Наденка брала ягоды и прислушивалась к голосу кукушки. Лес дышал прохладой, от земляники исходил удивительный аромат.
Надя поднесла ягоды к лицу, зажмурила глаза...
— Кукушка, кукушка, накукуй мне годочки!
— Ку-ку, ку-ку, ку-ку...
— Кукушка, кукушка, накукуй маменьке!?
— Ку.
— Матушка Серафима! А пошто кукушка маменьке куковать не стала? Только пол ку-ку и сказала?
— Пустое это все гаданье-то. Не забивай головку-то свою. Еще столько всего впереди бысть, не перебысть. И не удумаешь всего-то. Ты лучше за маменьку с папенькой молись. Детская молитва –чистая, к самим небесам летит, к самому престолу Божию. Так и молись: "Господи, спаси и сохрани моих родителей и всех их чад и домочадцев от нашествия иноплеменного, труса и потопа, от болезней, от глада и губительства. Избави их от брани и иных бед, коих насылает на нас враг рода человеческого, и даруй им долгие лета."
— Матушка Серафима, а Господь меня с небес слышит?
— Слышит, дитятко, слышит. И мысли твои слышит. Хорошее ты, доброе помыслила, и Господь рад. А тебе за то утешение посылает – радость несказанную, радость тихую и умиление. Ты сердечком ту радость слушай и принимай.
Наденка прижала свои худенькие ручонки, перепачканные ягодами, к груди, закрыла глаза и заплакала.
— Матушка Серафима, до того хорошо с тобой ягодки сбирать. Этак радостно, что и времени не замечаешь. И кузовок быстро полнится. Ровно кто помогает. Кабы ваш монастырь не разогнали, пошла бы я к вам в монашенки в Разрытое. Этак все у вас светло и все спорится. Вот поговоришь с вами, ровно все кругом ладно. И людей плохих нет, все добры да ласковы. Отчего так?
— А оттого, мой друг, что в каждом человеке искра Божия есть. А вот доглядеть ее не всякий хочет. То понуждать себя надо. А Бог есть - Любовь. А любовь все покрывает и чудеса творит. С любовью к людям иди, может и они не озлобятся, глядишь и отмякнут. Кто любви-то не хочет?
Слушала и слушала Наденка слова матушки Серафимы, словно воду пила , живую, целительную. И радость несказанная ложилась на сердце и хотелось лететь высоко-высоко и кричать:
– Хорошо мне с Тобой, Господи! Хорошо!
Через пол года умерла в родах Наденкина мать. Было тогда Наденке 12 лет. Она была самой старшей. Брату – семь, сестре – три года и еще новорожденный Василек.
Василька Надя из соски выпоила. Была ему за мать.
Но через год новая беда обрушилась на семью – не стало отца. Мать ушла в 33, отец – в 35. Сестру взяла на воспитание тетка-крестная. Василька отдала в дом ребенка. А Наденка с братом попали в детдом.
Но, удивительным образом, дети не растерялись по миру, не забыли друг друга.
А Наденка хватила лиха. Познала и холод и голод. В 1967 году окончила сельскохозяйственный техникум. С благодарностью вспоминает она тетку, которая сама семи лет осталась без матери, и ее мужа. Благодаря им семья не распалась. И еще грели сердце детские воспоминания о встречах с монахинями из монастыря Разрытое близ станции Унеча на Брянщине.
В 1867 году вышла Надя замуж, уехала жить на родину мужа. В лице родителей мужа обрела Надя отца и мать и отогрела возле них иззябшее сердце. В 1968 году родилась дочь, а спустя 11 лет – мальчик Сережа.
Так и жили. Трудились, растили детей, помогали младшим. Думала тогда Надежда, что вот одолеет она нужду – лихоманку и заживут они справно, как люди. Но новая беда пришла. Отказали у Нади застуженные с детства ноги, стала она в 42 года инвалидом, прикованным к коляске. От брата ушла жена, а сестра – красавица заболела неведомой болезнью и стала таять на глазах. Василек погиб в Тюмени на лесозаготовках (ударило березой).
Но, на Бога не с палкой. Привыкла Надя скорби терпеть, за все скорби благодарила, да крепче молилась.
В 1996 г. Сережа поступил в сельхозинститут в г. Пушкин Ленинградской области. Пенсию в то время по три месяца не платили. Надя все, что было, отправляла сыну. Решила поросят выкормить. Денег заняла, купила двух. Кормили, а они оба враз и сдохли. Потом муж на пенсию пошел, полегче стало. Огород выручал. Приноровилась Надежда в инвалидной коляске заготовки делать. Банку в сумку поставит и по кухне двигает.
Но видно то все были малые беды, а пришла большая беда.
Был Сережа на практике и понравился он директору тамошнему. А у того брат в Ленинграде работает. Вот и попросили Сережу его подменить ( тот в запой ушел). Да нашлись ухарцы, подставили парня. Дали ему два раза одну и туже накладную подписать на 118 тысяч (мол утеряли). Ну, Сергей божился, мол не было товара. Даже в милицию заявление написал. Но, куда там! Подстерегли его возле общежития трое в масках.
Надежда, как могла, убеждала сына, чтобы не отчаивался. На милость Божию уповал. Но Сергей одно твердил:
—Ой, мамка, не хочется уходить в 22 года, но и жить в этом несправедливом и жестоком мире не хочу.
Сжималось у Надежды сердце от боли за сына:
— Что ты, сынок. Нас Бог жалеет. Но без борьбы нет победы, нет и венца. А венец заработать надо на поприще земном. Нужны подвиги.
Но Сергей твердил свое:
— Бог богатых жалеет, да бандитов.
И вспомнила Надежда, как Сережа в 9 лет под лед ушел, да вынырнул. Пришел домой весь обледенелый. И еще мальцом он говаривал, что вот бы ему маленьким умереть, пока не нагрешил, чтобы Божушка его к себе забрал. И плакала Надежда, плакала безутешно. Да слезами горю не поможешь. Бросилась деньги собирать…