22 марта 2023 г. исполняется 95 лет со дня рождения матушки Феофании Сечейко (1928-2019) — супруги протоиерея Михаила Сечейко (1926-2013), бывшего настоятелем Спасо-Парголовского храма с 1995 по 2013 годы.
На могилах о. Михаила и м. Феофании была отслужена панихида.
К 95-летию со дня рождения матушки Феофании Сечейко.
Служение священника — это всегда крест, даже тогда, когда оно пользуется уважением в обществе. Но это крест вдвойне, когда оно совершается в обстановке явных или скрытых гонений. А таким было служение священника в течение более 70 лет советского времени. Но не менее тяжелым был подвиг тех, кто взял на себя миссию разделить крест священнослужения, их верных подруг, которых принято называть у нас матушками.
Хотя матушками называются в нашей традиции прежде всего монахини, в особенности игумении монастырей, но ставшее традиционным наименование матушками жен священников говорит о том, что для церковного сознания подвиг супружеский подобен подвигу монашескому.
И сейчас не всякая девушка согласится стать женой будущего священника, во всяком случае, если отчетливо осознает, что может ожидать ее на этом пути. Тем большее мужество требовалось для этого в советское время, когда священник для сознания большей части общества находился на одной линии с ворами и блудницами, если не с предателями Родины.
Но, как никто не может взять на себя крест священнослужения, если не будет призван к этому свыше (ср.Евр.5, 4), также, по-видимому, настоящей матушкой невозможно стать также без призвания свыше. Несомненно, что матушка Феофания была свыше призвана к своему пути.
Феофания Иосифовна Макаревич родилась 22 марта 1928 года в деревне Заболотье Барановичского уезда (повета) Новогрудского воеводства (впоследствии Кореличского района Барановичской, а с 1954 года Гродненской области) на территории, которая по Рижскому договору 1921 года отошла к Польше. Родилась в советское время, но не в Советском Союзе. Родилась в зажиточной крестьянской семье: ее дед Даниил владел крупным земельным участком, содержал мельницу.
Семья ее, по преданию, исповедовала католицизм. Но при этом нельзя не обратить внимания на то, что новорожденной девочке дали имя Феофания в честь поздней византийской святой 9 века, многострадальной царицы Феофании, разделившей со своим супругом, будущим императором Львом Мудрым, скорбь и тяготы ложного обвинения и продолжительного несправедливого заключения, и умершей вскоре после того, как ее супруг был, наконец, возведён на престол, на что имел все права по своему рождению.
Император Лев так любил свою первую супругу, так бесконечно ценил ее сочувствие и поддержку, которую она оказывала ему в тяжкие дни заключения, что хотел канонизировать ее сразу после её смерти. Но встретив сопротивление этому со стороны церковной иерархии, он нашел остроумный — недаром он вошёл в историю с титулом "Мудрый" — выход из этого положения: чтобы почтить ее, он предложил установить особый праздник — День всех Святых, явленных и неявленных, который доныне отмечается в 1-е воскресенье по Пятидесятнице.
Да и само данное матушке имя было промыслительно — ведь Феофания в переводе с греческого означает Богоявление. Можно сказать, что матушка имела три дня тезоименитства — память царицы Феофании, которая отмечается по новому стилю 29 декабря, великий двунадесятый праздник Богоявления — Крещения Господня 19 января и День всех Святых.
Но и само рождение в день памяти 40 мучеников Севастийских, в день, который воспринимается как своего рода символ всего поста Четыредесятницы, память, которая всегда приходится на пост, и в седмичные дни Поста обязательно сопровождается полиелейной службой и Литургией Преждеосвященных Даров, разве не знаменовало трудный, но славный жизненный путь матушки Феофании.
Вероятно, ее родители были католиками более по традиции, чем по убеждению, иначе бы они не дали ей такое несомненно православное имя, тем более что наречение имени явно не вызывалось календарными причинами — день ее рождения значительно отстоит от дня тезоименитства. Лично мне никогда не приходилось слышать это имя среди католиков, да и среди православных оно воспринимается скорее, как монашеское.
В Барановичах в 17-18 веках действовала сильная иезуитская миссия, которой удалось разными правдами и неправдами склонить к переходу в католицизм немалое число местных жителей. Их потомки продолжали принадлежать к католицизму, как правило, более по инерции, чем по убеждению, и при появлении ревностных православных пастырей охотно возвращались в православие.
Детство матушки до 1939 года, вероятно, не было особенно трудным. Но в сентябре 1939 года в результате фактического раздела Польши между СССР и фашистской Германией, в Западную Белоруссию пришла советская власть, которая принесла с собой и коллективизацию, и раскулачивание, и массовые высылки, и борьбу с религией. Семья Макаревичей, как зажиточная, подпала под раскулачивание, мельницу передали во вновь образованный колхоз, где она вскоре сгорела.
В самом начале войны семью будущей матушки расстреляли фашисты, расстреливали и ее, но произошло то, что нельзя назвать иначе, как чудом. Феофания не была убита, а только ранена. Добрая ее Крестная, придя на место страшной расправы, наверное, под покровом ночи, обнаружила, что она жива, взяла ее в свою семью, выходила и в дальнейшем приложила немало забот, чтобы она могла выйти в люди.
Нельзя не задаться вопросом, почему Феофания выжила, когда другие ближайшие ее родственники погибли, почему она была обречена на то, чтобы остаться сиротой. Думается, что велика миссия быть матушкой, другом, помощником и опорой человеку, избравшему главным содержанием своей жизни служение Богу и тем более служение Богу в условиях атеистического государства, поставившего своей целью вытравить даже память о Боге из сознания своих граждан. В этих условиях необыкновенно труден подвиг матушки, она может достойно пройти его, только если наперед навыкнет великому терпению, научиться которому невозможно без великих скорбей. Быть может, подвиг подлинной матушки какой, несомненно была матушка Феофания, во времена уничижения веры столь велик, что ради него были прощены все грехи ее родственников, которым был попущен безвременный и насильственный уход из этой жизни.
Вероятно, Крестная, взявшая Феофанию на воспитание, была православной, возможно, тайной, поскольку в буржуазной Польше православные подвергались определенной дискриминации. Возможно, она и предложила дать своей крестнице такое замечательное имя.
Благодаря Крестной, матушка сумела получить высшее образование. После вхождения Западной Белоруссии в состав СССР Барановичи (до 1954 г.) стали областным центром, обязательной принадлежностью которого в советское время был учительский институт, который был основан и в Барановичах (с 2004 г. Университет). Матушка закончила филологическое отделение этого института, получила специальность учителя русского языка и литературы и в 1950 году приступила к преподаванию в школе.
В это время выпускник семинарии, староста курса фронтовик Михаил Сечейко был рекомендован к рукоположению в священника. По обычаю, прежде совершения Таинства Священства ему необходимо было пройти через Таинство Бракосочетания.
Красивый, умный, веселый и добродушный семинарист с удивительно приятным голосом не испытывал дефицита внимания со стороны женского пола. Как вспоминал его сокурсник о. Анатолий Мороз, многие девушки, певшие в семинарском хоре, пытались обратить внимание Михаила на себя, но он никому не оказывал предпочтения. Но жениться было необходимо. Нужна была верующая, верная, кроткая и хозяйственная девушка, способная разделить с супругом все тяготы его служения, которой он в своем окружении, вероятно, не видел.
Решил воспользоваться рекомендацией. Ему порекомендовали семью Крестной матушки. Он посватался к ее дочери, но та отказалась, испугавшись тягот священнической жизни. Это не удивительно — ведь в то время, кроме незавидного в советском обществе социального статуса священника, на Церковь вновь были воздвигнуты гонения. Например, в 1950 году был арестован известный в тех краях ревностный пастырь протоиерей Матфей Крицук, давший будущим отцам Анатолию Морозу и Михаилу Сечейко рекомендацию для поступления в семинарию. Он погиб в заключении, ныне прославлен в сонме Новомучеников Российских.
Но, поистине, браки устраиваются на Небесах, и если Небеса принимают в этом участие, все препятствия сами собой уничтожаются. Не удивительно ли, что никогда не знавшая своего будущего супруга бывшая католичка Феофания Макаревич решилась вступить в брак с будущим православным священником и стала его преданным и верным другом на все 62 года их совместной жизни и его служения?
Нельзя не увидеть явного Промысла Божия в том, что будущий о. Михаил не обратил внимания на несомненно верующих и благочестивых девушек из церковного хора, что отказалась от его предложения дочь Крестной, и что матушка тотчас согласилась. Она, только она должна была стать матушкой такого батюшки, как отец Михаил — в этом была ее миссия, предназначенная ей свыше.
Чтобы соединить будущих батюшку и матушку, Промысл Божий открылся и явно. Когда Феофания уже познакомилась с Михаилом, она увидела, как впоследствии оказалось, вещий сон: ей приснилось, что к ним в дом зашел старец в черном подряснике, взял ее за руку, вывел на дорогу, и приказал: "Иди!" А по дороге шел Михаил. Через несколько дней он приехал и сделал ей предложение. Феофания вспомнила сон, увидела в нем свою судьбу, и незамедлительно согласилась. Это было в день празднования в честь Казанской Божией Матери 21 июля 1951 года.
На следующий день они тайно обвенчались, поскольку советскую учительницу, да еще преподававшую "идеологический" предмет, если бы узнали, что она верующая и выходит замуж за священника, тотчас же бы уволили с работы.
Через две недели, 5 августа Михаил был Архиепископом Минским и Белорусским Питиримом рукоположен в сан пресвитера. Отец Михаил уехал в Ленинград, где поступил в Духовную академию, а матушка еще год работала учительницей в Белоруссии.
На 62-летнем пути совместной жизни трудностей было множество. Когда матушка приехала в Ленинград, она, естественно, не могла более скрывать, кто ее супруг, а значит устроиться по специальности возможности не было. Пришлось искать другие источники заработка — матушка окончила курсы кройки и шитья и устроилась швеей в ателье, где проработала до пенсии.
Естественно, не было жилья. Сначала снимали комнату недалеко от Лавры, потом удалось приобрести домик в Левашово. Неудобство этого местожительства заключалось в том, что дорога до Князь-Владимирского собора, где служил батюшка, занимала тогда в один конец не менее двух часов, а ранние Литургии в те годы служились в соборе ежедневно. Тем не менее, матушка с детьми старалась не пропускать воскресных и праздничных служб.
Тяжким испытанием для семьи явилась безвременная кончина в расцвете сил любимой дочери Ирины. Только молитва помогала пережить это страшное горе, как вспоминала сама матушка. Конечно, было много других больших и малых неприятностей, которыми была окружена жизнь священников и их семей в советское время. Но пережить все это помогало неизменное доверие супругов друг к другу, постоянный труд по сохранению и поддержанию взаимной любви.
Конечно, самым большим искушением, самым тяжким несчастьем стал для матушки уход батюшки. Она как-то сказала, что у нее бывает чувство, что ее будто бы разрезали пополам. И все-таки молитва и вера помогала ей преодолевать и это тяжкое горе.
Она до последних дней сохраняла твердую память, здравый ум, чувство юмора и интерес к жизни, любовь к литературе и поэзии. Мы хорошо помним ее яркое, эмоциональное чтение стихов на братских трапезах в Спасо-Парголовском храме. Матушка имела, несомненный литературный и поэтический талант. Не случайно она избрала литературу своей специальностью, хотя потрудиться на этом поприще ей пришлось недолго.
И после смерти батюшки она продолжала, невзирая на немощи, регулярно приходить в храм на богослужение в поминальные дни и в большие праздники молиться о упокоении его души и душ всех усопших сродников, о здравии и благополучии и долгоденствии живущих сродников и знакомых, и всех, кто просил ее молитв. Храм был ее стихией.
Отец Анатолий Трохин вспоминает: «Когда матушка Феофания стояла в храме, я всегда внимательно смотрел на нее: какая она величественная, серьезная и добрая одновременно!»
Последний раз матушка Феофания была в храме в день тезоименитства о. Михаила 21 ноября 2018 года. Вернувшись после Литургии и братской трапезы домой, она упала и серьезно ушиблась на самом пороге своего дома. Возможно, она увидела в этом некое знамение своего близкого ухода. Так или иначе, после этого события она стала постепенно угасать. Внутренне она, очевидно, готовилась к уходу. Продолжала исповедоваться и причащаться дома.
О ее жизни, к сожалению, сведений у нас осталось немного. Слишком много тяжелого довелось пережить ей в жизни, что невозможно было вспоминать об этом, не поражаясь глубокой скорбью вновь.
Но, думается, что более, чем из отдельных фактов ее жизни, которые мы никогда уже не узнаем, духовный облик матушки Феофании открывается из ее замечательного стихотворения, которое при всей своей безыскусственности, как мне кажется, относится к лучшим образцам русской духовной поэзии:
"Чтоб верить в Бога — мне чудес не надо —
Он Есть и Был, и Будет навсегда.
Он Истина, Любовь и Правда,
Что не исчезнет никогда.
Он Есть и Был, но Кто Он — никто не знает.
В Его твореньях чувствуют Его.
Он здесь — я это сердцем понимаю
И мне не надо больше ничего!
Я в Нем живу, и под Его покровом
Я счастлива средь горя и обид.
И каждый день в моем пути нелегком
В моей душе, как солнце Он горит.
О, как прекрасны все Его творенья!
Он создал воду, землю, небеса,
Стихия слушает Его веленье,
В природе — Его мудрость и краса.
Как радостно бывает пробужденье,
Когда луч солнца заглянет в окно.
Какие могут быть загадки и сомненья,
Что с нами Бог, и с Богом мы одно.
Приветствую грядущей ночи тени.
Я рада отдыху от горя и труда.
И я молюсь, упавши на колени,
Не покидай нас, Боже, никогда!"
Матушка Феофания мирно преставилась к Господу на 91-м году жизни 15 февраля 2019 года, в великий двунадесятый праздник Сретения Господня, что, думается, является очевидным знамением "христианской кончины ее жизни и доброго ответа на Страшном Судище Христовом". Вечная ей память!
