27 февраля 2022 года исполняется 40 дней со дня преставления Высокопреосвященнейшего митрополита Владимира (Котлярова), в течение 18 лет управлявшего митрополией Северной столицы, подлинного архиерея Санкт-Петербургского, даже и родившегося в день основания нашего города 27 мая 1929 года.
Я не буду описывать многотрудный жизненный путь Владыки, расскажу о том, как я сам вижу его светлую личность.
27 декабря 1995 года стало одним из самых счастливых дней моей жизни - ведь в этот день или на следующий я узнал о назначении на нашу кафедру митрополита Ростовского и Новочеркасского Владимира Котлярова. Когда преставился к Господу блаженной памяти Иоанн Снычев, я, как и многие чада нашей митрополии молились о даровании нам доброго пастыря. Молясь о добром пастыре, я внутренне молился о том, чтобы этим добрым пастырем стал митрополит Владимир. А так было потому, что я слышал в религиозных программах Би-би-си о небывалом событии в церковной истории - пикетировании в течение едва ли ни целого года женщинами из Краснодарской епархии Московской Патриархии с требованием вернуть на кафедру Владыку Владимира, переведенного священноначалием из Краснодара во Псков. Мне довелось также быть знакомым с людьми, которые находились в общении с этими глубоко преданными Владыке женщинами, и которые восприняли от них глубокое уважение и симпатию к Владыке. От них я узнал, как самоотверженно боролся Владыка с нечестными старостами, ставленниками нецерковных структур, расхищавшими церковное достояние, хотя и потерпел поражение - ведь на дворе был еще 1987 год. Узнал я и о замечательных богослужениях Владыки, его прекрасном голосе и проникновенных проповедях. Когда слышишь о человеке что-то очень хорошее, то невольно проникаешься симпатией к нему. Так случилось и со мной - и когда я узнал о назначении его на нашу кафедру, радости моей не было конца. Помню, возращаясь из храма после всенощной, где я узнал о совершившемся событии, я буквально плясал от радости - благо на улице, где я шел, было темно и безлюдно.
И действительно, когда я увидел Владыку, я ощутил удивительный дух его богослужений. Владыка служил очень красиво, медленно, торжественно, он обладал большой музыкальностью, иногда ощущая, как точно он попадал в тон хору, невольно хотелось воскликнуть:"Ах, как это прекрасно!" А как он читал канон Андрея Критского, по-моему, лучше всех. Но это была не внешняя красивость, а красота духовная, красота глубокой веры и племенной молитвы.
И ещё красота целомудрия. Да, Владыка был очень целомудренный человек. Мне об этом покойная моя мама говорила, которая тоже очень любила Владыку и обладала тонким чутьем к таким вещам. Когда я слышал какие-то наветы на Владыку, я им не верил, потому что неправедный человек не мог бы служить так, как служил Владыка. Да и в самом деле, как, наверное, трудно было ему уговорить своего старца, Священноисповедника Николая, Архиепископа Алма-Атинского, рукоположить его в неполных 24 года в целибатном состоянии. Так и видится, как умолял он тогда своего архипастыря рукоположить его неженатым, с каким воодушевлением говорил: "Владыка, я не посрамлю Вашего доверия". И хотя велика была опасность поставить неженатого, молодого, красивого, с завораживающим голосом священника перед лицом сотен устремленных на него восхищенных женских глаз, владыка Николай поверил в своего послушника, и в знак своего доверия благословил его собственным академическим значком, как твердо верится, что наш Владыка не посрамил доверия святого Архипастыря, потому что сам был носителем глубокой веры и любви к Богу. Об этом говорит вся долгая и многотрудная жизнь его.
Но трудно и почти невозможно быть целомудренным, не будучи смиренным. А Владыка был смиренным, несмотря на свое высокое положение в Церкви. Мне запомнились его слова, сказанные 22 мая 2003 года в Николо-Богоявленском соборе в день 50-летия его служения в священном Сане. Он сказал тогда, что ни одно послушание в Церкви он не исполнял, так хорошо, как послушание чтеца, и прибавил, что напрасно он стремился к чему-то большему.
Да, богослужения Владыки стали на долгие годы неотъемлемой, радостной частью моей жизни, и было очень грустно, когда он ушел на покой. Но верилось, что архиерей всегда остается архиереем, т. е. прежде всего молитвенным предстателем за свою паству, что он освободившись от многотрудных дел управления, тем с большим чувством, молится за нас. Конечно, большая милость Божия была в том, что Владыке было дано прожить почти 8 лет на покое и подготовиться к переходу в вечность. И как ни грустно сознавать, что более его нет с нами, верится, что в Небесном Царстве появился ещё один молитвенник, еще один предстатель за нас, и мы не должны забывать нашего многолетнего Архипастыря и молиться о прощении его прегрешений, ибо "несть человек, иже жив будет, и не согрешит".