Отец Анатолий Трохин... Об этом человеке можно без всякого преувеличения сказать: Щедрая душа. Эту щедрость ощущали многие близкие и не очень близкие к нему люди. Всех нас поразила глубокая скорбь при вести о безвременной его кончине, и нам будет еще долго недоставать его. И все же будем растворять скорбь надеждой на то, что именно сегодня, в 40-й день преставления его от земной жизни мы получили еще одного Небесного заступника.
Автору этих строк не довелось быть близко знакомым с о. Анатолием, но все же хочется поделиться хотя бы и немногочисленными моментами нашего общения.
В 1992 году мне довелось быть постоянным прихожанином Спасо-Парголовского храма. В 1992 году и о. Анатолий начал диаконское служение в нашем храме. Так получилось, что когда он пришел, я уже был в храме и мог почти осязательно ощутить, что значит служба без о. Анатолия и что служба с ним.
Предшественник о. Василия Лесняка на посту настоятеля Спасо-Парголовского храма, обладая могучим, от природы поставленным голосом, подобным голосу хорошего солиста оперы, по-видимому считал, что этого достаточно для красоты богослужения. Но отец Василий, став настоятелем, посчитал, что этого вовсе недостаточно, и, понимая, что большая часть множества народа, проходящего в храм, приходит из-за него, и они готовы ради него терпеть любую службу, по своей любви к людям стал уделять особое внимание красоте богослужения. Так он пригласил Ирину Ивановну Иванову, которая в короткий срок сумела поднять на должный уровень пение богослужебного хора, так же он нашел и о. Анатолия, который сумел превосходно возглавить диаконский чин.
Когда я слушал, с какой осмысленностью и с каким благоговением о. Анатолий возглашает, именно возглашает, а не просто читает священные тексты, когда я слышал его красивый, проникновенный, музыкальный голос, богатый обертонами, которые он мастерски использовал для выделения смысловых переходов и особенно смысловых кульминаций текста, я мысленно говорил в себе: "Вот диакон, призванный от Бога! О, как хорошо было бы, если бы он навсегда остался в этом чине". Нечто подобное, видимо, думалось и о. Василию, отчего он и не спешил рукополагать о. Анатолия в священника, понимая, что второго такого диакона найти вряд ли удастся. Так он и оставался бы диаконом, наверно, стал бы и протодиаконом, если бы о. Василий не скончался. Впрочем, отец Анатолий никогда не сетовал на задержку в рукоположении, и всегда говорил, что для него не было большего счастья, чем быть рядом с о. Василием, и он молился о том, чтобы это счастье продолжалось как можно дольше.
После 1992 года я стал нечасто бывать "в Спасе на горе" как я называл наш храм, однако связи с ним никогда не терял. И все-таки удивительным было то, что произошло 28 февраля 2020 года в новом зале Свято-Духовского центре Александра- Невской Лавры после замечательного творческого вечера о. Анатолия, посвященного 40-летию его трудов на ниве поэзии. Отец Анатолий уже к тому времени почти год трудился в Левашово, но Спасо-Парголовский храм остался для него навсегда родным.
После концерта многие подходили под благословение о. Анатолия. Подошел и я. Благословляя меня, отец Анатолий обратился к ожидавшим его благословения прихожанам нашего храма: "А вот и старейший прихожанин нашего храма пришел". Признаться, что от этих слов я немало опешил, поскольку никак не могу считать себя старейшим прихожанином Спасо-Парголовского храма. Позже размышляя об этих казавшихся мне странными словами, я подумал, что, когда о. Анатолий пришел, я был уже в храме, и поскольку у меня и тогда была манера, как и сейчас, вставать поближе к алтарю, я мог чем-то запомнится ему, и, поскольку я периодически появлялся в храме во все последующие годы, он мог не забыть меня до конца.
Незабываемыми будут для меня и молитвенные экскурсии, "большие панихиды" по погребенным на Шуваловской горе священнослужителям, незабываемым будет и вечер посвященный творчеству иеромонаха Романа, когда я впервые услышал, с каким чувством о. Анатолий поет песни нашего замечательного сладкопевца, духовное родство с которым о. Анатолий несомненно ощущал.
Длительное время, ставши вновь прихожанином Спасо-Парголовского храма, я хотел поехать в храм Свт. Николая в Левашово, однако что-то невидимое не позволяло этому осуществиться. Наконец, 11 октября прошлого 2024 года, в день тезоименитства о. Анатолия, сделав усилие над собой, я, наконец, смог приехать в храм отца Анатолия, и, как стало ясно впоследствии, это была помощь свыше.
Приехав в храм, я обратил внимание, что в нем живет дух о. Василия.
Например, хотя в течение всей литургии, совершавшейся соборным служением, исповедовал отец Андрей Степанов, и людей не было чрезмерно много, отец Анатолий после причащения духовенства вышел исповедовать своих духовных чад, которые не успели исповедаться у него до начала литургии, хотя это существенно задержало окончание службы. При этом я живо вспомнил службы о. Василия, который имел обычай поступать именно так, несмотря на утомительную для некоторых задержку службы.
После окончания Литургии, за праздничной братской трапезой, отец Анатолий попросил прочесть меня какое-либо стихотворение. Я выбрал для прочтения одно из самых любимых мной произведений русской духовной поэзии, стихотворение незаслуженно полузабытого поэта Пушкинской поры Федора Николаевича Глинки, славу которого, возможно заслонило всенародное почитание его современника, земляка и дальнего родственника композитора М. И. Глинки.
Стихотворение, которое я прочел в честь отца Анатолия, называется "Молитва души" и представляет собой размышления автора по прочтении 5 псалма. Хотя оно носит, по-видимому, личный характер, но, выраженные в нем чувства переживал, наверно,всякий человек, стремящийся жить по вере в окружении равнодушного, и, подчас враждебного к вере мира.
Вот это стихотворение:
К Тебе, мой Бог, спешу с молитвой:
Я жизнью утомлен, как битвой!
Куда свое мне сердце деть?
Везде зазыв страстей лукавых;
И в чашах золотых — отравы,
И под травой душистой — сеть.
Там люди строят мне напасти;
А тут в груди бунтуют страсти!
Разбит мой щит, копье в куски,
И нет охранной мне руки!
Я бедный нищий, без защиты;
Кругом меня кипят беды,
И бледные мои ланиты
Изрыли слезные бразды.
Один, без вождя и без света,
Бродил я в темной жизни сей,
И быстро пролетали лета
Кипящей юности моей.
Везде, холодные, смеялись
Над сердцем пламенным моим,
И нечестивые ругались
Не мной, но именем Твоим.
Но Ты меня, мой Бог великий,
Покою в бурях научил!
Ты вертоград в пустыне дикой
Небесной влагой упоил!
Ты стал кругом меня оградой,
И, грустный, я дышу отрадой.
Увы! мой путь — был путь сетей;
Но Ты хранил меня, незримый!
И буря пламенных страстей,
Как страшный сон, промчалась мимо;
Затих тревожный жизни бой...
Отец! как сладко быть с Тобой!
Веди ж меня из сей темницы
Во Свой Незаходимый Свет!
Всё дар Святой Твоей Десницы:
И долгота и счастье лет!
Отцу Анатолию, который сам являлся многодаровитым поэтом и значение которого для нашей литературы еще предстоит оценить по достоинству, стихотворение очень понравилось. Он посетовал, что творчество Федора Глинки как-то прошло мимо его внимания. Я предложил ему прочитать на следующие именины еще более, на мой взгляд, выразительное стихотворение Глинки, предупредив, что оно намного длиннее прочитанного. Отец Анатолий изъявил живую готовность услышать его на следующий год.
Кто же тогда мог представить, что слова "веди меня из сей темницы во Свой незаходимый свет" окажутся пророческими и что недалек час перехода его души в незаходимый свет Божий, где, как мы, верим и надеемся, он и водворился сегодня. Но верим также, что выдворясь во свете Божием, он не забудет и нас, всех, кого он любил, всех, кто любил и почитал его.
Вечная ему память!
