Эльфика
Он был могучим, разношенным, видавшим виды горным ботинком на толстой рифленой подошве. Она – изящной юной черной лакированной туфелькой на высоком каблучке.
Он привык к романтике дальних дорог – горным перевалам, деревянным трапам, россыпям камней, дыму костров и ночевкам под открытым небом. Она вращалась в совсем другой среде: концерты, выставочные залы, вернисажи, и знала только престижные автомобили, паркетный пол и ровный городской асфальт.
Он обслуживал сильную мускулистую мужскую конечность 44 размера, она нежно обнимала изящную узкую женскую ножку размера 36-го.
Они были совершенно не пара, но тем не менее встретились.
Они познакомились в гостях, в прихожей, где кроме них было еще очень много обуви. Он увидел ее – и замер: так она была хороша. Ее остренький носик был совершенен, тонкие ремешки – невероятно пикантны, а грациозные изгибы линий просто завораживали. Она взглянула на него – и тоже слегка запнулась. Он был такой огромный, надежный, внушающий доверие и вызывающий желание прижаться к нему, ища защиты и покровительства.
- Эй! Босоножки! Гляньте-ка! Кажется, это любовь? – заметили старые домашние шлепанцы.
Они уже так долго жили на свете, что разговаривали исключительно хором.
- Действительно, что-то похоже на внезапно вспыхнувшее чувство, – заметила левая босоножка. – Прямо как в кино!
- Ага, ну просто дух захватывает! – согласилась правая. – Но боже мой! Ведь они же совсем не пара!
Они и правда были совершенно не пара. Но весь вечер не сводили друг с друга глаз, хотя так и не решились заговорить.
«Она такая…такая! – думал горный ботинок. – Наверное, ей уготованы какие-то особенные дороги, которыми я сроду не хаживал».
А туфелька просто оробела: он казался ей таким взрослым, таким внушительным, таким состоявшимся, что все мысли ее перепутались, и она просто не могла придумать, что сказать.
И только под конец вечера, когда пришла пора покидать гостеприимную прихожую, ботинок осмелился сказать: «Я хотел бы увидеться с вами вновь…».
Туфелька вспыхнула, засияла и тихо ответила: «Я тоже…».
В следующий раз они встретились не скоро. Снова была полутемная прихожая, множество разной обуви и ожидание: а вдруг? Вдруг на этот раз они встретятся? И чудо случилось. Горный ботинок даже слегка подпрыгнул, когда в разгар вечера вдруг открылась дверь, и вошли стройные ножки, на которых красовались они – черные лаковые туфельки.
На этот раз туфелька показалась ботинку еще прекраснее. И когда хозяйка скинула обувь, та оказалась совсем рядом с ботинком, что привело ковалера в трепет и восхищение. Они сразу заговорили и никак не могли остановиться, столько времени не виделись! Как ни странно, им было, о чем поговорить, хотя и вращались в совершенно разных кругах.
Другая обувь со жгучим интересом наблюдала за парочкой, явно не подходящей друг другу, и ждала развития событий.
- Пора принимать меры, – вполголоса пробурчали старые шлепанцы. – Ситуация выходит из-под контроля. Эй, ребята! Вы, вы, ботинок и туфелька! Мы к вам обращаемся!
- Да? – обернулись они.
- Вы того… полегче! – посоветовали шлепанцы. – Не увлекайтесь!
- Почему? – не поняли влюбленные.
- Потому что вы – не пара! Вам все равно не быть вместе. Так лучше и не привязываться друг к другу.
- Но сейчас-то мы вместе? – наивно спросила туфелька.
- Да, но это ненадолго! – вступил в разговор щегольский узконосый мужской штиблет. – Надо быть реалистами!
- Сейчас мы стоим рядом и разговариваем. Что может быть реальнее? – заметил горный ботинок.
- Так это сейчас. А потом ты уйдешь к себе в горы, а туфелька – в ресторан, например. Вам было бы лучше подружиться со мной, мадам! Ведь у нас с вами общая среда обитания, и мы можем часто встречаться. В отличие от него, – уколол узконосый.
- Наверное, вы правы. Но меня к вам не тянет! – ответила туфелька. – Простите, вы и правда очень элегантны, но сердцу не прикажешь…
- Мы должны вас предостеречь, – строго сказали старые шлепанцы. – Спутника надо выбирать по себе! Вот как мы! Всю жизнь вместе, мы – пара. Запомните: по себе! Иначе вас ждет жестокое разочарование.
- Разве? – рассеянно спросил ботинок, не сводя глаз с туфельки.
- Разумеется! – горячо уверили шлепанцы. – Ну не могут быть вместе вот, скажем, босоножки – и зимние сапоги. Босоножки – дети лета, сапоги – спутники зимы. Они и встречаться-то будут ненадолго, в кладовке, в межсезонье, два раза в году!
- Целых два раза в году!– с благоговением проговорила туфелька. – Я согласна!
- Но в остальное-то время! Ботинок будет уходить в лес, в горы, туда, где опасно! Он может сгореть, сушась у костра, или порваться и развалиться! Век горного ботинка недолог, а он уже и так не первой молодости, имейте в виду!
- У меня тоже может сломаться каблучок, – беспечно парировала туфелька. – Ну и что? Починим! Он всегда будет возвращаться, я верю! Я буду ждать его из дальних странствий!
- Но тебе, глупая туфелька, положено вращаться в светских кругах! Вы расстанетесь и больше никогда друг друга не увидите, – мстительно пообещал узконосый франт.
- Этого не случится. Я всегда добиваюсь поставленных целей, – спокойно парировал горный ботинок.
- А я верю в чудеса, – добавила туфелька. – Если уж случилось чудо, и мы встретились… Дальше будет только еще волшебнее, я знаю!
Наверное, ботинок поставил себе очень четкую цель, а туфелька изо всех сил позвала чудо. Потому что в этот вечер, когда гости расходились, ботинок и туфелька ушли вместе. Вернее, вместе отправились домой их хозяева – но какая разница?
После их ухода в прихожей разгорелась настоящая дискуссия.
- Это неправильно! Так нельзя! – возмущались туфли-балетки. – Это в нарушение всех правил!
- Обувь – создание парное, – вторили им босоножки. – Есть левая особь, есть правая, и они идеально подходят друг другу. Один цвет, один размер… Недаром же они так и рождаются – в одной коробке! А тут что? Он – неотесанный мужлан, она – утонченное произведение дизайнерской фантазии, ну что их может связывать?
- Действительно, извращение какое-то, – кривился и морщился узконосый штиблет. – Это же явный мезальянс, не пара они, не пара!
И только старые шлепанцы вздыхали, переминались и осторожно вставляли:
- Так-то оно так… Не пара, конечно. Но хотя бы за силу чувств заслуживают уважения! Ну да ладно, поживем – увидим…
В следующий раз ботинок и туфелька явились в гости одновременно. То есть вместе. Остальная обувь так ждала развития событий, что ее можно было не чистить – и так сверкала, как наэлектризованная. Появление пары (а вернее, не пары!) вызвало мгновенный ажиотаж в обувной среде.
- И что? Как дела? – издалека начали шлепанцы.
- Благодарю вас. Великолепно, – улыбнулась туфелька.
- Живете вместе? – бесцеремонно влез изнывающий от ревности узконосый штиблет.
- Пока встречаемся, – сдержанно ответил ботинок.
- И что? Думаете, это надолго? У вас же нет будущего! – рыдающе взвизгнул штиблет.
- Возможно, и нет. Зато у нас есть настоящее! – парировала туфелька и кокетливо повела ремешком.
- Думаю, следует быть благодарным судьбе за то, что она дает, а не за то, что могла бы дать, – кашлянул горный ботинок. – Сейчас мы вместе, и это замечательно. А про «потом» потом и будем думать.
- Вообще-то это правильный подход, – подумав, подтвердили шлепанцы. – Радость жизни всегда случается только в моменте «сейчас». А все остальное – или воспоминания о прошлой радости, или мечты о возможной.
- И все равно они не пара! – упрямо твердили самолюбивые штиблеты.
А они и не спорили. Им было все равно, пара они или не пара. Они просто упивались тем временем, что им было отпущено. Они не знали, сколько там его, этого времени, и они не тратили его на споры и размолвки.
Разумеется, им приходилось на время расставаться, и даже очень часто. Но тем радостнее были их встречи, и тем больше они ценили время, которое им было дано на счастье.
Наверное, счастье придает жизнестойкость не только людям, но и всему сущему – потому что их хозяева не раз удивлялись, что обуви сносу нет, и выглядит, как новенькая, и выбрасывать ее как-то не хочется.
Но пришел все-таки миг, когда обувь отправили «на пенсию», и какое-то время они лежали рядом на полке в кладовке, где предавались воспоминаниям и разговаривали обо всем на свете, потому что им все еще было интересно вместе.
- А помнишь, как все говорили, что мы с тобой не пара? – смеялась слегка потрескавшаяся лаковая туфелька.
- Ну, не пара! Ну и что? Вот ведь целую жизнь прожили, хоть и не пара, и ничего! – басил потертый горный ботинок.
А потом пришел момент, когда пришла пора прощаться – со всеми когда-нибудь это случается, рано или поздно.
- Знаешь… Мне так жаль выбрасывать их на помойку, – с искренним огорчением сказала изящная и тонкая хозяйка, рассматривая старые лаковые туфельки. – Как будто кусок жизни с ними уходит.
- С любой вещью уходит кусок жизни, – ласково приобнял ее за плечи муж, большой и надежный, как горный ботинок. – У меня вот с этими горными старичками тоже столько всего связано! А самое главное – они были на мне в тот вечер, когда мы познакомились. Помнишь?
- Помню, – прижалась к нему она.
- Я так тогда боялся к тебе подойти! Мне тогда казалось: ну кто я и кто ты? «Куда мне до нее – она была в Париже!»… Как я тогда осмелился – сам не понимаю…
- А мне тогда все твердили: «Ты с ума сошла! Вы не пара, не пара», – вспомнила она. – Говорили: «У вас нет будущего!». Вот дурочка я бы была, если бы их послушалась, да?
- Ну не пара, ну и что? – упрямо сказал он. – А что будущего нам не напророчили – так это, может, и хорошо! Пришлось так и жить – в настоящем! Может, потому и счастливые?
Они были не пара. Но им было хорошо вместе, и поэтому совершенно все равно – пара они или нет.
Он привык к романтике дальних дорог – горным перевалам, деревянным трапам, россыпям камней, дыму костров и ночевкам под открытым небом. Она вращалась в совсем другой среде: концерты, выставочные залы, вернисажи, и знала только престижные автомобили, паркетный пол и ровный городской асфальт.
Он обслуживал сильную мускулистую мужскую конечность 44 размера, она нежно обнимала изящную узкую женскую ножку размера 36-го.
Они были совершенно не пара, но тем не менее встретились.
Они познакомились в гостях, в прихожей, где кроме них было еще очень много обуви. Он увидел ее – и замер: так она была хороша. Ее остренький носик был совершенен, тонкие ремешки – невероятно пикантны, а грациозные изгибы линий просто завораживали. Она взглянула на него – и тоже слегка запнулась. Он был такой огромный, надежный, внушающий доверие и вызывающий желание прижаться к нему, ища защиты и покровительства.
- Эй! Босоножки! Гляньте-ка! Кажется, это любовь? – заметили старые домашние шлепанцы.
Они уже так долго жили на свете, что разговаривали исключительно хором.
- Действительно, что-то похоже на внезапно вспыхнувшее чувство, – заметила левая босоножка. – Прямо как в кино!
- Ага, ну просто дух захватывает! – согласилась правая. – Но боже мой! Ведь они же совсем не пара!
Они и правда были совершенно не пара. Но весь вечер не сводили друг с друга глаз, хотя так и не решились заговорить.
«Она такая…такая! – думал горный ботинок. – Наверное, ей уготованы какие-то особенные дороги, которыми я сроду не хаживал».
А туфелька просто оробела: он казался ей таким взрослым, таким внушительным, таким состоявшимся, что все мысли ее перепутались, и она просто не могла придумать, что сказать.
И только под конец вечера, когда пришла пора покидать гостеприимную прихожую, ботинок осмелился сказать: «Я хотел бы увидеться с вами вновь…».
Туфелька вспыхнула, засияла и тихо ответила: «Я тоже…».
В следующий раз они встретились не скоро. Снова была полутемная прихожая, множество разной обуви и ожидание: а вдруг? Вдруг на этот раз они встретятся? И чудо случилось. Горный ботинок даже слегка подпрыгнул, когда в разгар вечера вдруг открылась дверь, и вошли стройные ножки, на которых красовались они – черные лаковые туфельки.
На этот раз туфелька показалась ботинку еще прекраснее. И когда хозяйка скинула обувь, та оказалась совсем рядом с ботинком, что привело ковалера в трепет и восхищение. Они сразу заговорили и никак не могли остановиться, столько времени не виделись! Как ни странно, им было, о чем поговорить, хотя и вращались в совершенно разных кругах.
Другая обувь со жгучим интересом наблюдала за парочкой, явно не подходящей друг другу, и ждала развития событий.
- Пора принимать меры, – вполголоса пробурчали старые шлепанцы. – Ситуация выходит из-под контроля. Эй, ребята! Вы, вы, ботинок и туфелька! Мы к вам обращаемся!
- Да? – обернулись они.
- Вы того… полегче! – посоветовали шлепанцы. – Не увлекайтесь!
- Почему? – не поняли влюбленные.
- Потому что вы – не пара! Вам все равно не быть вместе. Так лучше и не привязываться друг к другу.
- Но сейчас-то мы вместе? – наивно спросила туфелька.
- Да, но это ненадолго! – вступил в разговор щегольский узконосый мужской штиблет. – Надо быть реалистами!
- Сейчас мы стоим рядом и разговариваем. Что может быть реальнее? – заметил горный ботинок.
- Так это сейчас. А потом ты уйдешь к себе в горы, а туфелька – в ресторан, например. Вам было бы лучше подружиться со мной, мадам! Ведь у нас с вами общая среда обитания, и мы можем часто встречаться. В отличие от него, – уколол узконосый.
- Наверное, вы правы. Но меня к вам не тянет! – ответила туфелька. – Простите, вы и правда очень элегантны, но сердцу не прикажешь…
- Мы должны вас предостеречь, – строго сказали старые шлепанцы. – Спутника надо выбирать по себе! Вот как мы! Всю жизнь вместе, мы – пара. Запомните: по себе! Иначе вас ждет жестокое разочарование.
- Разве? – рассеянно спросил ботинок, не сводя глаз с туфельки.
- Разумеется! – горячо уверили шлепанцы. – Ну не могут быть вместе вот, скажем, босоножки – и зимние сапоги. Босоножки – дети лета, сапоги – спутники зимы. Они и встречаться-то будут ненадолго, в кладовке, в межсезонье, два раза в году!
- Целых два раза в году!– с благоговением проговорила туфелька. – Я согласна!
- Но в остальное-то время! Ботинок будет уходить в лес, в горы, туда, где опасно! Он может сгореть, сушась у костра, или порваться и развалиться! Век горного ботинка недолог, а он уже и так не первой молодости, имейте в виду!
- У меня тоже может сломаться каблучок, – беспечно парировала туфелька. – Ну и что? Починим! Он всегда будет возвращаться, я верю! Я буду ждать его из дальних странствий!
- Но тебе, глупая туфелька, положено вращаться в светских кругах! Вы расстанетесь и больше никогда друг друга не увидите, – мстительно пообещал узконосый франт.
- Этого не случится. Я всегда добиваюсь поставленных целей, – спокойно парировал горный ботинок.
- А я верю в чудеса, – добавила туфелька. – Если уж случилось чудо, и мы встретились… Дальше будет только еще волшебнее, я знаю!
Наверное, ботинок поставил себе очень четкую цель, а туфелька изо всех сил позвала чудо. Потому что в этот вечер, когда гости расходились, ботинок и туфелька ушли вместе. Вернее, вместе отправились домой их хозяева – но какая разница?
После их ухода в прихожей разгорелась настоящая дискуссия.
- Это неправильно! Так нельзя! – возмущались туфли-балетки. – Это в нарушение всех правил!
- Обувь – создание парное, – вторили им босоножки. – Есть левая особь, есть правая, и они идеально подходят друг другу. Один цвет, один размер… Недаром же они так и рождаются – в одной коробке! А тут что? Он – неотесанный мужлан, она – утонченное произведение дизайнерской фантазии, ну что их может связывать?
- Действительно, извращение какое-то, – кривился и морщился узконосый штиблет. – Это же явный мезальянс, не пара они, не пара!
И только старые шлепанцы вздыхали, переминались и осторожно вставляли:
- Так-то оно так… Не пара, конечно. Но хотя бы за силу чувств заслуживают уважения! Ну да ладно, поживем – увидим…
В следующий раз ботинок и туфелька явились в гости одновременно. То есть вместе. Остальная обувь так ждала развития событий, что ее можно было не чистить – и так сверкала, как наэлектризованная. Появление пары (а вернее, не пары!) вызвало мгновенный ажиотаж в обувной среде.
- И что? Как дела? – издалека начали шлепанцы.
- Благодарю вас. Великолепно, – улыбнулась туфелька.
- Живете вместе? – бесцеремонно влез изнывающий от ревности узконосый штиблет.
- Пока встречаемся, – сдержанно ответил ботинок.
- И что? Думаете, это надолго? У вас же нет будущего! – рыдающе взвизгнул штиблет.
- Возможно, и нет. Зато у нас есть настоящее! – парировала туфелька и кокетливо повела ремешком.
- Думаю, следует быть благодарным судьбе за то, что она дает, а не за то, что могла бы дать, – кашлянул горный ботинок. – Сейчас мы вместе, и это замечательно. А про «потом» потом и будем думать.
- Вообще-то это правильный подход, – подумав, подтвердили шлепанцы. – Радость жизни всегда случается только в моменте «сейчас». А все остальное – или воспоминания о прошлой радости, или мечты о возможной.
- И все равно они не пара! – упрямо твердили самолюбивые штиблеты.
А они и не спорили. Им было все равно, пара они или не пара. Они просто упивались тем временем, что им было отпущено. Они не знали, сколько там его, этого времени, и они не тратили его на споры и размолвки.
Разумеется, им приходилось на время расставаться, и даже очень часто. Но тем радостнее были их встречи, и тем больше они ценили время, которое им было дано на счастье.
Наверное, счастье придает жизнестойкость не только людям, но и всему сущему – потому что их хозяева не раз удивлялись, что обуви сносу нет, и выглядит, как новенькая, и выбрасывать ее как-то не хочется.
Но пришел все-таки миг, когда обувь отправили «на пенсию», и какое-то время они лежали рядом на полке в кладовке, где предавались воспоминаниям и разговаривали обо всем на свете, потому что им все еще было интересно вместе.
- А помнишь, как все говорили, что мы с тобой не пара? – смеялась слегка потрескавшаяся лаковая туфелька.
- Ну, не пара! Ну и что? Вот ведь целую жизнь прожили, хоть и не пара, и ничего! – басил потертый горный ботинок.
А потом пришел момент, когда пришла пора прощаться – со всеми когда-нибудь это случается, рано или поздно.
- Знаешь… Мне так жаль выбрасывать их на помойку, – с искренним огорчением сказала изящная и тонкая хозяйка, рассматривая старые лаковые туфельки. – Как будто кусок жизни с ними уходит.
- С любой вещью уходит кусок жизни, – ласково приобнял ее за плечи муж, большой и надежный, как горный ботинок. – У меня вот с этими горными старичками тоже столько всего связано! А самое главное – они были на мне в тот вечер, когда мы познакомились. Помнишь?
- Помню, – прижалась к нему она.
- Я так тогда боялся к тебе подойти! Мне тогда казалось: ну кто я и кто ты? «Куда мне до нее – она была в Париже!»… Как я тогда осмелился – сам не понимаю…
- А мне тогда все твердили: «Ты с ума сошла! Вы не пара, не пара», – вспомнила она. – Говорили: «У вас нет будущего!». Вот дурочка я бы была, если бы их послушалась, да?
- Ну не пара, ну и что? – упрямо сказал он. – А что будущего нам не напророчили – так это, может, и хорошо! Пришлось так и жить – в настоящем! Может, потому и счастливые?
Они были не пара. Но им было хорошо вместе, и поэтому совершенно все равно – пара они или нет.