В феврале 2023 года исполнилось 95 лет со дня рождения одного из самых замечательных православных пастырей 20 века — протоиерея Василия Лесняка.
Кажется, так много написано и сказано об отце Василии, но личность пастыря остается столь неисчерпаемой и непостижимой, как непостижима и неисчерпаема любовь, которая от Бога.
В паспорте о. Василия была указана дата рождения — 22 февраля 1928 года. Но, согласно семейному преданию, он родился 12 февраля, в День общей памяти Великих Вселенских Учителей и Святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоустого, единонравие которым он явил всей своей жизнью. В этот день о. Василий отмечал день тезоименитства.
Отец Василий родился в верующей крестьянской семье Григория Кузьмича и Анны Иосифовны Лесняк в Западной Белоруссии, входившей тогда в состав Польши в деревне Клейники вблизи города Бреста. Родился он в советское время, но как бы в дореволюционной России. Поэтому в детстве он не знал таких "прелестей" нового строя, как грубая антирелигиозная пропаганда, коллективизация, раскулачивание, искусственное провоцирование голода, страх перед репрессиями.
Мы, к сожалению, очень немного знаем о раннем периоде жизни о. Василия, поскольку в СССР старались молчать о своем досоветском прошлом. Однако из воспоминаний земляка и сокурсника о. Василия протоиерея Анатолия Мороза мы знаем, что в начальной школе им 2 раза в неделю преподавали Закон Божий, ежегодно всем классом водили на причастие, поощряли к более частому посещению храма Божия.
Есть воспоминания, что желание стать священником появилось у Василия в очень раннем возрасте. Возможно, этому способствовал молодой, энергичный священник Митрофан Зноско-Боровский, в год поступления Василия в школу рукоположенный в священника и назначенный законоучителем Брестской русской гимназии и начальной школы. Митрофан Зноско-Боровский (1909-2002) прожил большую и плодотворную жизнь, стал выдающимся пастырем русского зарубежья, одним из крупнейших апологетов православия в 20 веке, уже перейдя за порог 80-летия, овдовев, был рукоположен в епископа Бостонского (РПЦЗ), в Сане которого он и почил. Знакомство с такой яркой личностью, полученные духовные наставления несомненно оказали неизгладимое влияние на впечатлительную душу мальчика. Благодарную память об этой встрече о. Василий хранил в своем сердце всю жизнь. Не случайно, он своего долгожданного сына назвал редким в наше время именем — Митрофаном в честь своего первого духовного отца.
Несмотря на религиозную настроенность мальчика, несмотря на начальное духовное воспитание в семье и школе, сомнения все-таки в отроческом возрасте проникли в его душу, он решил даже перестать ходить в церковь. Однако в 1939 году в Западную Белоруссию пришла советская власть, и уроки Закона Божия сменились уроками разнузданного, оголтелого атеизма. Странно это или нет, но только грубый, примитивный атеизм с его очевидно лживыми утверждениями о том, что Бога нет, а Христа попы выдумали, породил горячий протест в честной душе отрока, который, при всех сомнениях, не утратил веры в то, что Евангелие является святой книгой и непреложной истиной. Порыв горячего возмущения ложью, пытающейся выдать себя за истину, как огнем, истребил в душе его сомнения и вызвал желание посвятить жизнь на служение Богу и Церкви.
Тем временем в труднейших условиях военного времени была окончена восьмилетняя школа и нужно было думать о выборе жизненного пути. В феврале 1945 года Василий был принят на работу в локомотивное депо Брест-Центральный и направлен в железнодорожный техникум, который окончил по ускоренной программе за год и стал работать помощником машиниста. Но сердце его не лежало к этой работе. Как он сам вспоминал впоследствии, его неудержимо тянуло в храм, и он, стал использовать любой предлог, чтобы отпроситься с работы и пойти в храм и даже уходил самовольно, порой не задумываясь к каким крупным неприятностям могло это привести.
Но Бог хранил юношу, избравшего путь служения Ему. К счастью для него в 1947 году в Жировицком Успенском монастыре открылась Минская духовная семинария, и настоятель храма, в который ходил Василий, предложил ему поступить в неё, на что он радостно согласился. Отец Василий вспоминал впоследствии, что, поступив в семинарию он почувствовал себя на том месте, где именно нужно ему было быть.
Хотя учиться в семинарии было нелегко всем, многие не выдерживали, и к окончанию семинарии, из 137 поступивших осталось только 26 человек, но Василию помогала, по словам, усердная молитва перед Чудотворной иконой Жировицкой Богоматери.
Первоначально немало намучившись с освоением курса семинарии, Василий решил не поступать в Академию, считая себя неспособным учиться в высшей богословской школе, а решил жениться и поступить на приход. Но, приняв такое решение, он в ночь с 7 на 8 октября 1950 года увидел сидящего на стуле около его кровати седенького старичка. Старичок держал свиток и что-то долго читал ему. В заключение старичок пристально посмотрел на него и сказал: «Нужно больше трудиться и учиться. Или…», - с этими словами Василий проснулся и спросил семинариста, кровать которого стояла рядом: «Ты видел, что здесь сидел старик со свитком?» Тот не понял, о чем его спрашивали. Но когда они пошли в церковь — а было воскресенье — Василий с ужасом увидел в иконе преподобного Сергия, лежащей на аналое, того самого старичка, который сидел у его кровати и читал свиток.
Вразумленный таким чудесным видением, Василий стал стараться учиться как можно лучше и поступать в Академию. Но не уверенный в том, что сможет поступить в Академию и ещё больше в том, что Академию не закроют, он все-таки решил жениться, принять священный сан и начать служение на сельском приходе.
17 февраля 1951 г Василий был рукоположен в дьякона и назначен к служению в храм Духовной семинарии, спустя два месяца, 22 апреля, он был митрополитом Минским и Белорусским Питиримом рукоположен во пресвитера и назначен настоятелем сельского прихода в Белоруссии. Было ему 23 года.
Однако служение продолжалось недолго — 1 сентября 1951 отец Василий поступил вместе со своими земляками и сокурсниками отцами Михаилом Сечейко, Владимиром Шустой, Вячеславом Шоломицким и Анатолием Морозом на 1-й курс Ленинградской Духовной академии.
На страстной седмице 1952 г. он был командирован митрополитом Григорием для служения в Спасо-Парголовский храм. В августе 1953г. он был назначен штатным священником этого храма, в котором он и приобретет славу выдающегося духовника.
Большим утешением для о. Василия в первые годы его служения было общение с замечательным священником старой школы, исповедником православия протоиереем Владимиром Шамониным. Он стал для о. Василия не только духовным отцом, но и близким духовным другом. Они были единого духа, оба горели любовью к Богу и людям, смотрели на священство как на высшее призвание человека, как на своего рода духовное мученичество, как на невидимое пролитие крови ради спасения страждущих и заблудших людей, как участие в деле Христа, Пролившем свою Кровь ради спасения всех.
Летом 1955 г. отец Василий окончил Академию со степенью кандидата богословия, присужденной за сочинение: "Преподобный Симеон Богослов и его богословские воззрения". Нельзя не отметить, что тема была избрана о. Василием дерзновенная. Прп. Симеон Новый Богослов едва ли не высочайшая вершина православного мистического богословия, не столько богословия, сколько переживания глубочайшего единения с Богом, описание возможности и реальности достижения подлинного обожения человека благодатью вочеловечившиегося Бога. Многое в наследии его звучит столь дерзновенно, что Свт. Феофан Затворник нашел необходимым сделать значительные купюры в тексте своего перевода слов прп. Симеона.
Очень многие выпускники Академии избирают исторические темы для своих кандидатских сочинений. Другой замечательный питерский пастырь советского времени протоиерей Александр Козлов отказался от предложенной ему темы о мистическом богословии святителя Григория Паламы, во многом последователя преподобного Симеона, поскольку не нашел в себе духовного опыта, необходимого для раскрытия темы.
Но о. Василий не отказался от темы, и несомненно, что не по самонадеянности, а потому что увидел в себе сродный духовный опыт. Дерзновение, необыкновенная духовная смелость, которая так светится в сочинениях прп. Симеона, свойственна была и отцу Василию. Возможно, его многие и тяжелые болезни и сравнительно ранняя смерть были следствием ран, полученных в духовной борьбе за спасение человеческих душ от сопротивной силы.
Но вот Академия закончена. И о. Василий со скорбью обнаруживает, что в духовных школах он за 8 лет так и не научился главному для пастыря: как помочь страждущим людям, как утешить их в многоразличных скорбях, постигающих их? О. Василий стал изучать дневники о. Иоанна Кронштадтского, читать книги о нем. Он тогда подумал, что о. Иоанн сам ходил и искал израненного грехами человека и оказывал помощь, а к нему сами приходят израненные жизнью, а он не знает, как оказать им помощь.
Особенную скорбь о. Василия всегда вызывало огромное количество людей, страждущих и погибающих в нашей стране от страсти винопития. И понял, что в борьбе с этой народной пандемией нет другого верного средства, кроме самоотверженной молитвы пастыря и тщательно совершаемых Таинств Церкви — Покаяния и Причащения Св. Таин.
В 1957 году, взамен закрытого властями и предназначенного к сносу популярнейшего питерского храма Спаса на Сенной, был открыт Свято-Троицкий собор Александро-Невской лавры. Собор был передан в крайне запущенном состоянии, поэтому необходимо было одновременно и служить, и проводить восстановительные работы. Для этого требовались энергичные, инициативные священники. И первым из таких был признан о. Василий Лесняк, назначенный летом 1957 года не только штатным священником, но и ключарем собора.
Прихожане Спасо-Парголовского храма восприняли весть о переводе о. Василия, которого они успели полюбить, с глубокой скорбью. Эта скорбь сквозит из пространного письма, написанного прихожанами храма тогдашнему митрополиту Ленинградскому Елевферию, в котором они тщательно обосновывали свою просьбу отменить перевод о. Василия.
Четыре года суждено было прослужить отцу Василию в Троицком соборе Лавры, стяжав великую любовь верующих и ненависть безбожников, для которых о. Василий стал по их собственным словам, главным препятствием к превращению Ленинграда в атеистический заповедник, вместе с Духовными школами и могилой блаженной Ксении. Конечно, удивительно не то, что власть предержащие безбожники положили конец деятельности о. Василия в соборе, а то, что она продолжалась целых четыре года. Скольких он за это время сумел избавить от тягчайшей болезни безбожия!
Но в июне 1961 года, в разгар хрущевских гонений на Церковь, последовавших за полетом первого человека в космос, о. Василий был без согласия митрополита уволен в связи с сокращением штата собора, осуществленного решением Приходского совета, получившего в то время неограниченные права по управлению приходами. Главной виной о. Василия было признано изгнание им бесов. Действительно, в своем горячем желании помочь страждущим он в Троицком соборе стал проводить т. н. отчитки, осознав, что любой тяжкий грех не обходится без действия сопротивной силы. Подвиг изгнания нечистых духов считается одним из труднейших в Церкви, немногие отваживаются на него.
Когда один из его старших и более опытных собратьев, узнал, что он практикует отчитки, то умолял его не делать этого, потому-де бесы обратятся за помощью к советской власти. Наверно, этот батюшка был недалеко от истины. И в самом деле, когда митрополит Гурий попросил уполномоченного объяснить причину увольнения о. Василия, тот сказал, что он-де бесов изгоняет. На что о. Василий заметил: «Наверно, бесы приходят и жалуются ему».
Конечно, подлинной причиной увольнения о. Василия было большое влияние, которое он имел на молодежь — всюду в Церкви почти одни старушки, отмечали тогда, а о. Василий всегда окружен молодежью. Когда уполномоченный спросил, за что его так любит народ, хотя он не так уж красиво служит, о. Василий однозначно ответил, что не за что другое, что он любит народ, который везде ругают, особенно старушек, а он утешает.
Почти три месяца летом 1961 года о. Василию пришлось пробыть за штатом, пока, наконец, митрополиту Гурию удалось убедить уполномоченного дать о. Василию регистрацию для служения в Никольской Большеохтинской церкви, где он прослужил 15 лет.
В 1976 году, после постигших его тяжких болезней, он был возвращён митрополитом Никодимом на первое место его служения — в Спасо-Парголовский храм, ставший для него поистине родным, где ему удалось вырастить удивительную плеяду священнослужителей, понесших Слово Божие в народ, когда Промысл Божий открыл для этого возможность. Конечно, не все было гладко, не все было легко в этот период — пастырское самоотвержение о. Василия не всегда встречало сочувствие со стороны его собратьев, включая настоятелей прихода. Постоянное желание о. Василия идти к людям многим тогда казалось дерзким и неуместным.
В 1990 году вновь назначенный митрополит Ленинградский Иоанн, сокурсник о. Василия по Академии, назначил его настоятелем Спасо-Парголовского храма. Но новое время принесло и новые искушения. Горячее желание о. Василия исцелять страждущих от недуга винопития, его желание сотрудничать с медиками, озабоченными той же тяжкой для нашей страны проблемой часто не встречало понимания, но, наоборот, вызывало поток осуждения и клеветы. Это было тяжкой скорбью для о. Василием, тем искушением, которое предсказывал ему митрополит Иоанн, что оно будет еще тяжелее испытанного им в советское время.
Силы о. Василия в этот период иссякали, хотя он самоотверженно нес свое служение. Оно было в эти годы ярким проявлением духовного закона христианства — проявления мощи в немощи. "Когда я немощен, тогда силен" (2 Кор.13, 10) — сказал апостол Павел, и эти же слова из своего опыта мог бы сказать и отец Василий. Не есть ли вся жизнь Спасителя — от Рождения в вертепе до Крестной Смерти величайшим проявлением этой мощи в немощи, и не эта ли сила в немощи делала о. Василия подлинным христианином? Ведь и словом "мощи" мы именуем останки праведных людей, которые почти ничто по видимости, но имеют часто целительную силу к уврачеванию таких болезней, где медицина, при всем своем развитии, признает свое бессилие. Не это ли тоже есть мощь в немощи?
Когда он служил в свои последние годы Литургию, его сослужители постоянно опасались, что он вот-вот может упасть. Но он не падал, потому что его поддерживала сила Божия, всемогущая сила Того, Кому он служил до самозабвения. Он и ближних любил до самоотвержения, до желания положить душу ради их спасения, почему и получал от Бога такие силы к служению им, что это казалось чудом.
Есть много свидетельств о чудесных исцелениях по его молитвам, о удивительных случаях его прозорливости. Но кто и не испытал чего-то подобного, не мог не испытать воздействия его любящих, сочувствующих, понимающих глаз, плакавших слезами того человека, который обращался к нему в своей скорби. Отец Василий не боялся и никаких провокационных вопросов, и давал на них часто поражавшие своей глубиной ответы. Так однажды, по воспоминаниям директора медицинской гимназии, А. А. Полякова на дерзкий и бесцеремонный вопрос молодой журналистки о том, как он относится к сексу, ответил так, что лучше, кажется и не скажешь: «когда об этом говорят молодые люди, то их жалко, потому что Господь может не дать им детей, а когда немолодые, то это еще и мерзко: Господь может отнять и тех, которых дал».
Конечно, о. Василий был очень смиренным человеком. О. Сергий Филимонов вспоминает, что он, еще будучи мирянином, ничтоже сумняшеся помазал о. Василия, которого положили на его отделение, освященным елеем, поскольку о. Василий благословил его помазывать всех вновь поступивших больных, и о. Василий ни единым намеком не выказал своего недоумения, хотя, конечно, согласно церковному этикету даже священник не может помазывать священника, а только архиерей.
Поэтому если о. Василий и действовал дерзновенно, например, отчитывал бесноватых, то в этом не было дерзости, а смиренное исполнение воли Божией и данного ему благословения.
Отец Василий стоял у истоков возрождения религиозного образования в нашей стране. С конца 70-ых по его благословению регулярно, после богослужения в храме собирался религиозно-философский и огласительный кружок молодежи, что требовало по тем временам немалой смелости, из которого вышел ряд ныне действующих видных пастырей нашей Церкви. В конце 80-х годов он создал первую в нашем городе воскресную школу, которая и ныне остается одной из крупнейших и лучших воскресных церковно-приходских школ в нашей митрополии. Он был и вдохновителем создания и Православной медицинской гимназии, и епархиальных курсов религиозного образования и катехизации.
Отец Василий был настоящим христианским воином. Все содержание его жизни состояла в борьбе с невидимыми силами зла ради спасения человеческих душ. Он, образно говоря, всю жизнь боролся с мраком и бесами, как он сам отвечал безбожникам на их обвинения в мракобесии. Не случайно он мирно отошёл к Господу в день великого покровителя христолюбивого воинства — святого Великомученика Георгия Победоносца 6 мая 1995 года. Вечная ему память!
