Ольга Сокурова

Митрополит Иоанн (Снычев) в судьбе Русского Православия второй половины ХХ века, в судьбе нашего народа занимает совершенно особое место. Он был избран и призван Промыслом Божиим к трудному и ответственному служению Богу и людям, связанному с защитой, поддержкой, духовным окормлением и просвещением народной души, указанием ей верных и надежных ориентиров, истоков и целей ее существования в мире. Осуществление этой миссии во времена небывалой исторической смуты имело жизненно важный смысл, и народ это понял, поверил, воспрял духом и увидел во Владыке Иоанне духовного руководителя, заступника и бесконечно родного Божьего человека, любящего и любимого.

Начало его пастырского и архипастырского пути пришлось на годы неистовых хрущевских гонений против веры и Церкви. В те годы одна за другой закрывались монашеские обители, было взорвано множество храмов, а вокруг оставшихся часто стояли милицейские кордоны, не допускавшие крестить и причащать детей, препятствовавшие молодым людям праздновать Рождество и Пасху. На венчающиеся пары, на постоянных прихожан, на тех, кто интересовался духовной литературой, историей христианства и Церкви, писались доносы и составлялись досье. Подобных людей могли лишить возможности учиться в вузах, увольняли с работы, а за чтение и хранение книг, которые сегодня находятся в свободном доступе и наводняют церковные лавки и магазины, в те времена арестовывали и ссылали.

Наиболее жестоким преследованиям и каждодневным унижениям, и угрозам подвергались священники, особенно самые яркие и авторитетные среди них. Это были горячие проповедники, пастыри добрые, готовые, по слову Спасителя, жизнь положить за своих овец. К таким пастырям в полной мере относился о. Иоанн. Где бы он ни служил – в городах или дальних деревеньках, на берегах Волги или Невы – люди повсюду безошибочно угадывали в нем не только мудрого, попечительного батюшку, а затем строгого и справедливого архиерея, но и духовно опытного старца, избранного Богом, чтобы вести вверенных ему чад прямым путем к спасению. И потому эти чада – и стар, и млад – со всех сторон устремлялись к нему, припадали, окружали плотной толпой, готовы были долгими часами ожидать беседы с ним, по-детски доверяться и раскрывать до дна свои сиротливые и грешные, но жаждущие очищения и обновления души.

Владыка всегда был доступен и прост. Чистота и прямота его сердца, скромность в жизненном укладе и абсолютное бескорыстие мыслей и дел, кротость нрава, мужество духа и слова, были очевидны всем. И не только горячо любящей пастве, но и врагам – прежде всего, «Хвостинскому», как называл в своем дневнике Владыка этого персонажа с его многотысячелетним опытом зла, а также тем, кого названный персонаж умело направлял – так называемым «уполномоченным» и другим представителям безбожной власти. Удары, неприятности сыпались со всех сторон. Приведем одну из дневниковых записей, сделанную о. Иоанном 18 января 1963 года: «Он нам мешает…» Такие слова были высказаны одним человеком из двадцатки по поводу моей личности. «Уж очень он народ привлекает», – продолжала настаивать та же личность. Это голос не человека, кто-то другой стоит за его спиной, невидимый, но ощутимый. Для меня это, конечно, не ново. Я давно знаю, что за мной следят, что многим я действительно мешаю. Господи, разрушь все их планы и коварства; не попусти, чтобы зло торжествовало».

«Что ни день, то новые скорби, новые испытания», – читаем в другой записи. При этом поражают спокойное мужество, бесконечное терпение и удивительная внутренняя просветленность автора записок (страшно представить, что бы было с ним, если бы эти записки в те годы нашли). Вызывает преклонение его твердая готовность отстаивать жизнь Церкви перед сильными мира сего и ни за что не уступать их разрушительным требованиям: «Уступка в одном, уступка в другом – и, в конечном счете, докатимся до самого края пропасти, куда легко будет низпровергнуть нас на самое дно. К этому все клонится…»

«Все это только начало, – прозорливо предсказывал будущий Владыка. – Придумают еще что-нибудь для уничтожения христианства».

Да, времена менялись. Вместе с ними менялись формы и методы борьбы с Православной Россией и ее Церковью. И когда во время и после празднования 1000-летия Крещения Руси народ с радостью ощутил небывалый духовный подъем, чудесное возрождение и расцвет церковной жизни – неожиданно вскоре он столкнулся с тем, что под угрозой оказалось само существование нашей страны, являющейся оплотом вселенского Православия. Прекратились физические расправы и идеологические гонения, но рынок поставил людей на грань «выживания» и накинул экономическую удавку на многие храмы, обители и приходы.

Но еще более серьезными были духовные опасности. В 1990-е годы под лозунгами свободы множились ядовитые секты, целые стадионы отдавались в распоряжение заграничным «проповедникам», происходило невиданное растление нравов, разрушались образование и культура, подвергалась ревизии, искажению и поруганию история нашего Отечества. И все громче и уверенней звучали лакейские голоса новых Смердяковых, презирающих и ненавидящих Россию. Именно тогда, по Божьему Промыслу, Петербургскую кафедру возглавил митрополит Иоанн Снычев. Пять лет святительского служения в граде святого Петра стали наиболее трудными, и в то же время самыми плодотворными в его жизни.

Он освящал новые и восстановленные из руин храмы, и монастыри, издавал, часто на свои средства, полезнейшую духовную литературу и реализовывал ее по самым доступным ценам, благословлял деятельность православных обществ и епархиальных изданий, активно и успешно боролся с сектами и ересями, с многочисленными препятствиями и проволочками, чинимыми городскими властями. Он проповедовал так, что люди боялись пропустить хотя бы слово, сказанное тихим, проникновенным и смиренным голосом. Мне приходилось слышать эти проповеди. В одной из них, например, он раскрывал глубочайшие богословские смыслы Иисусовой молитвы и делился практическим опытом умного делания. Он уважал наш православный народ и не сомневался, что людям будут понятны и необходимы беседы на столь важные и сложные темы. Должна отметить также, что при простоте общения Владыка Иоанн нередко поражал обширностью и серьезностью своих познаний в разных областях. Он был доступен – и недосягаем.

Мало кто знает, что у Владыки были золотые руки. Во время архипастырского служения в Самаре в редкие свободные часы Владыка плотничал, и мне довелось видеть его замечательные столярные работы. Анна Степановна передала мне на память несколько духовных книг, напечатанных на машинке и мастерски переплетенных руками Владыки.

Во время служения митрополита Иоанна в нашей епархии свободного времени у него уже не оставалось. Он очень торопился, словно зная о скором уходе. Совершал постриги, рукополагал талантливых, образованных и глубоко верующих молодых людей, которые впоследствии стали замечательными пастырями, духовным цветом Санкт-Петербургской епархии. Он устраивал встречи с интеллигенцией города, принимал многочисленных посетителей, приезжавших из самых разных уголков страны (отказа, при всей его занятости, не было никому). Он терпеливо и спокойно объяснял свою позицию и свои действия представителям перестроечной прессы, нередко приходившим к нему с недобрыми провокационными целями. И даже когда читал о себе клевету и напраслину, не возмущался и не осуждал, а вздыхал: «Он (она) чего-то совсем не понял(а)». Было немало колеблющихся маловеров и даже убежденных атеистов, в ком он самим явлением своей смиренной, чистой и светлой личности совершил внутренний переворот и навсегда обратил к святому Православию.

Старец-митрополит вел строго аскетическую жизнь и, особо отметим, являлся полнейшим нестяжателем, абсолютным бессребреником. Эти качества очень привлекали и располагали к нему людей.

Главным его подвигом в Петербургский период были бесстрашные выступления в прессе, в книгах, на многолюдных собраниях. Его тихий, но твердый голос зачастую воспринимался как глас вопиющего в пустыне, но он был тем более необходим униженным и оскорбленным соотечественникам и воспринимался ими как целебный источник воды живой, ободряющий, вдохновляющий, укрепляющий душу, веру и волю.

Всероссийский старец-архимандрит Иоанн Крестьянкин в одном из своих писем, поблагодарив за присланные проповеди-статьи митрополита Иоанна, так отозвался о его трудах: «Молюсь о нем сейчас усиленно. Мы-то все попискиваем понемногу, и кто нас слышит? А его выступление – голос Церкви. Многие ощетинятся и оскалятся на него теперь. Но если Бог за нас, то кто против нас? А если падем, то исповедниками и мучениками. Хорошо бы, но не всем дает Господь это избранничество. Будем же теперь так жить, чтобы и жизнь была Христос, и смерть – приобретение».

Думается, в этом письме Батюшка прозорливо предсказал исповеднический подвиг Владыки Иоанна.

Его служение и кончина, его образ как-то удивительно перекликаются с памятными датами и личностью святого праведного Иоанна Кронштадтского. На том самом месте, где когда-то, в предреволюционные годы, разворачивалась деятельность благотворительного общества имени Иоанна Кронштадтского, в 1990-е годы была построена элитная гостиница для иностранцев «Северная корона». Это место находится в непосредственной близости от Свято-Иоанновского монастыря на Карповке. 1 ноября 1995 г., в день тезоименитства Кронштадтского пастыря, в монастыре происходила торжественная служба. Владыка не знал тогда, что св. прав. Иоанн – последний из сонма русских святых, кому он молился в своей земной жизни.

2 ноября 1995 года должно было состояться открытие гостиницы, на которое властями города был настоятельно приглашен митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн. Несмотря на недомогание, он отправился на прием, поскольку собирался использовать редкую возможность обсудить с «отцами города» насущные епархиальные дела и проблемы. Однако в 20 час. 40 мин. в присутствии мэра А. Собчака и его супруги внезапно оборвалась жизнь всенародного Владыки. Ему суждено было покинуть земной мир в день кончины императора Александра III, которая, как известно, произошла в 1894 г. в Ливадии. Царя-Миротворца напутствовал последним благословением протоиерей Иоанн Кронштадский. Перед смертью Государь сказал ему знаменательные слова: «Вы праведник: Вас любит русский народ…, любит потому, что знает, кто Вы и что Вы».

Думается, эти слова «по наследству» и по самой сути можно было бы адресовать и Владыке Иоанну, который очень почитал Александра III и ровно за год до своей смерти торжественно отслужил панихиду у его гробницы в Петропавловском соборе.

Да, наша история, закольцовывая некоторые значимые события, по-своему «рифмуя» их, дает информацию для глубоких размышлений. В самом деле: первое десятилетие трагического двадцатого века в России было ознаменовано уходом в вечность великого Всероссийского Пастыря Иоанна, а последнее десятилетие увенчалось блаженной кончиной другого Иоанна, Всенародного Святителя. Первый не уставал пророчески предупреждать русских людей о предстоящих неслыханных страданиях и бедах, если они не опомнятся, не устоят в вере и благочестии. Второй подводил итоги, раскрывал смысл происходящего и давал установки на будущее – укреплял и ободрял народ для грядущих испытаний в штормовых условиях наступившего не просто апостасийного, но, по многим признакам, антихристианского времени.

…Могила Владыки на Никольском кладбище Санкт-Петербурга всегда украшена цветами и освещена свечами. Когда кладбище открыто, у могильного креста с именем митрополита Иоанна всегда кто-нибудь стоит, молится, поверяет родному архипастырю свои проблемы и беды.

Владыка с начала своего служения и до самого его конца нес со своим народом великий Русский крест. Поэтому, твердо верим, он и сейчас помогает нам нести его, следуя за Спасителем.

В заключение хотелось бы вспомнить замечательное стихотворение протоиерея Анатолия Трохина, клирика нашего Спасо-Парголовского храма, которого, как и протоиерея Александра Зелененко, рукополагал приснопамятный Владыка Иоанн:

Душе его да будет светлый рай.
Владыка и теперь о нас горюет.
И алчностью распятый милый край
Любовью и молитвами врачует.

Он словом Божьим укрепляет нас
И мудрецов в безумстве обличает.
Звучит над Русью неподкупный глас
И за нее на битву поднимает.