В основу сюжета легла легенда, связанная с историей написания известного христианского гимна "Тихая ночь".
Действующие лица:
РАЗБОЙНИК САШКА
РАЗБОЙНИК РЯБОЙ
АТАМАН
ПРОХОЖИЙ
РАЗБОЙНИК САВЕЛИЙ
Выходят разбойники и садятся на пеньки. Рядом сугробы (стулья, накрытые белыми покрывалами). И елки.
АТАМАН: Ну, ребята, нет сегодня у нас добычи. Рождество на носу, все сидят дома и пекут пироги.
РАЗБОЙНИК САШКА: Да, в такой-то холод из дома никто и носа не кажет.
РАЗБОЙНИК РЯБОЙ: Что ж нам милостыню просить что ли? Со вчерашнего дня и маковой росинки во рту не было.
РАЗБОЙНИК САВЕЛИЙ: А ты вместо росы снега пожуй, легче будет.
РЯБОЙ: Да, Рождество - это большой праздник, только нам что-то не до праздника. Может, набег сделать на какой-нибудь хутор?
АТАМАН: Нет, силы маловато. Федьки кривого нет, Митяя подранили, да Тихона что-то ждем уже третий день, не возвращается.
САШКА: Да на Рождество грешно, братцы, ножичками махать.
РЯБОЙ: С каких это пор ты такой богобоязненный стал, а, Сашка?
Все смеются.
САШКА: А я с детства матерью обучен был молиться. Богобоязненная семья была у нас, скажу я вам.
САВЕЛИЙ: Расскажи нам, Сашка, что ты там знаешь. Время-то надо как-то скоротать.
САШКА: Да я мало что знаю, из дома-то давно уж ушел. Но мать говорила - на Рождество Христос родился в мир.
САВЕЛИЙ: А я слышал, что Он появлялся среди людей и говорил: МИР ВАМ!
РЯБОЙ: Как появлялся? Видением что ли?
САВЕЛИЙ: Да какое там видение. Сам являлся людям. Они один раз сидели в закрытом доме. И вдруг Он явился и прямо так это всем и говорит: МИР ВАМ!
РЯБОЙ: А кто слыхал это, а?
САВЕЛИЙ: Значит, слыхали, раз мы тут услыхали.
РЯБОЙ: Ну что потом делать, как Он явится?
САВЕЛИЙ: Отвечать нужно, что, мол, с миром принимаем.
РЯБОЙ: А потом чо?
САВЕЛИЙ: А чо потом, потом если так ответишь - Его мир на других и снизойдет.
РЯБОЙ: Ой, ну и горазд же ты Савелий заливать. У нас Он тут, ясно дело, со своим миром не появится. По этой дороге кто не боится ездить, а? Христос тоже.
Вдруг атаман вскакивает и подносит руку к глазам, всматриваясь вперед.
АТАМАН: Гляньте-ка, ребятушки, вон наш Рождественский подарок движется.
РЯБОЙ: И куда это он на ночь глядя? Ишь как шибко то торопится. Сейчас мы тебя, родимый, остановим.
Берет веревку и скручивает в руке.
АТАМАН: Рябой и Савелий, а ну на дорогу! Быстро сюда этого скорохода.
Недалеко от разбойников выходит человек. Они все прячутся за сугробы. Двое выскакивают перед идущим человеком с криками «А ну стой! Стой, тебе говорят!»
Рябой накидывает веревку прохожему через голову на руки. И кричит Савелию.
РЯБОЙ: Забирай сумку, сумку забирай, да карманы проверь и под шапку загляни.
Савелий обшаривает все руками, снимает с пленника шапку, смотрит за голенищами сапог. Выпрямляется, удивленно смотрит.
САВЕЛИЙ: Нет ничего.
РЯБОЙ: Как нет?
Подводят его к Атаману.
САВЕЛИЙ: Зря, старшой, бегали. Как говориться, совсем не густо, в кармане пусто.
Вдруг пленник кланяется и произносит:
ПРОХОЖИЙ: Мир вам! С наступающим Рождеством!
Все молча на него смотрят. Атаман сдвигает шапку на бок и чешет затылок. Потом произносит как-то неуверенно:
АТАМАН: Ну, мир, что ли…
Сашка быстро вытирает руки о штаны. Снимает шапку и быстро произносит:
САШКА: С миром принимаем!
РЯБОЙ: Ну, с миром, так с миром. (ловко распускает веревку на пленнике).
АТАМАН: Куда путь держишь в такой поздний час? Не боишься леса-то?
ПРОХОЖИЙ: Страшно маленько. Иду в свою деревню.
АТАМАН: Что ж в такой холод тебе дома не сидится?
ПРОХОЖИЙ: Беда у меня случилась, добрые люди. Жена родила ребеночка, а он умер. Три дня молчала она, как окаменела. Я уж думал, умом тронется. Не ела, не пила, и не ревела. Замолчала и все. Я тоже весь извелся. Молил Бога о помощи. С колен не вставал. И днем и ночью молил. А вчера вышел во двор - с хозяйством управляться и удумалась мне песня про дитя. Я кинулся в дом, как мог, записал слова и решил спеть жене. Сел перед ней и говорю: «Марта, я песню удумал, я тебе сейчас спою, Ты же помнишь Марта, как мы с тобой петь любили. Если тебе понравиться, ты мне хоть кивни». А она как смотрела вдаль куда-то, так и осталась сидеть. А я сел на табуретку перед ней и запел. Тихонечко так пою, а она вдруг как заплачет, как запричитает, упала мне на грудь и заголосила. А у самой все лицо в слезах, и рубаха у меня от слез взмокла. Ну, думаю, Слава Богу, вернулась ко мне Марта моя, сжалился, значит надо мною Господь.
САВЕЛИЙ: А куда же ты идешь? Зачем же ты ее дома одну оставил?
ПРОХОЖИЙ: Да она сама меня отпустила. В соседней деревне живет учитель. Он знает, как песню эту на ноты записать. Там и церковь есть. Нам удается в ней изредка бывать. Если-бы учитель сыграл нам, мы бы с Мартой в церкви песню и спели на Рождество. Под музыку оно же красивее.
АТАМАН: Да, дела у вас, брат, мудреные. А что за песня-то?
ПРОХОЖИЙ: Песня? Песня рождественская. Я спою ее сейчас. А слова в котомке лежат. Гляньте, они там, на листочке написаны.
Разбойник открывает котомку и достает листок. Разворачивает и читает.
АТАМАН: Тихая ночь, дивная ночь… (гладит бороду) Ну, спой нам свою песню, что ли…
ПРОХОЖИЙ (поет):
Тихая ночь дивная ночь,
Дремлет все, лишь не спит
В благоговенье святая чета,
Чудным младенцем полны их сердца.
Радость в душе их горит,
Радость в душе их горит.
Тихая ночь, дивная ночь.
Глас с небес возвестил:
«Радуйтесь, ныне родился Христос!
Мир и спасение всем Он принес!
Свыше нас свет посетил,
Свыше нас свет посетил.
Тихая ночь, дивная ночь.
К небу нас Бог призвал.
О, да откроются наши сердца,
И да прославят Его все уста.
Он нам Спасителя дал,
Он нам Спасителя дал.
Одновременно с прохожим в песню тихонько включается музыка, как бы вдалеке еще поет певец. Прохожий допевает. Сашка снимает шапку и торопливо ею вытирает лицо. Атаман закашлялся и без причины несколько раз протирает усы. Рябой стал сматывать веревку, отвернулся и отошел торопливо шага на два в сторону. Савелий, переминаясь с ноги на ногу, поправляет ножи, словно не зная, что со всем этим теперь делать, то и дело повторяя «Поди ж ты, как похолодало. Зима. Зима. Да, холодно".
Еще раз прокашлявшись, атаман произносит, смотря в снег.
АТАМАН: Ты иди, а то по светлу не успеешь.
Прохожий кланяется.
ПРОХОЖИЙ: С миром оставайтесь. (Потом поворачивается и быстро уходит)
САШКА: Котомку, котомку возьми!
Сашка бросается вслед за прохожим, отдает котомку и возвращается к своим. Разбойники молчат еще немного. Затем атаман среди наступившей тишины вдруг как-то весело, но твердо произносит.
АТАМАН: Ну, что? По домам, мужики? Намерзлись верно, за три года-то. Дома, поди, и не узнают, коли появимся.
РЯБОЙ: Да где он дом? У кого есть, а кого и не было.
АТАМАН: Такого быть не может, чтоб не было, Рябой. У всех должен быть дом. Даже если не было, то должен быть. Ты - видный парень, даром что конопатый. В любой деревне посвататься можешь.
РЯБОЙ: Ну, тогда, поди, и воровать не придется, если шибко работящая выпадет. Гляди, полон стол и утром и вечером будет.
АТАМАН: Я думаю, вы не против, мужики, если мы из лесу уйдем.
РАЗБОЙНИКИ: Не против, намаялись уже малость.
АТАМАН: Сашка, ты откуда?
САШКА: Из Ольховки.
АТАМАН: А ты, Савелий?
САВЕЛИЙ: Из Заречья.
РЯБОЙ: А я из города.
АТАМАН: И откуда он взялся, этот паршивец со своей песней? Таки зацепила, аж душа болит.
РЯБОЙ: Да не должна болеть, он же с миром к нам пришел.
АТАМАН: Да видно, его миру в наших душах еще не развернуться, слишком тесно. Вот и щемит так сильно. Что он там пел? Нас свет посетил? Мы-то, мужики, все больше по ночам жили, а днями отсыпались.
САШКА: А теперь от этого света, что посетил, аж глазам больно (снова быстро вытирает шапкой лицо).
АТАМАН: Ну-ка, Сашка ты у нас голосистый. На листок, пропой нам еще разок, запомнить хочу. Может, придется своим родным спеть, чтобы тоже оттаяли, и меня, бродягу лесного приняли. Пошли что ли, мужики. Темнеет уже.
Все медленно проходят через зал к выходу. Сашка начинает петь. Все дружно начинают первую строчку. Потом продолжает Сашка. А на повторе снова все подхватывают песню. И уходят.
КОНЕЦ.
Действующие лица:
РАЗБОЙНИК САШКА
РАЗБОЙНИК РЯБОЙ
АТАМАН
ПРОХОЖИЙ
РАЗБОЙНИК САВЕЛИЙ
Выходят разбойники и садятся на пеньки. Рядом сугробы (стулья, накрытые белыми покрывалами). И елки.
АТАМАН: Ну, ребята, нет сегодня у нас добычи. Рождество на носу, все сидят дома и пекут пироги.
РАЗБОЙНИК САШКА: Да, в такой-то холод из дома никто и носа не кажет.
РАЗБОЙНИК РЯБОЙ: Что ж нам милостыню просить что ли? Со вчерашнего дня и маковой росинки во рту не было.
РАЗБОЙНИК САВЕЛИЙ: А ты вместо росы снега пожуй, легче будет.
РЯБОЙ: Да, Рождество - это большой праздник, только нам что-то не до праздника. Может, набег сделать на какой-нибудь хутор?
АТАМАН: Нет, силы маловато. Федьки кривого нет, Митяя подранили, да Тихона что-то ждем уже третий день, не возвращается.
САШКА: Да на Рождество грешно, братцы, ножичками махать.
РЯБОЙ: С каких это пор ты такой богобоязненный стал, а, Сашка?
Все смеются.
САШКА: А я с детства матерью обучен был молиться. Богобоязненная семья была у нас, скажу я вам.
САВЕЛИЙ: Расскажи нам, Сашка, что ты там знаешь. Время-то надо как-то скоротать.
САШКА: Да я мало что знаю, из дома-то давно уж ушел. Но мать говорила - на Рождество Христос родился в мир.
САВЕЛИЙ: А я слышал, что Он появлялся среди людей и говорил: МИР ВАМ!
РЯБОЙ: Как появлялся? Видением что ли?
САВЕЛИЙ: Да какое там видение. Сам являлся людям. Они один раз сидели в закрытом доме. И вдруг Он явился и прямо так это всем и говорит: МИР ВАМ!
РЯБОЙ: А кто слыхал это, а?
САВЕЛИЙ: Значит, слыхали, раз мы тут услыхали.
РЯБОЙ: Ну что потом делать, как Он явится?
САВЕЛИЙ: Отвечать нужно, что, мол, с миром принимаем.
РЯБОЙ: А потом чо?
САВЕЛИЙ: А чо потом, потом если так ответишь - Его мир на других и снизойдет.
РЯБОЙ: Ой, ну и горазд же ты Савелий заливать. У нас Он тут, ясно дело, со своим миром не появится. По этой дороге кто не боится ездить, а? Христос тоже.
Вдруг атаман вскакивает и подносит руку к глазам, всматриваясь вперед.
АТАМАН: Гляньте-ка, ребятушки, вон наш Рождественский подарок движется.
РЯБОЙ: И куда это он на ночь глядя? Ишь как шибко то торопится. Сейчас мы тебя, родимый, остановим.
Берет веревку и скручивает в руке.
АТАМАН: Рябой и Савелий, а ну на дорогу! Быстро сюда этого скорохода.
Недалеко от разбойников выходит человек. Они все прячутся за сугробы. Двое выскакивают перед идущим человеком с криками «А ну стой! Стой, тебе говорят!»
Рябой накидывает веревку прохожему через голову на руки. И кричит Савелию.
РЯБОЙ: Забирай сумку, сумку забирай, да карманы проверь и под шапку загляни.
Савелий обшаривает все руками, снимает с пленника шапку, смотрит за голенищами сапог. Выпрямляется, удивленно смотрит.
САВЕЛИЙ: Нет ничего.
РЯБОЙ: Как нет?
Подводят его к Атаману.
САВЕЛИЙ: Зря, старшой, бегали. Как говориться, совсем не густо, в кармане пусто.
Вдруг пленник кланяется и произносит:
ПРОХОЖИЙ: Мир вам! С наступающим Рождеством!
Все молча на него смотрят. Атаман сдвигает шапку на бок и чешет затылок. Потом произносит как-то неуверенно:
АТАМАН: Ну, мир, что ли…
Сашка быстро вытирает руки о штаны. Снимает шапку и быстро произносит:
САШКА: С миром принимаем!
РЯБОЙ: Ну, с миром, так с миром. (ловко распускает веревку на пленнике).
АТАМАН: Куда путь держишь в такой поздний час? Не боишься леса-то?
ПРОХОЖИЙ: Страшно маленько. Иду в свою деревню.
АТАМАН: Что ж в такой холод тебе дома не сидится?
ПРОХОЖИЙ: Беда у меня случилась, добрые люди. Жена родила ребеночка, а он умер. Три дня молчала она, как окаменела. Я уж думал, умом тронется. Не ела, не пила, и не ревела. Замолчала и все. Я тоже весь извелся. Молил Бога о помощи. С колен не вставал. И днем и ночью молил. А вчера вышел во двор - с хозяйством управляться и удумалась мне песня про дитя. Я кинулся в дом, как мог, записал слова и решил спеть жене. Сел перед ней и говорю: «Марта, я песню удумал, я тебе сейчас спою, Ты же помнишь Марта, как мы с тобой петь любили. Если тебе понравиться, ты мне хоть кивни». А она как смотрела вдаль куда-то, так и осталась сидеть. А я сел на табуретку перед ней и запел. Тихонечко так пою, а она вдруг как заплачет, как запричитает, упала мне на грудь и заголосила. А у самой все лицо в слезах, и рубаха у меня от слез взмокла. Ну, думаю, Слава Богу, вернулась ко мне Марта моя, сжалился, значит надо мною Господь.
САВЕЛИЙ: А куда же ты идешь? Зачем же ты ее дома одну оставил?
ПРОХОЖИЙ: Да она сама меня отпустила. В соседней деревне живет учитель. Он знает, как песню эту на ноты записать. Там и церковь есть. Нам удается в ней изредка бывать. Если-бы учитель сыграл нам, мы бы с Мартой в церкви песню и спели на Рождество. Под музыку оно же красивее.
АТАМАН: Да, дела у вас, брат, мудреные. А что за песня-то?
ПРОХОЖИЙ: Песня? Песня рождественская. Я спою ее сейчас. А слова в котомке лежат. Гляньте, они там, на листочке написаны.
Разбойник открывает котомку и достает листок. Разворачивает и читает.
АТАМАН: Тихая ночь, дивная ночь… (гладит бороду) Ну, спой нам свою песню, что ли…
ПРОХОЖИЙ (поет):
Тихая ночь дивная ночь,
Дремлет все, лишь не спит
В благоговенье святая чета,
Чудным младенцем полны их сердца.
Радость в душе их горит,
Радость в душе их горит.
Тихая ночь, дивная ночь.
Глас с небес возвестил:
«Радуйтесь, ныне родился Христос!
Мир и спасение всем Он принес!
Свыше нас свет посетил,
Свыше нас свет посетил.
Тихая ночь, дивная ночь.
К небу нас Бог призвал.
О, да откроются наши сердца,
И да прославят Его все уста.
Он нам Спасителя дал,
Он нам Спасителя дал.
Одновременно с прохожим в песню тихонько включается музыка, как бы вдалеке еще поет певец. Прохожий допевает. Сашка снимает шапку и торопливо ею вытирает лицо. Атаман закашлялся и без причины несколько раз протирает усы. Рябой стал сматывать веревку, отвернулся и отошел торопливо шага на два в сторону. Савелий, переминаясь с ноги на ногу, поправляет ножи, словно не зная, что со всем этим теперь делать, то и дело повторяя «Поди ж ты, как похолодало. Зима. Зима. Да, холодно".
Еще раз прокашлявшись, атаман произносит, смотря в снег.
АТАМАН: Ты иди, а то по светлу не успеешь.
Прохожий кланяется.
ПРОХОЖИЙ: С миром оставайтесь. (Потом поворачивается и быстро уходит)
САШКА: Котомку, котомку возьми!
Сашка бросается вслед за прохожим, отдает котомку и возвращается к своим. Разбойники молчат еще немного. Затем атаман среди наступившей тишины вдруг как-то весело, но твердо произносит.
АТАМАН: Ну, что? По домам, мужики? Намерзлись верно, за три года-то. Дома, поди, и не узнают, коли появимся.
РЯБОЙ: Да где он дом? У кого есть, а кого и не было.
АТАМАН: Такого быть не может, чтоб не было, Рябой. У всех должен быть дом. Даже если не было, то должен быть. Ты - видный парень, даром что конопатый. В любой деревне посвататься можешь.
РЯБОЙ: Ну, тогда, поди, и воровать не придется, если шибко работящая выпадет. Гляди, полон стол и утром и вечером будет.
АТАМАН: Я думаю, вы не против, мужики, если мы из лесу уйдем.
РАЗБОЙНИКИ: Не против, намаялись уже малость.
АТАМАН: Сашка, ты откуда?
САШКА: Из Ольховки.
АТАМАН: А ты, Савелий?
САВЕЛИЙ: Из Заречья.
РЯБОЙ: А я из города.
АТАМАН: И откуда он взялся, этот паршивец со своей песней? Таки зацепила, аж душа болит.
РЯБОЙ: Да не должна болеть, он же с миром к нам пришел.
АТАМАН: Да видно, его миру в наших душах еще не развернуться, слишком тесно. Вот и щемит так сильно. Что он там пел? Нас свет посетил? Мы-то, мужики, все больше по ночам жили, а днями отсыпались.
САШКА: А теперь от этого света, что посетил, аж глазам больно (снова быстро вытирает шапкой лицо).
АТАМАН: Ну-ка, Сашка ты у нас голосистый. На листок, пропой нам еще разок, запомнить хочу. Может, придется своим родным спеть, чтобы тоже оттаяли, и меня, бродягу лесного приняли. Пошли что ли, мужики. Темнеет уже.
Все медленно проходят через зал к выходу. Сашка начинает петь. Все дружно начинают первую строчку. Потом продолжает Сашка. А на повторе снова все подхватывают песню. И уходят.
КОНЕЦ.