Протоиерей Андрей Ткачев
Любовь ко Христу или любовь к миру
Не боясь согрешить и не стыдясь, можно сказать, что мы очень мало любим Иисуса Христа, думаем и говорим о Нем, а соответственно и очень мало проповедуем Его, стремимся к Нему и радуемся о Нем. Поэтому все церковные праздники, полученные нами по наследству, превращаются в застольно-кулинарные упражнения. Если бы нашему несчастному поколению выпало сформировать календарь праздников Христианской Церкви, мы бы ничего не сделали. Мы бы представили Церковь абсолютно нищей, по сути — безбожной. В лучшем случае, мы бы сохранили Пасху, Покров Божией Матери и память Николая Чудотворца. Все остальное бы выбросили по непониманию. Все остальное — плохо осознается, плохо чувствуется и плохо празднуется. Это следует признать тотальным свинством со стороны православных христиан. Слишком заточенные на мир сей, они любят его до самозабвения, накрашивая глазки перед зеркалом, ощущают себя чуть ли не полуиконами православного христианства.
От избытка сердца…
Я бы хотел, чтобы мы больше говорили о Господе. Когда даже самый ленивый и вялый человек с потухшей душой присутствует при разговоре о Христе, Сам Христос присутствует между говорящими. Тогда зажигаются самые сырые души. У пророка Исаии есть такие слова: «О, вы, напоминающие о Господе — не умолкайте!» (62:1). Человек говорит о том, что он любит. Любит женщин — говорит о женщинах. Любит машины — говорит о машинах. Любит политику — говорит о политике. Любит деньги — говорит о деньгах. Любит себя — постоянно слышишь от него: «А вот я!.. А у меня!..». А любил бы Христа — говорил бы о Христе: «Христос бы сказал так. Христос бы поступил так».
Я таких разговоров слышал мало, и мое счастье — что слышал. Слышал не раз и не два, как люди посреди беседы вдруг произносили: «Знаете, а ведь Господь наш Иисус Христос — в это время говорил так». И это — редкое наслаждение! А мне не кажется, что оно должно быть редким. Нельзя с утра до вечера говорить о машинах, футболе, хоккее, котировках драгоценных металлов, о погоде, о брендах — и вообще не говорить о Господе Иисусе Христе, рожденном Девой Марией в Вифлееме, распятом при Понтийском Пилате.
Преступное молчание
Это какой-то бессовестный тайный заговор молчания о Господе, в котором участвуют даже те, кто называют себя христианами. Это молчание преступно. Когда нас начнут убивать за имя Господне, мы начнем с опозданием пищать: «Как вы можете убивать нас за Господа?!» — а надо говорить о Нем, пока нас не начали убивать. Я бы хотел, чтобы в Рождество мы вспомнили, что мы Господни. Он наш Господь, а мы — Его люди, потому мы и должны говорить о Нем. Речь о Нем — великая сила.
Молоток и гвозди для Младенца Христа
У казаков — тех самых, бунтовавших, строивших Запорожскую Сечь, родством с которыми мы порой хвалимся (а хвалиться этим надо осторожно) — была традиция: перед трех- четырехмесячным младенцем — мальчиком ставили несколько предметов. Чарка, детская сабля, книжка, топорик, крест. К чему потянется, то его будущее и определит. Потянется к книжке — будет ученым. К мечу — воином. К сверлу — ремесленником. К кресту — монахом. К стаканчику — пьяницей. Такая традиция до сих пор осталась в селах Японии — проверяют на предметном ряде интуитивный настрой ребенка.
Так вот, сегодня я хотел бы сказать, что если бы перед маленьким Господом положили разные предметы, он мог бы потянуться к рубанку или топорику (как номинальный сын плотника и Сам плотник). Но скорее всего, Он бы выбрал гвозди и молоток. Те вещи, которые будут Его потом мучить. Те вещи, которые пробьют Его плоть. Наверное, Он бы даже поранился ими, как бы давая знать, что прольет Свою кровь.
Любовь без необходимости
Надо понимать кошмар этого праздника. Мы празднуем рождение невинного Ребенка, Который пришел в мир только по Своей любви, а не по необходимости (потому и без семени от Девы — человек рождается по необходимости, он — дитя нужды и случая), чтобы спасти человека. Сами себя мы спасти не можем. Он пришел сюда, чтобы сделать нашу работу во плоти. Об этом нужно проповедовать и кричать на перекрестках и с крыш: Бог стал человеком!