Виктор Васильев
Среди имен новомучеников и исповедников Российских имя монахини Марии Гатчинской стоит несколько обособленно и по необычности подвига, который она несла, и по обстоятельствам последних двух месяцев ее жизни, проведенных в тюремной больнице, где она и скончалась, будучи уже осужденной…
Родилась Лидия Александровна Лелянова (имя матери Марии до пострига) в 1874 году в Санкт-Петербурге. Леляновы проживали в доме №101 на Забалканском проспекте, неподалеку от Новодевичьего монастыря. Отец Лидии, Александр Иванович Лелянов имел сургучный завод и собственный дом при нем. Родной брат Александра Ивановича – Петр – был владельцем крупного мехового магазина на Большой Морской и принимал деятельное участие в общественной и городской жизни: он несколько лет был гласным Петербургской Думы. Купеческая династия Леляновых была в столице известной, уважаемой и богатой, ибо давно числилась по первой гильдии.
Первые скорби начались для Леляновых, когда умер глава семьи. Тогда Лидии было 3,5 года, а ее сестре Юлии – 1,5. Для Лидии это было лишь началом великих испытаний, которые будут ей посланы Господом. Через тяжкую неизлечимую болезнь она будет призвана Божественным Промыслом к равноангельскому служению Богу и ближнему. Отрешение ее от мира и всецелое предание в руки Божии совершались постепенно.
В шестнадцать лет девушку поразил тяжелый недуг – болезнь Паркинсона, которая стала следствием заболевания энцефалитом. На выпускные экзамены в женской гимназии, которую она заканчивала, Лидию привезли в инвалидной коляске.
Не помогли долгие курсы лечения, в том числе и за границей. Болезнь продолжала неумолимо отнимать у девушки телесное здравие: у нее стали сохнуть руки и ноги, все тело ссыхалось и уменьшалось в размере. По воспоминаниям современников, никакое лечение не помогало. Она не стала владеть ногами и всегда вынуждена была лежать, так как сидеть ей не давала постоянная страшная боль во всех тканях. Со временем и руки ей отказали, и все тело ссохлось. Только голова и лицо оставались без всякого изменения. Лицо оставалось благообразным и светлым.
В том, что болезнь будущей матери Марии протекала таким образом, видится особое действие Промысла Божиего. Тяжелый недуг не приобрел тех форм, которые обычно бывают неизбежными и, кроме поражения телесного, приводят также к разрушению личности.
Как отмечал первый составитель жизнеописаний многих новомучеников и исповедников Российских, в том числе, и м. Марии, протопресвитер Михаил Польский, «оказавшись полным физическим инвалидом, (мать Мария) не только не деградировала психически, но обнаружила совершенно необычные, не свойственные таким больным черты личности и характера: она сделалась чрезвычайно кроткой, смиренной, покорной, непритязательной, сосредоточенной в себе, углубилась в постоянную молитву, без малейшего ропота перенося свое тяжкое состояние».
С 1912 года раба Божия Лидия полностью потеряла подвижность и вынуждена была лежать все время на спине. Руки и ноги у нее не действовали.
В 1913 году сестры, мать и братья переехали в Гатчину, где жил брат болящей, Владимир Александрович, в дом №41 по улице Багговутовской (ныне ул. К. Маркса), неподалеку от Гатчинского Павловского собора. Именно этому зеленому двухэтажному деревянному дому в центре Гатчины суждено было на два десятилетия стать местом паломничества многочисленных людей, ехавших в Гатчину с одной целью: посетить смиренную страдалицу, чтобы от нее получить и утешение, и духовный совет. Среди посетителей матери Марии были люди всех сословий и положений: простые крестьяне и мещане, бывшие генералы, священнослужители, монашествующие, и даже архиереи.
Но до времени великий дар утешения и молитвы, которым наградил Господь подвижницу, был скрыт от людей. Открытие этого дара совершилось через замечательного священника протоиерея Иоанна Вакуловича Смолина (1867- †1927), служившего в 1920-х годах Гатчине на Покровском подворье Пятогорского женского монастыря.
Добрый пастырь стал духовником монахини Марии. Основой молитвенного союза о. Иоанна и матушки Марии было твердое и безкомпромиссное стояние в православной вере. Духом исповедничества дышат слова пастыря: «Нет, не уступим ни на один шаг врагам веры и Церкви; постоим за истину Христову твердо, даже до крови, как и постояли уже многие, и сохраним во всей целости и чистоте веру апостольскую, веру церковную, веру православную». Эти слова очень точно отражают жертвенный христианский дух, который был присущ многим лучшим представителям Православной Церкви того времени. Несомненно, был он присущ и монахине Марии, которая сподобится принять за Христа страдания, которые приведут к смерти страдалицы.
Ее высокий молитвенный настрой, исключительная добросердечность и сострадательность, в сочетании с даром прозорливости и духовного рассуждения обнаруживали в матушке Марии подлинную угодницу Божию, щедро наделенную дарами Духа Святаго.
Поначалу к болящей приходили лишь знакомые, потом они приводили своих знакомых, и так число посетителей постоянно росло. Как вспоминала дочь протоиерея Иоанна Смолина, «верующий народ стал к ней [матушке Марии] ходить за утешением и добрым советом… К ней стало приезжать и <…> духовенство, ее постригли в монахини и дали имя Мария».
На стенах большой комнаты, которая служила приемной и прилегала к келье м. Марии, можно было увидеть фотографии священномученика митрополита Вениамина Петроградского и митрополита Иосифа (Петровых).
Владыка Иосиф оставил на своей фотографии большую выписку из своего духовного дневника «В объятьях Отчих».
Именно по благословению священномученика Вениамина раба Божия Лидия была пострижена в монахини с наречением имени Мария в честь равноапостольной Марии Египетской. Произошло это в год мученической кончины владыки.
Постриг совершил архимандрит Александро-Невской лавры Макарий (Воскресенский), который в 1922-1924 годах был благочинным монастырей и подворий Петроградской епархии. Постриг проходил торжественно. «Помню, – пишет сестра из кружка при м. Марии Анна Алексеевна Епанчина, – что было много приезжих из Санкт-Петербурга архиереев, священников, диаконов, <…> было очень торжественно, огромный монастырский храм был полон народу».
Ровно десять лет после принятия ангельского чина продолжалось благословенное Господом служение матери Марии. Мать Мария лежала всегда на спине; тела ее не было видно; от шеи она была покрыта, до конца постели, черной мантией. На голове был черный монашеский апостольник. Руками она не владела совершенно, но на мантии ее всегда лежали четки. Многие посещали Матушку…и пользовались ее советами, мудрыми, полными нежной любви к каждому наставлениями.
«Мать Мария пользовалась большой известностью, к ней приходила масса народу, особенно из окружающих деревень», – вспоминает современница. Вдова вице-адмирала Сильман на следствии показала: «Живу я в г. Красногвардейске [Гатчине] 25-26 лет, за это время уже давно слышала, что в городе по ул. К. Маркса [Багговутовской] живет Мария, которая слыла в городе как исцелительница и святая. Нередко проходя по улице, меня останавливали прохожие и священники и спрашивали, где живет святая Мария».11 Таких свидетельств в следственном деле множество. Приходившие приносили деньги и продукты, а сестра матушки Юлия Александровна раздавала их нуждающимся, среди которых были бывшие генералы и их семьи. Таких «бывших людей» (как они именуются в следственном деле) было немало. Постоянными посетителями матушки были генерал Алексей Епанчин, генеральша Екатерина Теляковская, генеральша Ираида Дубровина, вдова адмирала Пац-Помарнацкая и другие.
Почитание м. Марии усиливалось с каждым годом. Ее имя постепенно сделалось известным далеко за пределами Гатчины. Как явствует из материалов следственного дела, фотографии подвижницы «распространялись по всему СССР». Среди верующего народа м. Марию называли не иначе как «святая Мария». Такое именование было укоренившимся и обиходным. Большая комната, примыкавшая к келье монахини Марии и служившая приемной, бывала полна приезжих не только из Петрограда и Москвы, но и из разных концов России. «Посещало м. Марию очень много народу, – показывала на следствии Александра Ивановна Анц, – служились у нее на квартире молебны и бывало духовенство. В городе она пользуется большой известностью и если она помолится, то после все сбывается. Поэтому к ней ходит народ и просят помолиться для того, чтобы исполнилось какое-либо желание». Лишь в последние годы количество посетителей м. Марии уменьшилось, поскольку многие были арестованы, некоторые умерли. Но и тогда к матушке приходило по 5-10 человек в день.
Среди посетителей м. Марии были такие известные личности, как архиепископ Димитрий (Любимов), священномученик протоиерей Викторин Добронравов, священник Алексий Кибардин, м. Варсонофий, служивший в Федоровском соборе Царского Села, архимандит Лев (Егоров), его брат Гурий (будущий митрополит) и другие. Многие из посетителей м. Марии позже примут мученическую кончину. В непоколебимом стоянии за истину Христову и Его Церковь укрепляла этих исповедников и мучеников благодатная страдалица.
Живую картину служения монахини Марии запечатлел в своих воспоминаниях профессор Иван Михайлович Андреевский, побывавший в марте 1927 года у праведницы и получивший от нее духовную помощь. Сила слов и молитвы матери Марии была такова, что посетитель, по его собственному признанию, вышел от нее «другим человеком». Он пожаловался матери Марии на приступы тоски, на что та сказала ему: «Тоска есть крест духовный – посылается она в помощь кающимся, которые не умеют раскаиваться, то есть после покаяния снова впадают в прежние грехи… А потому – только два лекарства лечат это, порой крайне тяжкое, душевное страдание. Надо или научиться раскаиваться и приносить плоды покаяния, или со смирением, кротостью и терпением и великой благодарностию Господу нести этот крест духовный, тоску свою, памятуя, что несение этого креста вменяется Господом за плод покаяния… А ведь какое это великое утешение – сознавать, что тоска твоя есть неосознанный плод покаяния, подсознательное самонаказание за отсутствие требуемых плодов. От мысли этой – в умиление придти надо, и тогда тоска постепенно растает, и истинные плоды покаяния зачнутся…»13 На этих глубоких, безценных словах лежит отпечаток святоотеческой мудрости, глубокого смирения и личного опыта терпения скорбей, приведшего м. Марию ко всецелому покаянию перед Господом и полной покорности Его святой воле.
Андреевский, сам получивший утешение от матушки Марии, был также свидетелем ее чудесного воздействия на других. «Юноша, унывающий после ареста и ссылки отца-священника, вышел от матушки с радостной улыбкой, сам решившись принять сан диакона. Молодая женщина от грусти пришла к светлой радости, также решившись на монашество. Пожилой мужчина, глубоко страдавший от смерти сына, вышел от матушки выпрямленный и ободренный. Пожилая женщина, вошедшая с плачем, вышла спокойная и твердая». И таких людей были не десятки, а многие и многие сотни.
Воспоминания современников м. Марии, собранные в последние годы, говорят о силе молитвы матушки и ее даре прозорливости.
Большое влияние оказала личность м. Марии и на духовную атмосферу Гатчины 1920-х годов. Среди мрака воинствующего безбожия и нравственного растления появляется община девушек, чьи чистые души тянулись ко Господу и стремились выстраивать свою жизнь в соответствии с заповедями Божиими. Вокруг матери Марии образуется православное сестричество, занимающееся молитвой, чтением и изучением Священного Писания и помощи ближним. Сестричество это называлось кружком почитания о. Иоанна Кронштадтского. Матушка Мария с самого начала направляла духовную жизнь кружка, определяла необходимость тех или иных дел, которые осуществляли во славу Божию сестры. Со смертью отца Иоанна, последовавшей в январе 1927 года, значение ее руководства еще более возросло. Молитвенно поддерживая сестер кружка, мать Мария стала его фактической духовной руководительницей, направляя и ориентируя сестер в сложной обстановке церковной и общественной жизни тех лет, уча их непоколебимой твердости в вопросах веры и благочестия.
После кончины о. Иоанна Смолина духовником матери Марии становится молодой батюшка о. Петр Белавский (1892-1983), служивший в это время в церкви святителя Алексия митрополита Московского в Тайцах. Отец Петр был рукоположен во священника священномучеником митрополитом Вениамином 19 декабря / 1 января 1921 г. Таким образом, и он, и матушка Мария получили благословение на служение у этого святого архиерея. Светлый образ священномученика Вениамина являл им пример стойкости и непреклонности в отстаивании правды Божией, и вместе с тем, – молитвенности, смирения и любви к ближнему.
Матушка Мария подарила служившему у нее в комнате, исповедовавшему и причавшавшему ее о. Петру небольшой складень с изображением Спасителя, Пресвятой Богородицы и св. Георгия Победоносца, который чудом сохранился и прошел вместе с пастырем-исповедником все тюрьмы и ссылки…
Духовное окормление отцом Петром матушки Марии и сестер Иоанновского кружка длилось без малого три года. Осенью 1929 г. он вместе с архиепископом Димитрием (Любимовым) был арестован в своем доме в Тайцах и затем отправлен в Соловки. С заключенным в Соловки о. Петром м. Мария поддерживала переписку. Она диктовала свои письма сестре Юлии. Одно из писем к о. Петру, пришедшее в Соловки, сохранилось. Духом христианской любви и надежды веет от его проникновенных строк. Написано оно в Прощеное воскресенье, 22 февраля 1931 года, то есть за год до ареста страдалицы, и подписано мирским именем монахини Марии - Лидия (для глаз тех, кто будет его просматривать).
Из письма мы узнаем, что и после ареста о. Петра кружок вокруг матери Марии продолжал существовать, а также, что ее физические страдания невероятно усилились, и даже любое прикосновение вызывало сильную боль. «Сестра и птенцы низко кланяются, поздравляют, целуем твою отеческую руку. – Говорится в письме. – Скажу несколько слов о себе. Здоровье сильно ухудшилось; чувствуется болезненность во всем, стала недотрога, но все же Господь милостив ко мне».
Дочь о. Петра Белавского Ксения Петровна свидетельствует, что когда они с матерью Ксенией Васильевной и сестрой Александрой приходили к матери Марии, Ксения Васильевна предупреждала девочек, чтобы они ни в коем случае не сделали неосторожного движения: не толкнули кровать, на которой лежала мать Мария или не задели ее саму, так как любое прикосновение приносило ей тяжкие физические страдания. Это подтвердит и медицинское заключение, сделанное главврачом дома предварительного заключения…
…В изголовье кровати, на которой лежала м. Мария, неизменно находилась икона Спасителя, несущего Свой крест, безмолвно напоминая всем, кто приходил к ней, о необходимости мужественного перенесения всех тягот и скорбей жизни, которое святые называют безкровным мученичеством. Умерщвление своей воли и подчинение ее святой и всесовершенной воле Божией ради служения Богу и ближнему стало для матери Марии ее крестным путем. Видя перед своими духовными очами Господа, мать Мария являла собой пример безропотного крестоношения и самоотвержения, и путем мученичества земного шла к славе небесной.
18 февраля 1932 г. повсеместно прошли массовые аресты монашествующих. В Гатчине были арестованы сестры закрытого Нежадовского монастыря и сестры Покровского подворья Пятогорского Вохоновского женского монастыря.
А на следующий день, в пятницу 19 февраля арестовали и мать Марию с сестрой Юлией Александровной. В постановлении на арест м. Марии прямо вменялось в вину исповедание веры: «Участвует на нелегальных сборищах, где читается евангелие, на которые приглашается местное население и в беседах на религиозные темы ведет антисоветскую пропаганду».
Как вспоминали современники, «мать Марию волокли со второго этажа их дома два чекиста, прямо по полу, несмотря на ее крики от боли, погрузили в грузовую машину и увезли в Ленинград». Можно представить, какие невероятные физические страдания испытывала м. Мария и во время ареста, и во время транспортировки в кузове промерзшего грузовика . Но на этом ее муки не кончатся…
Страдалицу привезли в больницу, которая находилась на Фонтанке и называлась больницей им. 25 октября (бывшая Александровская). На следующий день после ареста в больнице ДПЗ безпомощную монахиню подвергли осмотру. Главным врачом было подписано медицинское освидетельствование тяжелого заболевания м. Марии, в котором говорилось, что больная страдает «ревматизмом и подагрой в течение двадцати лет, настолько в сильной форме, что находится в вынужденном лежачем положении на спине в течение всего времени своей болезни. В настоящее время она представляет из себя редкую уродливость и болезнь ее в данном состоянии неизлечима». Здесь же было отмечено, что больная нуждается в постоянном уходе не менее 2-х человек. Кроме того, главврач указал, что больная подлежит переводу в гражданскую больницу или в дом призрения… Но жестокий механизм не дал обратного хода…
Проходила м. Мария по делу «группы монашек Вохоновского, Нежадовского монастырей, Покровского подворья Пятогорского монастыря и Сергиевой пустыни». Монахине Марии было предъявлено обвинение по статье 58/10.
На самом же деле причиной ареста было огромное духовное и общественное значение матушки Марии. Она, как отмечается в уголовном деле, «была настолько популярна, что ее считают даже ясновидящей и предсказательницей… Слава ее святости была большая и далеко за пределами района».
Показания Юлии Александровны Леляновой и жителей Гатчины дали Коллегии ГПУ вполне ясную картину жизни и служения матери Марии, а ее собственные показания, зафиксированные 16 марта 1932 г., подписали ей приговор. Мать Мария заявила следователю, что по религиозным убеждениям она является истинно православной. Кроме того, она сказала: «Я считаю, что митрополит Сергий напрасно велел молиться за соввласть, так как ей это не нужно. И вообще, пусть за нее молится кто сам хочет…» На вопрос следователя о том, кто приходил к ней, мать Мария отвечала кратко, что «народ меня посещал, но не в большом количестве. Приходили за советами по разным вопросам». Имен тех людей, кто приходил, м. Мария не назвала, кроме имен нескольких священнослужителей, которые были хорошо известны «органам», и были к тому времени уже отправлены в ссылку …
В обвинительном заключении по делу, подписанном 19 марта 1932 г., говорится: «В условиях обостренной классовой борьбы и ожесточенного сопротивления, оказываемого контр-революционными элементами развитию социалистических форм хозяйства, активную роль играют церковные сектанты, пытаясь всяческими способами противодействовать делу социалистической стройки…» 33. Приговор Коллегии ОГПУ от 22 марта 1932 года гласил: «Лелянову Лидию Александровну лишить права проживания в Московской, Минской, Харьковской, Одесской областях <…>, Дагестане, Казани, Чите, Иркутске, Хабаровске, Ташкенте, Тифлисе, Омске, Омском районе, на Урале и пограничный округах сроком на 3 года, с 22/III-32 г. с прикреплением к избранному месту жительства». Это означало ссылку в глухую провинцию, что было равносильно смертному приговору, потому что этого пути мать Мария выдержать бы не смогла.
Но Господь избавил мученицу от дальнейших страданий. Однажды тем, кто носил передачи для матери Марии было объявлено: «Скончалась в госпитале». По сведениям из архива ЗАГСа смерть последовала 17 апреля 1932 г. Скончалась страдалица в больнице 2-го отделения дома предварительного заключения.
Честные останки блаженной страдалицы были выданы ее невестке. Похоронить тело матери Марии было велено без огласки. Погребение состоялось на Смоленском кладбище неподалеку от часовни Ксении Петербургской.
В 1981 году монахиня Мария Гатчинская была прославлена в сонме новомучеников и исповедников Российских Русской Православной Церковью Заграницей.
17 июля 2006 года Священный Синод Русской Православной Церкви причислил м.Марию к лику святых в сонме новомучеников и исповедников Российских.
26 марта 2007 г. состоялось обретение святых мощей преподобномученицы, которые были затем торжественно перенесены в Гатчинский Павловскийсобор,где покоятся ныне в резной раке для поклонения.
Собираются свидетельства о новых чудесах преподобномученицы Марии Гатчинской, к святым мощам которой в Гатчину притекают верующие люди со всех концов нашей страны и из-за рубежа, ища утешения и духовного укрепления по молитвам благодатной страдалицы.