Я уже не раз говорил, что не считаю пост неким подвигом, который можно заранее спланировать. Конечно, это мой личный опыт, и я не образец подвижничества, а человек немощный. Мне думается, что пост — дар Церкви каждому христианину. С чревоугодием, как и с другими страстями, надо бороться не только постом, а всегда, но на время поста мы получаем послабление — начинаем поститься, и страсть чревоугодия хотя бы на время ослабевает, это помогает преодолевать и другие немощи.
Бывает, что преступника, отбывающего наказание, за хорошее поведение расконвоируют, переводят на так называемую «химию». Он еще остается несвободным, «связанным», но есть частичное послабление. Вот и к посту я стараюсь относиться как к такому послаблению. Конечно, гордость подсказывает, что совершаешь духовные подвиги, но опыт показывает, что ничего, кроме того, что дал Бог, ты постом не сделаешь. Но и то, что Бог дает, мы можем отвергать, не ценить.
Если мы считаем, что у нас что-то отняли (ел мясо, а теперь нельзя), то относимся к посту не как к дару Божьему, а как к повинности. Правильнее, на мой взгляд, смотреть на пост именно как на дар — нам дают то, что мы обычно сделать не можем. Это касается ограничения в пище, а для молодежи — и в супружеских отношениях.
Что касается духовных страстей, то я не вижу разницы между постными днями и всеми остальными. Всегда христианин должен бороться со злобой, гневом, пустословием, гордостью, избегать праздности. Конечно, ограничение в пище помогает и в этой борьбе, Бог дает нам возможность подтянуться, усердней молиться.
Ограничение себя в развлечениях — это часть телесного поста. Что сказано о пище, то относится и к чтению художественной литературы, смотрению хороших фильмов, слушанию классической музыки и т. п. Низкопробной кинопродукции и чтива нужно и всегда сторониться, а высокого уровня светское искусство может быть полезным для души.
Но тут у каждого своя мера: что для одного человека восстание, для другого может быть падением. Вот смотрите, двое пришли в театр оперетты: один — некультурный бомж, а другой — схимонах. О схимонахе даже неприятно так думать, а некультурный бомж, может быть, вдруг решил: «Брошу пить, буду жить достойно». И на оторванные от выпивки рубли он купил билет в театр — этому радоваться надо, это, может быть, шаг к духовному возрождению.
Понятно, что даже очень хорошее светское искусство — всё-таки искусство душевное, а не духовное. Поэтому, если я смотрю — пусть хорошие — художественные фильмы и читаю — пусть классические — романы, то это моя немощь. Хотелось бы освободиться от привязанности к светскому искусству, но не получается. Вот и надеюсь, что, может быть, хотя бы постом Бог укрепит в решимости читать только духовную литературу.
Пост имеет смысл только как свободный выбор. Никто нас поститься не заставляет. Например, когда я еду в автобусе, и туда заходит немощная бабуля, я имею право не уступить ей место: проезд оплатил, да уже и сам немолод. Но если пожалею старушку, уступлю. Так и пост. Хочу бороться со страстями, чтобы они не овладели мной окончательно — с радостью принимаю время, когда Сам Бог укрепляет нас и благословляет. А если относиться к посту как к бремени… Бог ли возложил такое бремя?
Протоиерей Константин Островский, настоятель Успенского храма в городе Красногорске Московской области, благочинный церквей Красногорского округа
Бывает, что преступника, отбывающего наказание, за хорошее поведение расконвоируют, переводят на так называемую «химию». Он еще остается несвободным, «связанным», но есть частичное послабление. Вот и к посту я стараюсь относиться как к такому послаблению. Конечно, гордость подсказывает, что совершаешь духовные подвиги, но опыт показывает, что ничего, кроме того, что дал Бог, ты постом не сделаешь. Но и то, что Бог дает, мы можем отвергать, не ценить.
Если мы считаем, что у нас что-то отняли (ел мясо, а теперь нельзя), то относимся к посту не как к дару Божьему, а как к повинности. Правильнее, на мой взгляд, смотреть на пост именно как на дар — нам дают то, что мы обычно сделать не можем. Это касается ограничения в пище, а для молодежи — и в супружеских отношениях.
Что касается духовных страстей, то я не вижу разницы между постными днями и всеми остальными. Всегда христианин должен бороться со злобой, гневом, пустословием, гордостью, избегать праздности. Конечно, ограничение в пище помогает и в этой борьбе, Бог дает нам возможность подтянуться, усердней молиться.
Ограничение себя в развлечениях — это часть телесного поста. Что сказано о пище, то относится и к чтению художественной литературы, смотрению хороших фильмов, слушанию классической музыки и т. п. Низкопробной кинопродукции и чтива нужно и всегда сторониться, а высокого уровня светское искусство может быть полезным для души.
Но тут у каждого своя мера: что для одного человека восстание, для другого может быть падением. Вот смотрите, двое пришли в театр оперетты: один — некультурный бомж, а другой — схимонах. О схимонахе даже неприятно так думать, а некультурный бомж, может быть, вдруг решил: «Брошу пить, буду жить достойно». И на оторванные от выпивки рубли он купил билет в театр — этому радоваться надо, это, может быть, шаг к духовному возрождению.
Понятно, что даже очень хорошее светское искусство — всё-таки искусство душевное, а не духовное. Поэтому, если я смотрю — пусть хорошие — художественные фильмы и читаю — пусть классические — романы, то это моя немощь. Хотелось бы освободиться от привязанности к светскому искусству, но не получается. Вот и надеюсь, что, может быть, хотя бы постом Бог укрепит в решимости читать только духовную литературу.
Пост имеет смысл только как свободный выбор. Никто нас поститься не заставляет. Например, когда я еду в автобусе, и туда заходит немощная бабуля, я имею право не уступить ей место: проезд оплатил, да уже и сам немолод. Но если пожалею старушку, уступлю. Так и пост. Хочу бороться со страстями, чтобы они не овладели мной окончательно — с радостью принимаю время, когда Сам Бог укрепляет нас и благословляет. А если относиться к посту как к бремени… Бог ли возложил такое бремя?
Протоиерей Константин Островский, настоятель Успенского храма в городе Красногорске Московской области, благочинный церквей Красногорского округа