нехорошо, что в этот самый момент…»

В чем беда самооправдания, самый главный вред этого явления? В том, что когда человек оправдывает сам себя, он не дает возможности сделать это никому другому. Действительно, что происходит на исповеди? Господь нас оправдывает. Он Своей правдой покрывает нашу неправду. Только в том случае, когда мы можем себя укорить, обвинить, наказать, мы даем возможность Богу нас оправдать.

А чаще всего исповедь заключается в том, что мы сами себя прощаем. Простили себя за какой-то грех, а потом пошли на исповедь на всякий случай, для того, чтобы подтвердить собственное прощение собственных грехов. Так часто и строится, к величайшему сожалению, наша духовная жизнь, когда каждый содеянный грех, прежде всего, прощается нами самими. Каждое наше помышление нечистое, каждое наше желание нехорошее, каждую мелочь мы сначала прощаем сами себе, а потом мы ее совершаем в уверенности, что Господь нас простит.

Трудно себе представить, что Таинство совершается таким образом, что Господь вот так прощает. Господь прощает нас по милосердию, а с настоящим милосердием нельзя так обращаться. С настоящей любовью нельзя так шутить. Невозможно формально, отстранено и равнодушно каждый раз подходить к Богу для того, чтобы просто отчитаться перед Ним в своих грехах.

Исповедь становится обыденным действием, некоей операцией, к которой человек привык, и ни страха Божия, ни страха наказания, ни ужаса от содеянного не испытывает. Он просто умом понимает – это грех, а это не грех, это можно, а это нельзя. И то, чего делать нельзя, оказывается можно, только нужно потом придти на исповедь, и грех простится. Конечно, Господь прощает все. Нет такого греха, который бы победил милосердие Божие. Но многие оказываются неспособными принять это милосердие, если у них совершенно другие устремления, если они совсем не этого хотят.

Чего мы хотим? – прощения грехов, или того, чтобы нам разрешали грешить и не наказывали? Вот, собственно говоря, о чем нужно спросить себя, чтобы не получилось так, что мы сосознанно грешим, но просим Бога это как-то покрыть, чтобы и в дальнейшем была возможность жить так же безответственно. Но на это не может быть прощения.

Регулярно приходя на исповедь, можно оставаться со своей ложью, не каяться, а оправдываться и в конечном итоге лгать, привыкая к тому, что эта ложь может стать облегчением твоей участи. Солжешь, значит, избежишь наказания, приобретешь возможность и дальше жить легко, поступать, как хочется. Здесь… здесь… И таким образом человек доходит до такой степени, что не лгать он уже не может. Вместо того, чтобы себя укорить и сказать правду, он будет говорить сто слов в самооправдание, только бы не сказать одного слова о себе: я согрешил. И, в конечном счете, он остается таким, каким был, без движения, о ком сказано, – Ты носишь имя, как будто ты жив... А ты мертв.

Если человек желает стяжать любовь Божию, то он должен возыметь страх Божий; страх же рождает и плач, а плач рождает мужество.
Прп. Антоний Великий


Покаяние человека, преодоление себя, называется – духовной борьбой, и требует очень большого мужества. Каждому человеку Господь дает возможность быть мужественным, исходя из того, сколько у человека сил, и по мере наших сил и мужеству дает нам видение наших грехов

Часто мы, когда готовимся к исповеди, перечисляем огромное количество разных грехов на всякий случай, но какой в этом смысл? Ведь всех своих грехов мы все равно не знаем. Господь по Своей любви и мудрости, открывает нам наши грехи не сразу, а по мере нашей решимости и возможности эти грехи победить. Если бы Он вдруг показал нам, какие мы есть на самом деле, мы бы просто от отчаяния умерли, не справились бы с этим, у нас не хватило бы мужества с собой, такими, какие мы есть, ни бороться, ни дальше жить. Поэтому Господь по милосердию Своему сразу с нас не взыскивает, а дает нам путь жизни для того, чтобы мы постепенно очищались.

И только по мере нашего духовного возрастания и укрепления духовного мужества Он открывает нам нашу бездну, давая возможность бороться с грехом, постепенно переходя от силы в силу. Все святые и считали себя величайшими грешниками: у них было великое мужество видеть себя по-настоящему.

Элементарное человеческое мужество состоит в том, чтобы мы не боялись принимать от Бога вразумление Часто путают два понятия – мужество и бесстрашие, считая их синонимами, но это не так. В основе одного и другого лежит смелость, победа над страхом, над трусостью. Но бесстрашие – это не всегда хорошо. Например, в культовом представлении о мужестве, которое сейчас навязывается, как образ для подражания нашим подросткам и детям, герой выступает в роли спасителя человечества, в роли мессии. Бесстрашный герой ничего не боится. Но, прежде всего, он не боится греха.

А ведь каждый человек чего-то боится, и наиболее часто это – страх чужого мнения, который мешает ему бояться Бога и лишает его Божиих даров. По аскетическому определению, тот, кто угождает людям, бояться Бога не может. Настоящее мужество связано со Страхом Божиим: это тот страх, который заставляет человека забывать о себе, который помогает человеку быть самим собой, который в наивысшем своем проявлении является самой любовью Божией. Человек, который боится Бога, не думает, как на него посмотрят, поверят ему или не поверят, похвалят или не похвалят, он свободен от этих мыслей.

Чтобы вернуться к себе, просто быть самим собой, нужно очень много мужества – для того, чтобы быть, а не казаться, чтобы постоянно заставлять себя не играть чужую роль, не казаться умным, не стремиться быть красивым или обаятельным, или каким угодно; у каждого своя роль в этой жизни отработана до мелочей.

Мужество воспитывается в семье, в Церкви и на послушании; прежде всего – как ответ на поступки. Совесть – основа для воспитания мужества, в ней кроются его начатки. Оно начинается с верности в малом, потом продолжается, как действие совести в человеке. А потом оно проявляется, как смирение, потому что между мужеством и смирением в какой-то момент можно поставить знак равенства или отождествить их, если не во всем, то в каких-то отдельных гранях, где мужество становится смирением, а смирение – мужеством. Хотя эти вещи сами по себе огромны и друг друга не перекрывают, но воспитывается мужество в возможности каждого человека не бояться признаться, кто он такой на самом деле, увидеть себя по-настоящему и это в себе сохранить.

Но жизнь уходит, показывая нам тщету царей, народов, красоты, богатства, славы, земного знания. Только Божия воля крепка и непреложна. Видеть свет мы рождены… Но только – не этот свет… Не только этот свет.
Арх. Иоанн Сан-Францисский


В Евангельской истории о богатом улове апостол Петр говорит: «Наставник! Мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но по слову Твоему закину сеть» (Лк.5,5). Когда Петр так открыл Себя Господу до конца, поверил, смог поступить просто «по слову Твоему, Господи», – тогда совершилось чудо: рыбаки стали тянуть сеть, и рыбы оказалось так много, что корабль стал утопать. Вот знак того, что Господь отвечает на решимость человека, на желание его быть с Богом, не ограничивая себя в поиске Его воли, а взыскуя ее всегда, как бы ни было это подчас абсурдно по отношению к собственному опыту, как бы ни казалось это странным и невыгодным. И в ответ он получает милость Божию, безмерную благодать и одновременно просвещение глубокое.

Ведь ночь проходит. А когда приходит день, свет показывает все. В этом свете апостол Петр видит, кто он такой, каков он на самом деле. Когда свет вступает, происходит то, что с апостолом Петром, когда он сказал: «Выйди от меня, Господи, потому что я человек грешный» (Лк. 5,8). Свет воссиял для Петра: он вдруг увидел, как он жил все эти годы, каким он был по отношению к Богу, каким он был по отношению к ближним. И это – Апостол, благочестивейший человек, который одним из первых пошел за Христом! Но и он, увидев себя, сказал, – выйди от меня, потому что я – человек грешный. А Христос сказал ему: Не бойся.(Лк. 5,10) Не бойся себя таким, не бойся, что увидел себя грешным. Не бойся, что, наконец, свет для тебя воссиял, и тебе стало страшно от видения своих грехов. Не бойся!

Господь и нам говорит эти слова, когда в какой-то момент луч света проникнет в тьму наши душ, и мы видим весь свой ужас: какими мы бываем по отношению к Богу в своей безумной, бессмысленной, такой мелкой и безблагодатной жизни, когда мы, подобно скупому рыцарю, отворачиваемся от Бога, чтобы считать сундуки собранного добра. И нам хочется скрыться даже от самих себя, убежать, не видеть, сделать вид, что ничего не произошло, что можно жить с этим. Потому что очень страшно видеть себя грешным. Очень тяжело с этим жить. А Господь говорит: Не бойся, – потому что благодать, которую Бог подает человеку, делает его иным.

И еще Он сказал Петру: Отныне будешь уловлять человеков. (Лк. 5,10) То есть ты становишься способным сам просвещать людей. Через видение своих грехов, своей немощи и помраченности ты оказываешься способным просвещать других. И вот что делают эти люди, которые слышали Его слова, – они бросают все свое, оставляют все, что составляло смысл их жизни, и идут за Христом. И нет уже никакого предела, нет никакой преграды между апостолами и Христом.

Господь призывает нас сеять щедро, оставить все, свои дела, свои семьи и быть вместе с Ним, потому что ночь, она проходит, день приблизился. И мы не чада ночи, а сыны дня.