В давние старые времена в Тюрингии, близ Аполды, была старая мельница. Она выглядела как обычная кофейная мельница – с той лишь разницей, что была гораздо больше, и ручка у нее была не наверху, а сбоку. Эта мельница обладала удивительным свойством. Если в ее верхнюю часть заходила немощная морщинистая старуха, горбатая, без волос и зубов, то внизу она выпрыгивала молодой, краснощекой, нарядной девицей. Когда мельница работала, внутри нее что-то щелкало, скрипело и вскрикивало, как от боли.

Когда же молодая девчонка появлялась внизу, то у нее спрашивали, не страшно ли было перемалываться. А она отвечала весело:

– Что вы, ничуть. Это все равно что проснуться спозаранку. Ты хорошо выспалась, за окном светит солнце, поют птицы, шумят деревья. Потянешься – только косточки хрустят.

В одной глухой деревушке далеко от Аполды жила дряхлая старуха, которая слышала об этой мельнице, но никак не могла собраться, чтобы сходить туда. Однако ждать дольше было нельзя – вот-вот смерть придет. Собралась старушка и пустилась в дальний путь. Шла она долго, старые больные ноги еле несли ее, одолевали и кашель, и боль в спине, но она брела и брела вперед. Наконец пришла она к чудо-мельнице.

На скамье у мельницы сидел мельник – молодой парень. Засунув руки в карманы, он покуривал трубку, пуская кольца в небо.

– Нельзя ли мне, господин мельник, снова сделаться молодой? – спросила старушка. – Говорят, ваша мельница это делает.

– Правду говорят, – сказал мельник. – Как зовут тебя?

Старуха назвала свое имя.

Мельник зашел в мельницу и вынес оттуда большую толстую книгу.

– Сколько возьмете с меня? – полезла старуха за деньгами.

– Перемолка ничего не стоит, – ответил мельник. – Но вот здесь ты должна поставить свою подпись.

– Подпись? – перепугалась старуха. – Свою душу отдать в услужение дьяволу? Ну нет. Я набожная женщина и все же надеюсь попасть на небо.

– Что ты, бабка, – засмеялся мельник. – Какой дьявол? С этим у нас все чисто. Но в этой книге с точностью по дням и по часам записаны все прегрешения, какие ты совершила в жизни. Ты должна подписаться, что, когда перемелешься, повторишь их все снова.

Мельник посмотрел на опешившую старуху, заглянул в книгу и сказал насмешливо:

– С шестнадцати до двадцати шести лет записи идут густо, не по одной странице, к сорока годам поменьше, после сорока опять густо, ну а к старости – тут редко.

Старушка покачала головой и жалобно попросила:

– Нельзя ли там хоть кое-что повычеркнуть, милый господин мельник? Хотя бы только три строчки. Я скажу, какие. А то повторить все снова – это ужасно!

– Нет, – ответил мельник. – Только с таким условием работает мельница.

– Закройте вашу книгу, – недовольно сказала старуха. – Такая перемолка мне не подходит. Это все равно что переливать из пустого в порожнее. – И она побрела в родную деревню.

Когда старушка вернулась домой, вся деревня сбежалась смотреть на нее, помолодевшую.

– Бабушка, – удивлялись все, – вы такой и вернулись, какой ушли. Мельница изломалась или о ней все врут?

– Нет, не изломалась, и правду говорят о ней, – отвечала путешественница за молодостью. – Да не зря говорится: сколь ни мели, не получится из ржи пшеничная мучица.

Лейпцигское издание 1909 г.
Перевод Р.А.Балакшина (г.Вологда).