Марина Алёшина
Когда ждёшь вечера, день нарочно затягивается. «Интересно, о чём сегодня будет бабушкина сказка? — раздумывала Нюта.— Может, про снежинки? Или деревья?» Нюте казалось, что дела из вредности так и попадаются в бабушкины руки.
Наконец, бабушка Люда взяла спицы и присела на диван.
— Так что же со вчерашним чудом? — спросила она.
— А что?
— Ты сказала, оно ненастоящее.
— А теперь передумала!
— Ну, тогда можно перейти и к следующему.
Нюта устроилась поудобнее и приготовилась слушать.
* * *
Эта история произошла недавно, в одном большом-пребольшом городе. Было здесь великое множество улиц, на каждой — по сто домов, а в каждом доме — по тысяче квартир. И никто уже не мог сосчитать, сколько людей тут живёт. Но странно: чем больше жителей поселялось в городе, тем более одинокими они себя чувствовали.
На одной из улиц, в одном из домов, в обычной квартире, жила одна из многих одиноких женщин по имени Вероника.
Однажды, чтобы не скучать, она решила завести себе цветок. И вот уже следующим утром ласковые руки бережно пересадили Синюю Фиалку в горшок и повернули к свету. Фиалка расправила листья навстречу солнцу и сказала:
— Будьте так любезны, прикройте окно, я не терплю сквозняков.
От удивления Вероника застыла на месте.
— Разве цветы умеют говорить?
— А разве это не очевидно? Но кажется, Вас просили закрыть окно?
Вероника не только исполнила просьбу, но допоздна ухаживала за Синей Фиалкой. А характер у неё оказался прекапризный. Скоро Вероника приобрела ей друзей. Теперь вся комната утопала в Фиалках: белых, бордовых, синих. А на кухне поселилось Лимонное Дерево.
Фиалки оказались ужасными привередами и капризулями. Но, к счастью, сама Вероника была доброй. Она любила цветы и без труда терпела их причуды.
Но вот однажды, тихим летним вечером, в дверь позвонили. На пороге очутилась соседка с Кактусом в руках. Был он безобразен: толстый, ярко-зелёный, в болотно-серых колючках.
— Мы уезжаем, не приглядите ли Вы за нашим питомцем? — спросила она.— Он неприхотлив. А если его полюбить, зацветёт!
Видно, при соседке Кактус помалкивал, потому что Вероника не могла и представить, как заговорит такой толстый колючий уродец.
— Хорошо,— согласилась она, скрепя сердце,— а когда Вы вернётесь?
— Через месяц,— улыбнулась соседка. И ушла.
А Вика застыла в коридоре с Кактусом в руках. Чем дольше она его разглядывала, тем меньше он ей нравился. «Зачем только нужен такой урод?» — с этой мыслью она коснулась колючки.
— Убери руки!!! — взвизгнул Кактус высоким противным голосом. И уколол Викин палец.
Вика с минуту раздумывала. А потом водворила кричащий Кактус к Фиалкам, которые принялись с инетересом разглядывать его.
— Позвольте узнать Ваше имя? — молвила Белая Фиалка.
— Не твоё дело,— огрызнулся Кактус и отвернулся.
Фиалки страшно оскорбились, а Вика вздохнула и побрела на кухню, где стояло Лимонное Дерево. Она так и просидела там до ночи, и спать ушла, не заходя к цветам.
А утром проснулась от шума. В цветочной комнате громко спорили. Оказалось, Кактус. Он злился, всех задирал, и оттого казался ещё более мерзким. Фиалки разобиделись и поникли. Даже Вику за время поливки противный Кактус умудрился уколоть дважды.
— Хочешь, чтобы от воды у меня погнили корни? — ворчал он, — лучше убирайся сразу!
Фиалки возмущались. У них посохли кончики листьев, и за день не завязалось ни бутона.
— Задира и грубиян! — качали они головами.— Вы совершенно невыносимы!
Кактус отвечал тем же.
А Вика опять спряталась на кухне и загрустила. Она всегда думала, что может полюбить какой угодно цветок. А теперь ничего не могла поделать с собой: она чувствовала, что ненавидит этот Кактус.
В доме стоял постоянный гвалт: негодовали Фиалки, Кактус кричал и скандалил.
Лимонное Дерево уронило лист и сказало:
— Вот твоя ошибка: ты хочешь, чтобы он вёл себя, как фиалка, но он ведь совсем другой.
Вика только вздохнула. Ей казалось, что этот Кактус полюбить невозможно.
Прошло несколько дней. Споры и оскорбления не смолкали. Фиалки поникли и перестали цвести. Тогда Вика вынесла горшок с Кактусом в спальню. Он ругался и норовил побольнее уколоть, но Вика всё равно заперла его. И переселилась в комнату цветов.
Спустя неделю более или менее угомонились. Фиалки снова набрали бутоны. Из-за запертой двери крики доносились всё реже. Только Вика переживала, потому что не смогла полюбить колючий вредный цветок. Она о чём-то шепталась долгими вечерами с Лимонным Деревом.
Однажды Вика показалась на пороге комнаты, где заперла Кактус.
— Убирайся,— сказал он,— меня не нужно часто поливать!
Но она подошла, взрыхлила, полила и удобрила землю, удобнее поставила горшок. Правда, руки её были исколоты, в ушах звенел противный голос, но прежде, чем уйти, Вика доделала всё, что хотела.
Теперь она стала заходить к Кактусу каждый день, и ворчания становилось всё меньше. А сбоку между шипами пробилась небольшая шишечка. Она росла, а Кактус делался всё смирнее и молчаливей. Наконец, Вика вернула его к Фиалкам. И странно, они тоже не произнесли ни слова.
Побег вытягивался и рос, а потом превратился в бутон. Вика ухаживала за Кактусом и ждала. Оба молчали, но руки Вики стали ласковее, и на них уже не было ни одного следа от укола колючкой.
И вот однажды утром, когда солнечные зайчики заплясали по стенам цветочной комнаты, бутон раскрылся. Белоснежные лепестки расправились навстречу свету. Цветка прекрасней Вика никогда не видала.
И снова молчали и Вика, и Кактус, и Фиалки: бывает, что слова только мешают.
А следующим утром вернулась соседка и застыла на пороге от удивления.
Это же просто чудо! — воскликнула она.
* * *
Нюта с бабушкой тоже помолчали, как Фиалки.
— Думаешь, это настоящее чудо? — спросила Нюта.
— А сама-то как считаешь?
— Понимаешь, какое-то оно нечудесное.
— То есть тебе кажется, что Кактус расцвёл бы и без Вики, когда пришло бы его время?
— Нет,— обиделась Нюта,— просто другие кактусы тоже цветут.
Она с сомнением поглядела на бабушку:
— А завтра расскажешь ещё?
— Уговор ты знаешь! Только если признаешь сегодняшнее чудо настоящим. Договорились?
— Договорились!
Вечер второй из книги "Настоящее чудо"
Наконец, бабушка Люда взяла спицы и присела на диван.
— Так что же со вчерашним чудом? — спросила она.
— А что?
— Ты сказала, оно ненастоящее.
— А теперь передумала!
— Ну, тогда можно перейти и к следующему.
Нюта устроилась поудобнее и приготовилась слушать.
* * *
Эта история произошла недавно, в одном большом-пребольшом городе. Было здесь великое множество улиц, на каждой — по сто домов, а в каждом доме — по тысяче квартир. И никто уже не мог сосчитать, сколько людей тут живёт. Но странно: чем больше жителей поселялось в городе, тем более одинокими они себя чувствовали.
На одной из улиц, в одном из домов, в обычной квартире, жила одна из многих одиноких женщин по имени Вероника.
Однажды, чтобы не скучать, она решила завести себе цветок. И вот уже следующим утром ласковые руки бережно пересадили Синюю Фиалку в горшок и повернули к свету. Фиалка расправила листья навстречу солнцу и сказала:
— Будьте так любезны, прикройте окно, я не терплю сквозняков.
От удивления Вероника застыла на месте.
— Разве цветы умеют говорить?
— А разве это не очевидно? Но кажется, Вас просили закрыть окно?
Вероника не только исполнила просьбу, но допоздна ухаживала за Синей Фиалкой. А характер у неё оказался прекапризный. Скоро Вероника приобрела ей друзей. Теперь вся комната утопала в Фиалках: белых, бордовых, синих. А на кухне поселилось Лимонное Дерево.
Фиалки оказались ужасными привередами и капризулями. Но, к счастью, сама Вероника была доброй. Она любила цветы и без труда терпела их причуды.
Но вот однажды, тихим летним вечером, в дверь позвонили. На пороге очутилась соседка с Кактусом в руках. Был он безобразен: толстый, ярко-зелёный, в болотно-серых колючках.
— Мы уезжаем, не приглядите ли Вы за нашим питомцем? — спросила она.— Он неприхотлив. А если его полюбить, зацветёт!
Видно, при соседке Кактус помалкивал, потому что Вероника не могла и представить, как заговорит такой толстый колючий уродец.
— Хорошо,— согласилась она, скрепя сердце,— а когда Вы вернётесь?
— Через месяц,— улыбнулась соседка. И ушла.
А Вика застыла в коридоре с Кактусом в руках. Чем дольше она его разглядывала, тем меньше он ей нравился. «Зачем только нужен такой урод?» — с этой мыслью она коснулась колючки.
— Убери руки!!! — взвизгнул Кактус высоким противным голосом. И уколол Викин палец.
Вика с минуту раздумывала. А потом водворила кричащий Кактус к Фиалкам, которые принялись с инетересом разглядывать его.
— Позвольте узнать Ваше имя? — молвила Белая Фиалка.
— Не твоё дело,— огрызнулся Кактус и отвернулся.
Фиалки страшно оскорбились, а Вика вздохнула и побрела на кухню, где стояло Лимонное Дерево. Она так и просидела там до ночи, и спать ушла, не заходя к цветам.
А утром проснулась от шума. В цветочной комнате громко спорили. Оказалось, Кактус. Он злился, всех задирал, и оттого казался ещё более мерзким. Фиалки разобиделись и поникли. Даже Вику за время поливки противный Кактус умудрился уколоть дважды.
— Хочешь, чтобы от воды у меня погнили корни? — ворчал он, — лучше убирайся сразу!
Фиалки возмущались. У них посохли кончики листьев, и за день не завязалось ни бутона.
— Задира и грубиян! — качали они головами.— Вы совершенно невыносимы!
Кактус отвечал тем же.
А Вика опять спряталась на кухне и загрустила. Она всегда думала, что может полюбить какой угодно цветок. А теперь ничего не могла поделать с собой: она чувствовала, что ненавидит этот Кактус.
В доме стоял постоянный гвалт: негодовали Фиалки, Кактус кричал и скандалил.
Лимонное Дерево уронило лист и сказало:
— Вот твоя ошибка: ты хочешь, чтобы он вёл себя, как фиалка, но он ведь совсем другой.
Вика только вздохнула. Ей казалось, что этот Кактус полюбить невозможно.
Прошло несколько дней. Споры и оскорбления не смолкали. Фиалки поникли и перестали цвести. Тогда Вика вынесла горшок с Кактусом в спальню. Он ругался и норовил побольнее уколоть, но Вика всё равно заперла его. И переселилась в комнату цветов.
Спустя неделю более или менее угомонились. Фиалки снова набрали бутоны. Из-за запертой двери крики доносились всё реже. Только Вика переживала, потому что не смогла полюбить колючий вредный цветок. Она о чём-то шепталась долгими вечерами с Лимонным Деревом.
Однажды Вика показалась на пороге комнаты, где заперла Кактус.
— Убирайся,— сказал он,— меня не нужно часто поливать!
Но она подошла, взрыхлила, полила и удобрила землю, удобнее поставила горшок. Правда, руки её были исколоты, в ушах звенел противный голос, но прежде, чем уйти, Вика доделала всё, что хотела.
Теперь она стала заходить к Кактусу каждый день, и ворчания становилось всё меньше. А сбоку между шипами пробилась небольшая шишечка. Она росла, а Кактус делался всё смирнее и молчаливей. Наконец, Вика вернула его к Фиалкам. И странно, они тоже не произнесли ни слова.
Побег вытягивался и рос, а потом превратился в бутон. Вика ухаживала за Кактусом и ждала. Оба молчали, но руки Вики стали ласковее, и на них уже не было ни одного следа от укола колючкой.
И вот однажды утром, когда солнечные зайчики заплясали по стенам цветочной комнаты, бутон раскрылся. Белоснежные лепестки расправились навстречу свету. Цветка прекрасней Вика никогда не видала.
И снова молчали и Вика, и Кактус, и Фиалки: бывает, что слова только мешают.
А следующим утром вернулась соседка и застыла на пороге от удивления.
Это же просто чудо! — воскликнула она.
* * *
Нюта с бабушкой тоже помолчали, как Фиалки.
— Думаешь, это настоящее чудо? — спросила Нюта.
— А сама-то как считаешь?
— Понимаешь, какое-то оно нечудесное.
— То есть тебе кажется, что Кактус расцвёл бы и без Вики, когда пришло бы его время?
— Нет,— обиделась Нюта,— просто другие кактусы тоже цветут.
Она с сомнением поглядела на бабушку:
— А завтра расскажешь ещё?
— Уговор ты знаешь! Только если признаешь сегодняшнее чудо настоящим. Договорились?
— Договорились!
Вечер второй из книги "Настоящее чудо"