Монах Константин
Для того чтобы понять этот вопрос более полно и глубоко, нужно заглянуть в историю: откуда произошли все наши болезни. А произошли они от непослушания Богу наших прародителей Адама и Евы. По этой причине нам крайне необходимо за время нашей земной жизни исправить в себе эту древнюю ошибку, а, точнее сказать, болезнь наших предков и снова навыкнуть быть послушными Богу.
Однако обычному человеку научиться исполнять волю Божию не так уж просто, как кажется на первый взгляд, — нельзя вот так «сразу» стать совершенно послушным Богу, т.е. научиться исполнять в жизни волю Божию.
- Почему?
- Потому что со времени падения наших прародителей человеческая природа повредилась грехом; образ мыслей у нас плотской, не духовный. «Мудрование [же] плотское, — говорит апостол Павел, — вражда на Бога [есть], закону бо Божию не покоряется, ниже бо может» (Рим.8:7).
А потому, чтобы избавиться нам от таковой беды и научиться быть послушными Богу в совершенной форме, сначала нужно в грубой форме научиться отсекать свою волю перед человеком (в, первую очередь, пепел духовным наставником — старцем, духовником).
Обычно человек-наставник нам говорит: «To-то делай, а этого не делай». Например: «Этим делом не увлекайся, а вот в этом понудь себя». Или: «Делай столько-то поклонов. Кушай тогда-то». Или: «Сейчас или работать, а потом, во столько-то, будешь читать правило». То есть нам лаются указания в грубо-материальной форме. Для чего? Для того чтобы мы навыкли отсекать грубые проявления своей грехолюбивой воли, своего гордого, страстного «я»: «Это мне хочется, этого не хочется; это я люблю, этого я не люблю», — и т.д. Такая форма отсечения своей волн есть первая ступенька обучения духовной жизни.
Надо сказать, что в прежние времена начатки такого обучения дети получали в семье от родителей, поэтому тем людям было намного проще проходить послушание как в монастырях, гак и в условиях семейной жизни. Сегодня этот благой опыт, к сожалению, почти утерян, и современным христианам зачастую приходится ломать свое разросшееся «я» и многообразное «мне хочется» «даже до крови».
- А если человек по какой-либо причине не имеет наставника, который бы говорил ему: «В этом случае поступай так, а вот в этом так»? Что делать такому человеку?
- Говоря об этой проблеме в общем плане, можно сказать, что святитель Игнатий Брянчанинов советует в случае, когда мы не имеем наставника, руководствоваться словом Божиим из книг. Но поскольку все мы находимся в общении с людьми, то в житейских мелочах, т.е. не очень серьезных делах, можно (и даже нужно) отсекать свою волю перед ближними (разумеется, кроме послушания на недобрые дела), т.к. нам дана заповедь: «Повинуйтеся друг другу в страхе Божием» (Еф.5:21). И если мы будем так поступать, это будут первые ступеньки нашего делания. Ибо, навыкая человеческому послушанию в житейских делах, мы будем приобретать необходимый для духовной жизни навык отсечения своей воли. А навыкши действовать в таком плане, будет уже легче исполнять требования нашей совести.
Если же возникнет необходимость решать какие-то серьезные, жизненно важные дела, нужно прибегнуть к духовному совету с опытными людьми. Здесь необходима усердная молитва. Смысл ее может выражаться примерно в таких словах: «Господи, я хочу получить от Тебя вразумление, но я боюсь, что спутаю голос совести с голосом своих страстей, т.к. я нахожусь в бедственном духовном состоянии. Ты видишь мою немощь, потому вразуми раба Твоего…. [благочестивого человека, который есть], вразуми его, чтобы мне познать, как поступить правильно, потому что я хочу творить Твою святую волю, а не свою». И после усердной молитвы, если даже нет священника, можно спросить у какого-либо брата или сестры — благонамеренного благочестивого человека, не заинтересованного в нашем деле, чтобы он рассудил ситуацию беспристрастно.
Вообще, надо сказать, этот вопрос о послушании обсуждается уже длительное время, а особенно злободневен он сегодня — смущает умы и колеблет наши братские отношения во всех слоях христианского общества. Все самооправдания сводятся к тому, что некого слушаться. Но в Евангелии нам ясно сказано, Кого мы должны слушаться: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Того послушайте» (Лк.9:35). А мы читаем Евангелие и не исполняем того, что слышим.
Ведь вся «соль» послушания, в конечном счете, сводится к тому, чтобы исправить в себе ошибку Адама, который не послушал Бога, а послушал диавола. Следовательно, если человек не хочет ошибиться в возделывании послушания, он должен устремиться всей душой творить волю Божию во всех своих больших и малых делах, а само послушание проходить не просто как формальное (или же наоборот — пристрастное) подчинение какому-то определенному человеку, а приобретать и усваивать себе эту добродетель, как свойство души, — чтобы без труда отсекать свою волю перед любым ближним — будь то архиерей или просто брат.10
Только в каждом конкретном случае необходимо рассуждать, нет ли в таком послушании противоречия Христовым заповедям. И если нет, то нужно слушаться ради Бога не только наставников и старцев, но и друг друга. Но все это нужно делать, повторяю, с рассуждением, потому что всех обстоятельств учесть и рассмотреть невозможно — у каждого они свои.
- А если нет рассуждения, что тогда делать?
- Смущаться от этого, а тем более впадать в уныние, не следует. Нужно лишь усиливать молитву, сердечно прилепляясь ко Господу простой, детской мольбой, и Господь несомненно как-то вразумит и поможет, ибо Он сказал: «Просите и дастся вам» (Мф.7:7). И апостол Иаков говорит: «Если у кого из вас не достает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков — и дастся ему» (Иак.1:5).
По многому опыту замечено, что если мы по-настоящему хотим отсечь свою волю и поступить по воле Божией, тогда для этого Божиим Промыслом устрояется все необходимое: или посылается нужный для нас человек, или промыслительно меняются обстоятельства, или происходит что-то совершенно непредвиденное — разворачиваются такие события, которых мы и не предполагали, т.е. все устрояется наилучшим для нас образом. Лишь бы у нас было искреннее желание отсекать свою волю и творить волю Божию. А у Бога милости много, и у Него все очень просто и быстро устрояется.
Далее, если человек навыкнет отсекать свою волю перед ближними, ему необходимо будет научаться отсекать свою волю перед голосом своей совести. И если человек правильно подвизается, то он ясно замечает голос своей совести — что она одобряет, а что — нет: «Это делай, а этого нельзя делать. Так можно сказать, а так — нельзя. Сейчас становись на молитву, а потом немножко отдохни, но не столько, сколько ты хочешь, а вот столько-то, и вставай во столько-то». Совесть наша побуждает нас исполнять вот такие указания. Здесь уже, по сравнению с грубо-материальной формой «человеческого диктата», вразумление дается более тонко. Это — вторая ступенька обучения.11
Затем человек постепенно будет навыкать исполнять требования более тонкого, даже можно сказать более нежного — непринудительного — голоса Ангела Хранителя. И только после этого он сможет воспринимать кроткий, нежный голос Духа Святого. Тогда, если осенит человека благая мысль, и он почувствует, что это — вразумление Свыше, он отсекает свою волю и идет на подвиг.
- Почему «на подвиг»?
- Потому что в этом случае требования к человеку самые высокие. Ведь требования наставника сравнительно невысоки, ибо он сам человек. Голос христианской совести более высокий — соответственно он требует и большего самоотречения. А вразумления Свыше по действию благодати Святого Духа наиболее высоки. Ведь когда приходит благодать, она приносит с собой не только радость, наслаждение и утешение (как некоторые думают), но и возводит человека в подвиг, борение и страдание. Конечно, душа утешается благодатью: она чувствует присутствие Духа Святого и радуется, но зачастую тело, а порой даже и весь человек, все силы его души, возводятся в подвиг — идет как бы распятие. Вообще жизнь христианина на земле есть ни что иное, как путь непрестанного борения — непрестанной войны с врагами нашего спасения: миром, плотью и диаволом. И самое трудное в этой войне — победить свое гордое «я».
- А если наставник скажет человеку одно, а совесть — другое, как быть послушнику в таком случае?
- Во-первых, благоразумный послушник, прежде чем вопросить о каком-либо деле, будет усердно молиться, чтобы Господь вразумил его наставника сказать по воле Божией. А во-вторых, если такое противоречие и произойдет (по какой-то причине), то послушнику снова нужно будет прибегнуть к молитве и испросить у Господа вразумление, как ему поступить в таком случае.
Но я не об этом сейчас говорю — не о многообразных недоумениях во взаимоотношениях наставников и их духовных чад (поскольку это большая, отдельная тема). Я имею в виду сам принцип и порядок духовной жизни: какие этапы в ней мы должны проходить, насколько самоотверженно должны отсекать волю своего падшего естества и насколько усердно и самоотверженно исполнять познаваемую нами волю Божию. Потому что если мы познаем ее, а не исполним, тем самым мы совершим большой грех.
- Значит, такая строгая последовательность в духовной жизни обязательна?
- В духовной жизни вообще очень сложно делать какие-либо обобщения. Тем более нельзя писать одно правило на все случаи жизни, потому что Промысл Божий о каждом человеке особый. Каждый человек — это неповторимая личность в истории бытия человечества, а потому каждого человека Господь ведет по-своему, с какими-то своими особенностями.
Конечно, есть и общие ориентиры на пути спасения, но есть и какие-то частные особенности. Так вот, общий ориентир — это отсечение воли своего падшего естества и творение вол! Божией — чтобы человек познавал волю Божию и исполнял ее на деле.
Но поскольку каждый из нас находится в страстях, каждый склонен к превозношению, самомнению и другим проявлениям гордости, то, поняв это, мы не должны надеяться на себя — на свою «ревность», на свое «рассуждение», на чувства своего страстного сердца и прочую самость, а только должны внимать заповедям Священного Писания, святоотеческому учению и познавать, какие этапы в духовной жизни мы должны проходить.
А потому весьма дерзновенно так говорить: «Вот был бы духоносный старец!. Как бы знать волю Божию, я бы все сделал!» А сделаешь ли ты, если познаешь эту волю Божию? Очень сомнительно.
- Так что же тогда: лучше не знать ее совсем, что ли?
- Познавать и исполнять волю Божию — прямая обязанность каждого христианина, да и вообще всякого земнородного. Но к этому вопросу нужно подходить серьезно, а не легкомысленно. Прежде чем мы начнем искать познания воли Божией, мы должны приготовиться к самоотвержению — чтобы, познавши волю Божию, мы смогли решиться на все: взять свой крест и последовать за Христом. А не так, что если эта воля соответствует моей воле, тогда я ее исполню, а если не соответствует — спрошу у другого батюшки, он мне, может, как-то иначе скажет. Именно так сегодня часто и бывает: идут к одному батюшке — спрашивают, ко второму — спрашивают, к третьему — спрашивают. А не понравится — пойдут к четвертому, к пятому. И думают такие люди, что они исполняют волю Божию. А на самом деле они исполняют свою — ищут, пока кто-то скажет им так, как им хочется.
По этой причине тому, кто не навык отсекать свою волю перед человеком (но привык доверять своему мнению), непосредственным определением воли Божией заниматься весьма опасно. Во-первых, если даже пришедшее к человеку вразумление, действительно, будет от Бога, то вряд ли он проявит послушание воле Божией. А во-вторых, такой человек просто-напросто может спутать вразумление Божие с голосом своих страстей или прельщением демонов.
Для того чтобы было более понятно, о чем идет речь, можно (ради пользы) рассказать один из примеров, который пришлось наблюдать в недавнем прошлом.
Пришел из монастыря в пустыню один пожилой монах. Серьезный, самостоятельный — как говорят, «сформировавшаяся личность». Обычно, когда приходят в пустыню молодые послушники или монахи, трудность их пребывания здесь состоит в том, что они не могут построить себе келью, не могут сделать печку, не могут разработать огород, не могут еще что-то для себя сделать — одним словом, не приспособлены к труду и самостоятельной жизни. И обычно это обстоятельство выводит молодежь из пустыни — даже тех, кто имеет ревность и желает подвизаться.
Но этот вновь пришедший пожилой монах подавал надежды, что он останется жить в пустыни до самой своей кончины. Он сам построил себе келью, разработал площадку под огород, и два года жил.
Но, к сожалению, он мало советовался с другими. Недалеко от него жили два монаха: один старый, другой молодой. Пообщавшись со старым и узнав некоторые его особенности — какие с ним случаются бесовские искушения, начинающий пустынножитель потерял к нему доверие. А с молодым он тоже не «сошелся», потому что тот значительно моложе его, да еще и живет в пустыни не так долго, всего около пяти лет. Так что на его советы он тоже не обращал внимания. Таким образом, остался этот монах «сам по себе».
Хотя он, в общем-то, серьезный человек — имел даже молитву с плачем, и потому подавал надежды, что жительство его в пустыни надолго и принесет благие духовные плоды. Но поскольку он пренебрегал советником, а доверял сам себе, то враг уловил его на доверии своему мнению.
Он начал строить себе всевозможные «концепции»: связывать разные события в одну цельную картину и делать из этого какие-то свои выводы.
Начали его одолевать помыслы. Со стороны они, конечно, выглядели смехотворно: явно было видно, что это бесовская насмешка, но, тем не менее, для него это было непреодолимой стеной.
Как-то раз у нас с этим братом состоялся откровенный разговор. Наваждение немножко отступило. Однако через несколько месяцев после нашего разговора, приехав в город по своим делам, я вдруг случайно встретился с ним и узнал, что он уже уезжает. Подошел к нему, спрашиваю:
- А почему? Какая причина?
- Ты знаешь, — говорит он мне, — я не могу тебе этого объяснить. С КАКИМ чувством, с КАКИМ непреодолимым влечением в свое время я шел на Кавказ — вот ТАКОЕ же чувство меня сейчас гонит в Россию.
- Куда? По какой причине?
- Я сам ничего не знаю, сам ничего не понимаю — у меня один настойчивый помысел: «Уезжай отсюда, здесь ты не устоишь!»
- Но куда?
- Не знаю. Еду с закрытыми глазами. Сам не знаю, что меня ожидает, и где я буду. Еду — лишь бы скорее отсюда уехать.
Я немножко с ним поговорил — просто жалко было, что враг так уловил этого благонамеренного человека на помыслах, на доверии себе, и, таким образом, выгнал его из пустыни. Но остановить его, к сожалению, было уже невозможно.
Вся беда в том, что сегодня многие живут, как говорится, «спустя рукава» — нерадиво, беспечно о своем спасении, не понимая, какая жестокая война ведется сатаной за каждую душу, чтобы уловить ее, как свою добычу, на всю бесконечную вечность. И каждое такое уловление в душепагубную вражию сеть начинается с доверия диавольскому ложному помыслу, как верному и благому.
Не случайно святитель Игнатий Брянчанинов говорит, что «в одной ложной мысли заложено все здание прелести, как в зерне — будущее растение». Когда враг засевает в нас какую-то ложную мысль («нужно сделать то-то и то-то, так-то и так-то»), и мы принимаем ее, не сверив со Священным Писанием, советами Святых Отцов или опытных наставников, то можем ошибиться. И тогда идет развитие прельщения.
Помню, какой горький наглядный пример такого доверия себе пришлось увидеть нам в начале нашего монашеского жительства на Кавказе.
Примерно в 1971-м году приехал сюда один образованный молодой человек N. Он окончил МГУ, работал одним из редакторов журнала «Советская космонавтика», потом обратился к вере и решил пожить в горах как монах. Поскольку равных ему по образованию здесь не было, держался он особняком. Постигал все своим умом и торил в духовной жизни «свой» путь.
Года через три, когда N. достаточно утвердился и «созрел» в самоцене, однажды явился ему дух и повторил евангельское слово: «Это я [т.е. якобы Христос 12], не бойся!» — после чего начал отвечать на все его вопросы и давать «вразумления». Когда N. в беседе с нами поведал о своих «озарениях», мы просто ужаснулись, но переубедить его уже не удалось.
Он нам сказал, что написал уже несколько своих работ: «Цветная Псалтирь», «Тетрада», «Пентода», «Гексада», «Вечное Евангелие». Мы их, правда, не читали, поэтому нельзя с точностью сказать, что они из себя представляют. В конце концов, бедняга возомнил себя быть перевоплощенным апостолом и евангелистом Иоанном Богословом. Враг довел его до уверенности: «Ничего не бойся. Высказывая свои мысли, ты не погрешишь, ибо ты — перевоплощенный Иоанн Богослов». И шел он уже не обинуясь, сломя голову.
Вот пример того, насколько опасно доверяться своему уму и надеяться самостоятельно разобраться в явлениях духовного мира.
Через три с половиной года своего жительства здесь N. возвратился в мир, чтобы учить и проповедовать. Для этого он очень желал принять священный сан. Правда, смог ли он осуществить задуманное, я не знаю.13
- А почему Вы сказали, что если даже пришедшее к человеку вразумление, действительно, будет от Бога, то вряд ли он проявит послушание воле Божией?
- Дело в том, что если мы не стараемся отсекать свою грехолюбивую волю ежедневно — в многообразных случаях каждого прожитого дня, то весьма сомнительно, что мы «во мгновение ока» сможем отсечь свои страстные навыки при познании воли Божией и требованиях благодати Святого Духа, Которого желаем иметь в своей душе.
В качестве примера расскажу случай, который произошел в свое время с одним здешним монахом. Этот брат прожил в монашестве более десяти лет, стараясь заниматься Иисусовой молитвой. О нем молился и его наставник. И вот, наконец, по молитвам старца, Господь сподобил молодого монаха благодатного дара — соединения ума с сердцем. Молитва начала твориться по-иному.
Однако, позанимавшись ею некоторое время, этот брат начал тяготиться тем, что благодать умно-сердечной молитвы понуждала его на молитве стоять, а не садиться, как он делал это прежде. Причем молитву нужно было читать более медленно — прежде он читал ее быстро, а при осенении благодатью молитва творилась значительно медленнее.
И вот монах, по его словам, не привыкши во всем отсекать свою волю, не послушался и благодати, которая была дана ему для совершения умно-сердечной молитвы. Он начал «подгонять» молитву. Она начала читаться быстрее, но для него и это показалось медленно. Отягощало его также и то, что на молитве нужно было стоять на ногах — благодать требовала от него самоотречения. Но при этом ноги отекали, чувствовалось напряжение во всем теле.
И монах, не привыкший во всем отсекать свою волю, свои желания, свое самоугодие, не понес требуемого от него подвига. С тех пор он начал постепенно терять дарованную ему милость Божию, пока, в конце концов, совсем не потерял ее. А потом начал скорбеть и плакать, ибо, как он сказал, своим непослушанием он «оскорбил Бога в лицо».
Так что нужно быть крайне внимательными, чтобы и нам не сделать каких-то подобных ошибок.
Именно потому нужно нам идти общим путем духовной жизни: не доверять своим мнениям, мыслям и желаниям, слушаться христолюбивых пастырей, слушаться благочестивых ближних, руководствоваться новозаветными Христовыми заповедями и святоотеческими писаниями, и главное — бороться с самим собой, со своими страстями.
Нужно воспитывать себя так, чтобы совсем изгнать из себя «хочу» или «не хочу», «нравится» или «не нравится». И даже «могу» или «не могу» — стремиться надо к тому, чтобы, узнав волю Божию, сказать себе: «Если это угодно Господу и мне спасительно, то «вся могу о укрепляющем мя Иисусе Христе» (Флп.4:13)».
Если мы пребудем в таком делании борьбы со своими страстями (в особенности со страстью самомнения), тогда Господь и без нашей особой просьбы будет открывать нам Свою дальнейшую волю: как нам жить, как нам действовать в каждом обстоятельстве нашей жизни. Он будет уже и без нашего прошения посылать нам вразумления: и посредством самих обстоятельств, и через людей, и иными способами Своего Всепремудрого Промысла.
По этой причине борьба со страстями и исполнение заповедей Божиих и требований голоса совести в каждом случае жизни — это самое основное наше делание, которое мы должны продолжать многие и многие годы.
Беседа о молитве.
Как сохранить душевный мир и живую молитву в условиях современной суеты.
Однако обычному человеку научиться исполнять волю Божию не так уж просто, как кажется на первый взгляд, — нельзя вот так «сразу» стать совершенно послушным Богу, т.е. научиться исполнять в жизни волю Божию.
- Почему?
- Потому что со времени падения наших прародителей человеческая природа повредилась грехом; образ мыслей у нас плотской, не духовный. «Мудрование [же] плотское, — говорит апостол Павел, — вражда на Бога [есть], закону бо Божию не покоряется, ниже бо может» (Рим.8:7).
А потому, чтобы избавиться нам от таковой беды и научиться быть послушными Богу в совершенной форме, сначала нужно в грубой форме научиться отсекать свою волю перед человеком (в, первую очередь, пепел духовным наставником — старцем, духовником).
Обычно человек-наставник нам говорит: «To-то делай, а этого не делай». Например: «Этим делом не увлекайся, а вот в этом понудь себя». Или: «Делай столько-то поклонов. Кушай тогда-то». Или: «Сейчас или работать, а потом, во столько-то, будешь читать правило». То есть нам лаются указания в грубо-материальной форме. Для чего? Для того чтобы мы навыкли отсекать грубые проявления своей грехолюбивой воли, своего гордого, страстного «я»: «Это мне хочется, этого не хочется; это я люблю, этого я не люблю», — и т.д. Такая форма отсечения своей волн есть первая ступенька обучения духовной жизни.
Надо сказать, что в прежние времена начатки такого обучения дети получали в семье от родителей, поэтому тем людям было намного проще проходить послушание как в монастырях, гак и в условиях семейной жизни. Сегодня этот благой опыт, к сожалению, почти утерян, и современным христианам зачастую приходится ломать свое разросшееся «я» и многообразное «мне хочется» «даже до крови».
- А если человек по какой-либо причине не имеет наставника, который бы говорил ему: «В этом случае поступай так, а вот в этом так»? Что делать такому человеку?
- Говоря об этой проблеме в общем плане, можно сказать, что святитель Игнатий Брянчанинов советует в случае, когда мы не имеем наставника, руководствоваться словом Божиим из книг. Но поскольку все мы находимся в общении с людьми, то в житейских мелочах, т.е. не очень серьезных делах, можно (и даже нужно) отсекать свою волю перед ближними (разумеется, кроме послушания на недобрые дела), т.к. нам дана заповедь: «Повинуйтеся друг другу в страхе Божием» (Еф.5:21). И если мы будем так поступать, это будут первые ступеньки нашего делания. Ибо, навыкая человеческому послушанию в житейских делах, мы будем приобретать необходимый для духовной жизни навык отсечения своей воли. А навыкши действовать в таком плане, будет уже легче исполнять требования нашей совести.
Если же возникнет необходимость решать какие-то серьезные, жизненно важные дела, нужно прибегнуть к духовному совету с опытными людьми. Здесь необходима усердная молитва. Смысл ее может выражаться примерно в таких словах: «Господи, я хочу получить от Тебя вразумление, но я боюсь, что спутаю голос совести с голосом своих страстей, т.к. я нахожусь в бедственном духовном состоянии. Ты видишь мою немощь, потому вразуми раба Твоего…. [благочестивого человека, который есть], вразуми его, чтобы мне познать, как поступить правильно, потому что я хочу творить Твою святую волю, а не свою». И после усердной молитвы, если даже нет священника, можно спросить у какого-либо брата или сестры — благонамеренного благочестивого человека, не заинтересованного в нашем деле, чтобы он рассудил ситуацию беспристрастно.
Вообще, надо сказать, этот вопрос о послушании обсуждается уже длительное время, а особенно злободневен он сегодня — смущает умы и колеблет наши братские отношения во всех слоях христианского общества. Все самооправдания сводятся к тому, что некого слушаться. Но в Евангелии нам ясно сказано, Кого мы должны слушаться: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Того послушайте» (Лк.9:35). А мы читаем Евангелие и не исполняем того, что слышим.
Ведь вся «соль» послушания, в конечном счете, сводится к тому, чтобы исправить в себе ошибку Адама, который не послушал Бога, а послушал диавола. Следовательно, если человек не хочет ошибиться в возделывании послушания, он должен устремиться всей душой творить волю Божию во всех своих больших и малых делах, а само послушание проходить не просто как формальное (или же наоборот — пристрастное) подчинение какому-то определенному человеку, а приобретать и усваивать себе эту добродетель, как свойство души, — чтобы без труда отсекать свою волю перед любым ближним — будь то архиерей или просто брат.10
Только в каждом конкретном случае необходимо рассуждать, нет ли в таком послушании противоречия Христовым заповедям. И если нет, то нужно слушаться ради Бога не только наставников и старцев, но и друг друга. Но все это нужно делать, повторяю, с рассуждением, потому что всех обстоятельств учесть и рассмотреть невозможно — у каждого они свои.
- А если нет рассуждения, что тогда делать?
- Смущаться от этого, а тем более впадать в уныние, не следует. Нужно лишь усиливать молитву, сердечно прилепляясь ко Господу простой, детской мольбой, и Господь несомненно как-то вразумит и поможет, ибо Он сказал: «Просите и дастся вам» (Мф.7:7). И апостол Иаков говорит: «Если у кого из вас не достает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков — и дастся ему» (Иак.1:5).
По многому опыту замечено, что если мы по-настоящему хотим отсечь свою волю и поступить по воле Божией, тогда для этого Божиим Промыслом устрояется все необходимое: или посылается нужный для нас человек, или промыслительно меняются обстоятельства, или происходит что-то совершенно непредвиденное — разворачиваются такие события, которых мы и не предполагали, т.е. все устрояется наилучшим для нас образом. Лишь бы у нас было искреннее желание отсекать свою волю и творить волю Божию. А у Бога милости много, и у Него все очень просто и быстро устрояется.
Далее, если человек навыкнет отсекать свою волю перед ближними, ему необходимо будет научаться отсекать свою волю перед голосом своей совести. И если человек правильно подвизается, то он ясно замечает голос своей совести — что она одобряет, а что — нет: «Это делай, а этого нельзя делать. Так можно сказать, а так — нельзя. Сейчас становись на молитву, а потом немножко отдохни, но не столько, сколько ты хочешь, а вот столько-то, и вставай во столько-то». Совесть наша побуждает нас исполнять вот такие указания. Здесь уже, по сравнению с грубо-материальной формой «человеческого диктата», вразумление дается более тонко. Это — вторая ступенька обучения.11
Затем человек постепенно будет навыкать исполнять требования более тонкого, даже можно сказать более нежного — непринудительного — голоса Ангела Хранителя. И только после этого он сможет воспринимать кроткий, нежный голос Духа Святого. Тогда, если осенит человека благая мысль, и он почувствует, что это — вразумление Свыше, он отсекает свою волю и идет на подвиг.
- Почему «на подвиг»?
- Потому что в этом случае требования к человеку самые высокие. Ведь требования наставника сравнительно невысоки, ибо он сам человек. Голос христианской совести более высокий — соответственно он требует и большего самоотречения. А вразумления Свыше по действию благодати Святого Духа наиболее высоки. Ведь когда приходит благодать, она приносит с собой не только радость, наслаждение и утешение (как некоторые думают), но и возводит человека в подвиг, борение и страдание. Конечно, душа утешается благодатью: она чувствует присутствие Духа Святого и радуется, но зачастую тело, а порой даже и весь человек, все силы его души, возводятся в подвиг — идет как бы распятие. Вообще жизнь христианина на земле есть ни что иное, как путь непрестанного борения — непрестанной войны с врагами нашего спасения: миром, плотью и диаволом. И самое трудное в этой войне — победить свое гордое «я».
- А если наставник скажет человеку одно, а совесть — другое, как быть послушнику в таком случае?
- Во-первых, благоразумный послушник, прежде чем вопросить о каком-либо деле, будет усердно молиться, чтобы Господь вразумил его наставника сказать по воле Божией. А во-вторых, если такое противоречие и произойдет (по какой-то причине), то послушнику снова нужно будет прибегнуть к молитве и испросить у Господа вразумление, как ему поступить в таком случае.
Но я не об этом сейчас говорю — не о многообразных недоумениях во взаимоотношениях наставников и их духовных чад (поскольку это большая, отдельная тема). Я имею в виду сам принцип и порядок духовной жизни: какие этапы в ней мы должны проходить, насколько самоотверженно должны отсекать волю своего падшего естества и насколько усердно и самоотверженно исполнять познаваемую нами волю Божию. Потому что если мы познаем ее, а не исполним, тем самым мы совершим большой грех.
- Значит, такая строгая последовательность в духовной жизни обязательна?
- В духовной жизни вообще очень сложно делать какие-либо обобщения. Тем более нельзя писать одно правило на все случаи жизни, потому что Промысл Божий о каждом человеке особый. Каждый человек — это неповторимая личность в истории бытия человечества, а потому каждого человека Господь ведет по-своему, с какими-то своими особенностями.
Конечно, есть и общие ориентиры на пути спасения, но есть и какие-то частные особенности. Так вот, общий ориентир — это отсечение воли своего падшего естества и творение вол! Божией — чтобы человек познавал волю Божию и исполнял ее на деле.
Но поскольку каждый из нас находится в страстях, каждый склонен к превозношению, самомнению и другим проявлениям гордости, то, поняв это, мы не должны надеяться на себя — на свою «ревность», на свое «рассуждение», на чувства своего страстного сердца и прочую самость, а только должны внимать заповедям Священного Писания, святоотеческому учению и познавать, какие этапы в духовной жизни мы должны проходить.
А потому весьма дерзновенно так говорить: «Вот был бы духоносный старец!. Как бы знать волю Божию, я бы все сделал!» А сделаешь ли ты, если познаешь эту волю Божию? Очень сомнительно.
- Так что же тогда: лучше не знать ее совсем, что ли?
- Познавать и исполнять волю Божию — прямая обязанность каждого христианина, да и вообще всякого земнородного. Но к этому вопросу нужно подходить серьезно, а не легкомысленно. Прежде чем мы начнем искать познания воли Божией, мы должны приготовиться к самоотвержению — чтобы, познавши волю Божию, мы смогли решиться на все: взять свой крест и последовать за Христом. А не так, что если эта воля соответствует моей воле, тогда я ее исполню, а если не соответствует — спрошу у другого батюшки, он мне, может, как-то иначе скажет. Именно так сегодня часто и бывает: идут к одному батюшке — спрашивают, ко второму — спрашивают, к третьему — спрашивают. А не понравится — пойдут к четвертому, к пятому. И думают такие люди, что они исполняют волю Божию. А на самом деле они исполняют свою — ищут, пока кто-то скажет им так, как им хочется.
По этой причине тому, кто не навык отсекать свою волю перед человеком (но привык доверять своему мнению), непосредственным определением воли Божией заниматься весьма опасно. Во-первых, если даже пришедшее к человеку вразумление, действительно, будет от Бога, то вряд ли он проявит послушание воле Божией. А во-вторых, такой человек просто-напросто может спутать вразумление Божие с голосом своих страстей или прельщением демонов.
Для того чтобы было более понятно, о чем идет речь, можно (ради пользы) рассказать один из примеров, который пришлось наблюдать в недавнем прошлом.
Пришел из монастыря в пустыню один пожилой монах. Серьезный, самостоятельный — как говорят, «сформировавшаяся личность». Обычно, когда приходят в пустыню молодые послушники или монахи, трудность их пребывания здесь состоит в том, что они не могут построить себе келью, не могут сделать печку, не могут разработать огород, не могут еще что-то для себя сделать — одним словом, не приспособлены к труду и самостоятельной жизни. И обычно это обстоятельство выводит молодежь из пустыни — даже тех, кто имеет ревность и желает подвизаться.
Но этот вновь пришедший пожилой монах подавал надежды, что он останется жить в пустыни до самой своей кончины. Он сам построил себе келью, разработал площадку под огород, и два года жил.
Но, к сожалению, он мало советовался с другими. Недалеко от него жили два монаха: один старый, другой молодой. Пообщавшись со старым и узнав некоторые его особенности — какие с ним случаются бесовские искушения, начинающий пустынножитель потерял к нему доверие. А с молодым он тоже не «сошелся», потому что тот значительно моложе его, да еще и живет в пустыни не так долго, всего около пяти лет. Так что на его советы он тоже не обращал внимания. Таким образом, остался этот монах «сам по себе».
Хотя он, в общем-то, серьезный человек — имел даже молитву с плачем, и потому подавал надежды, что жительство его в пустыни надолго и принесет благие духовные плоды. Но поскольку он пренебрегал советником, а доверял сам себе, то враг уловил его на доверии своему мнению.
Он начал строить себе всевозможные «концепции»: связывать разные события в одну цельную картину и делать из этого какие-то свои выводы.
Начали его одолевать помыслы. Со стороны они, конечно, выглядели смехотворно: явно было видно, что это бесовская насмешка, но, тем не менее, для него это было непреодолимой стеной.
Как-то раз у нас с этим братом состоялся откровенный разговор. Наваждение немножко отступило. Однако через несколько месяцев после нашего разговора, приехав в город по своим делам, я вдруг случайно встретился с ним и узнал, что он уже уезжает. Подошел к нему, спрашиваю:
- А почему? Какая причина?
- Ты знаешь, — говорит он мне, — я не могу тебе этого объяснить. С КАКИМ чувством, с КАКИМ непреодолимым влечением в свое время я шел на Кавказ — вот ТАКОЕ же чувство меня сейчас гонит в Россию.
- Куда? По какой причине?
- Я сам ничего не знаю, сам ничего не понимаю — у меня один настойчивый помысел: «Уезжай отсюда, здесь ты не устоишь!»
- Но куда?
- Не знаю. Еду с закрытыми глазами. Сам не знаю, что меня ожидает, и где я буду. Еду — лишь бы скорее отсюда уехать.
Я немножко с ним поговорил — просто жалко было, что враг так уловил этого благонамеренного человека на помыслах, на доверии себе, и, таким образом, выгнал его из пустыни. Но остановить его, к сожалению, было уже невозможно.
Вся беда в том, что сегодня многие живут, как говорится, «спустя рукава» — нерадиво, беспечно о своем спасении, не понимая, какая жестокая война ведется сатаной за каждую душу, чтобы уловить ее, как свою добычу, на всю бесконечную вечность. И каждое такое уловление в душепагубную вражию сеть начинается с доверия диавольскому ложному помыслу, как верному и благому.
Не случайно святитель Игнатий Брянчанинов говорит, что «в одной ложной мысли заложено все здание прелести, как в зерне — будущее растение». Когда враг засевает в нас какую-то ложную мысль («нужно сделать то-то и то-то, так-то и так-то»), и мы принимаем ее, не сверив со Священным Писанием, советами Святых Отцов или опытных наставников, то можем ошибиться. И тогда идет развитие прельщения.
Помню, какой горький наглядный пример такого доверия себе пришлось увидеть нам в начале нашего монашеского жительства на Кавказе.
Примерно в 1971-м году приехал сюда один образованный молодой человек N. Он окончил МГУ, работал одним из редакторов журнала «Советская космонавтика», потом обратился к вере и решил пожить в горах как монах. Поскольку равных ему по образованию здесь не было, держался он особняком. Постигал все своим умом и торил в духовной жизни «свой» путь.
Года через три, когда N. достаточно утвердился и «созрел» в самоцене, однажды явился ему дух и повторил евангельское слово: «Это я [т.е. якобы Христос 12], не бойся!» — после чего начал отвечать на все его вопросы и давать «вразумления». Когда N. в беседе с нами поведал о своих «озарениях», мы просто ужаснулись, но переубедить его уже не удалось.
Он нам сказал, что написал уже несколько своих работ: «Цветная Псалтирь», «Тетрада», «Пентода», «Гексада», «Вечное Евангелие». Мы их, правда, не читали, поэтому нельзя с точностью сказать, что они из себя представляют. В конце концов, бедняга возомнил себя быть перевоплощенным апостолом и евангелистом Иоанном Богословом. Враг довел его до уверенности: «Ничего не бойся. Высказывая свои мысли, ты не погрешишь, ибо ты — перевоплощенный Иоанн Богослов». И шел он уже не обинуясь, сломя голову.
Вот пример того, насколько опасно доверяться своему уму и надеяться самостоятельно разобраться в явлениях духовного мира.
Через три с половиной года своего жительства здесь N. возвратился в мир, чтобы учить и проповедовать. Для этого он очень желал принять священный сан. Правда, смог ли он осуществить задуманное, я не знаю.13
- А почему Вы сказали, что если даже пришедшее к человеку вразумление, действительно, будет от Бога, то вряд ли он проявит послушание воле Божией?
- Дело в том, что если мы не стараемся отсекать свою грехолюбивую волю ежедневно — в многообразных случаях каждого прожитого дня, то весьма сомнительно, что мы «во мгновение ока» сможем отсечь свои страстные навыки при познании воли Божией и требованиях благодати Святого Духа, Которого желаем иметь в своей душе.
В качестве примера расскажу случай, который произошел в свое время с одним здешним монахом. Этот брат прожил в монашестве более десяти лет, стараясь заниматься Иисусовой молитвой. О нем молился и его наставник. И вот, наконец, по молитвам старца, Господь сподобил молодого монаха благодатного дара — соединения ума с сердцем. Молитва начала твориться по-иному.
Однако, позанимавшись ею некоторое время, этот брат начал тяготиться тем, что благодать умно-сердечной молитвы понуждала его на молитве стоять, а не садиться, как он делал это прежде. Причем молитву нужно было читать более медленно — прежде он читал ее быстро, а при осенении благодатью молитва творилась значительно медленнее.
И вот монах, по его словам, не привыкши во всем отсекать свою волю, не послушался и благодати, которая была дана ему для совершения умно-сердечной молитвы. Он начал «подгонять» молитву. Она начала читаться быстрее, но для него и это показалось медленно. Отягощало его также и то, что на молитве нужно было стоять на ногах — благодать требовала от него самоотречения. Но при этом ноги отекали, чувствовалось напряжение во всем теле.
И монах, не привыкший во всем отсекать свою волю, свои желания, свое самоугодие, не понес требуемого от него подвига. С тех пор он начал постепенно терять дарованную ему милость Божию, пока, в конце концов, совсем не потерял ее. А потом начал скорбеть и плакать, ибо, как он сказал, своим непослушанием он «оскорбил Бога в лицо».
Так что нужно быть крайне внимательными, чтобы и нам не сделать каких-то подобных ошибок.
Именно потому нужно нам идти общим путем духовной жизни: не доверять своим мнениям, мыслям и желаниям, слушаться христолюбивых пастырей, слушаться благочестивых ближних, руководствоваться новозаветными Христовыми заповедями и святоотеческими писаниями, и главное — бороться с самим собой, со своими страстями.
Нужно воспитывать себя так, чтобы совсем изгнать из себя «хочу» или «не хочу», «нравится» или «не нравится». И даже «могу» или «не могу» — стремиться надо к тому, чтобы, узнав волю Божию, сказать себе: «Если это угодно Господу и мне спасительно, то «вся могу о укрепляющем мя Иисусе Христе» (Флп.4:13)».
Если мы пребудем в таком делании борьбы со своими страстями (в особенности со страстью самомнения), тогда Господь и без нашей особой просьбы будет открывать нам Свою дальнейшую волю: как нам жить, как нам действовать в каждом обстоятельстве нашей жизни. Он будет уже и без нашего прошения посылать нам вразумления: и посредством самих обстоятельств, и через людей, и иными способами Своего Всепремудрого Промысла.
По этой причине борьба со страстями и исполнение заповедей Божиих и требований голоса совести в каждом случае жизни — это самое основное наше делание, которое мы должны продолжать многие и многие годы.
Беседа о молитве.
Как сохранить душевный мир и живую молитву в условиях современной суеты.