Протоиерей Александр Козлов

23 октября 2023 года исполнилось бы 90 лет со дня рождения одного из самых любимых в 50-80 годы православных пастырей нашего города, протоиерея Александра Козлова (23.10.1933-14.04.1987).

Часто говорят, что Церковь в годы лихолетья сохранили "белые платочки". Хотя в чем-то это и справедливо, но "белые платочки" рассеялись бы как овцы, если бы не имели самоотверженных пастырей, которые в меру своих сил, нередко ценой своего здоровья, а иногда и жизни, сопротивлявшихся поддерживаемому всеми средствами государственного принуждения натиску стихии безбожия в нашей стране.

Не все из этих пастырей дожили до времени, когда Церковь, наконец, получила свободу, хотя по своему возрасту могли бы дожить и принять участие в возрождении церковной жизни. Слишком тяжела была нагрузка, которую несли добрые пастыри в советскую эпоху, и сердце многих из них не выдерживало.

Новое время выдвинуло новые имена, но мы не должны забывать тех, которые духовно подготовили это возрождение и хотя сами не дожили, но продолжают жить в своих духовных чадах.

Сейчас, как представляется, сравнительно немногие знают, кем был для многих ленинградских верующих протоиерей Александр Козлов, которого называли молитвенником, прозорливцем и даже "от чрева матери избранником Божиим".

Будущий служитель Божий родился в деревне Красиновщина Псковской области в бедной крестьянской семье. Но, несмотря на это, в 1937 году, в период "большого террора", отец мальчика был арестован и расстрелян как "враг народа".

Большой террор потому и называется так, что под каток попадали не только партийные и советские функционеры, военные и вообще люди чем-нибудь заметные, но и многие тысячи самых простых людей, рабочих и крестьян, вплоть до чистильщиков обуви и даже глухонемых.

Но Тот, Кого называют Отцом сирот, не оставил своего избранника. Он утешил его звуками ангельского пения и даже дал ему возможность видеть своего Ангела Хранителя.

Впоследствии отец Александр очень часто, всегда с подъёмом вспоминал в своих проповедях о наших Ангелах Хранителях, призывая прихожан жить так, чтобы ни в чем не оскорблять этих наших могучих заступников, постоянно пребывающих недалеко от нас.

Господь умудрил мать мальчика в результате такого тяжкого потрясения не поколебаться в вере в Него и воспитать сына и дочь а надежде на Его милосердие во всех жизненных испытаниях и в любви к Его храму и богослужению. Видимо, этому способствовали и верующие односельчане, которые в годину лихолетья сумели отстоять от закрытия храм в своем родном селе, что было по тем временам почти чудом.

С самых юных лет Саша начал прислуживать в алтаре, и ни у кого не вызывало сомнений, какой путь он изберет. Возможно, у многих это вызывало сочувствие, так что Александру удалось получить паспорт, что в эпоху "советского крепостного права", было весьма затруднительно, хотя он и не скрывал, что едет поступать в семинарию.

В семинарии проявилась его особая любовь к изучению писаний Святых Отцов. Многих поражала его эрудиция в области святоотеческой письменности, и они видели в нем будущего выдающегося преподавателя духовных школ.

Однако он сам очень критически оценивал свое духовное состояние и старался воздерживаться от рассуждений о том, что он еще не постиг своим опытом. Поэтому он неоднократно отклонял делавшиеся ему предложения стать преподавателем духовных школ. Даже написанную уже кандидатскую диссертацию "Григорий Палама. Учение о Фаворском свете" он не стал защищать, поняв, что он не имеет права рассуждать о том, чего сам не видел.

Он понял, что его истинное призвание быть пастырем "Христова воинства", как он с великим уважением и любовью называл те самые "белые платочки", но не только их, но и с горящим духом делавших первые шаги в Церкви молодых людей из неверующих семей: учить их молиться, простираться в мире мыслями к Горнему Царству, вразумлять, утешать, ободрять их, поддерживать в разных жизненных невзгодах.

А молитвенником он, как рассказывают, был превосходным. Он потому и мог отчетливо понять, что молитва с видением Фаворского света, эта высота, которой он не должен даже и касаться, потому что многого достиг в молитвенном подвиге. Он любил говорить, что с молитвой можно жить и в огромном городе, в давке и толчее, как иноку в пустыне.

Многие и считали его монахом, и очень удивлялись, узнавая, что у него большая семья, что он вырастил трех дочерей и дождался внуков.

Казалось, что сохраняя любовь и внимание ко всем, он пребывает в каком-то другом мире, где жили и живут Праведники и Святые, и когда он пересказывал даже известные эпизоды из их житий, было чувство, что он рассказывает о своих близких знакомых.

Будучи в сущности монашеского духа, он крайне редко и весьма неохотно давал благословение на монашеский постриг. Он часто повторял, что монашество — это не мантия и клобук, а молитва, простирающаяся к Богообщению. Если ты молишься такой молитвой, ты уже монах, — говорил он, — а если далек, то и в постриге будешь лишь лжемонахом. Впрочем, многих он благословлял заниматься Иисусовой молитвой по четкам, хотя ни в коем случае не препятствовал молиться своими словами, лишь бы эта молитва исходила из верующего и любящего Бога сердца.

Отец Александр был и внешне очень красивым человеком. Двухметрового роста, с густой копной развевающихся каштановых с проседью кудрявых волос, с удивительно одухотворенным лицом с как бы насквозь пронзающим взглядом светлых глаз, он казался похожим на библейского патриарха или пророка. Даже когда он шел по улице в гражданской одежде, многие прохожие невольно оборачивались на него. Несмотря на очень высокий рост и внушительную фигуру, он в силу особенной одухотворенности даже в последнее время своей жизни казался значительно моложе своих лет. Когда он скончался, многие прихожанки причитали "Ах, какой молодой, какой красивый, — и вдруг умер!"

Они не знали, под дамокловым мечом каких болезней батюшка жил в течение десятилетий. Будучи ребенком, он в годы войны осуществлял связь с партизанским отрядом, и однажды зимой, немцы выследили его, и он был вынужден скрываться от них в лесу в течение нескольких суток. В результате — тяжелое обморожение ног, почти до гангрены, и хотя крепкий, молодой организм справился с этой бедой, но всю последующую жизнь он страдал от дававшего частые обострения хронического ревматизма. С годами к этому прибавилась тяжелая форма диабета, вызвавшая водянку.

Но никто из не знавших его близко людей даже и представить не мог, что он так тяжело болен. Никто не видел его унылым, подавленным, но неизменно спокойным, а нередко даже и веселым. Он обладал тонким чувством юмора, нередко остроумно, но всегда беззлобно шутил.

О спокойствии его говорит следующий факт, о котором часто вспоминала его супруга. Случилось ему однажды на даче сесть в лодку без весел и быть унесенным течением реки. Он не закричал, не стал звать на помощь, а спокойно плыл вниз по течению, покуда не приспела помощь. Все это, конечно, было плодом его пребывания в непрестанной молитве, чему он старался прежде всего и больше всего научить своих духовных чад.

Но не только тяжкие болезни составляли крест батюшки и могли возмущать его дух. Как все ревностные священники в атеистической стране, он подвергался постоянному давлению государственных структур. Неоднократно его вызывали в Большой дом, зная его популярность, склоняли к сотрудничеству, требовали прекратить общение с молодежью, угрожали лишением регистрации и даже арестом.

Но Бог хранил своего избранника, и 30-летнее с лишним служение отца Александра в священном сане проходило в важнейших храмах нашего города — первые 10 лет, с 1956 по 1967 годы — в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры, где он служил примерно в то же время, как и наш отец Василий Лесняк,а последние 20 лет жизни — в Князь-Владимирском соборе вместе с другим нашим настоятелем, отцом Михаилом Сечейко.

Отец Александр обладал и проповедническим даром. Уже в первые годы его служения ему доверяли произносить проповедь за Архиерейскими богослужениями, и в особых случаях от имени братии собора, например, в Прощеное Воскресенье. В силу свойственного ему пребывания в Богообщении, он никогда не чувствовал стеснения в проповеди, хотя сам говорил, что всегда видит, кто среди молящихся стоит с целью написания доноса. Но он не боялся этого, потому что чувствовал, что Тот, Кто с нами сильнее того, кто в мире.

Особым служением отца Александра, служением не менее опасным в то время, чем проповедь, было создание в приходах соборов, где так много случайных захожан, среди своих чад прихода в приходе. Он поощрял общение своих духовных чад между собой, чего тогда так многие боялись, прикреплял молодых своих чад к пожилым, чтобы первые набирались опыта духовной и церковной жизни, совместной молитвы, а вторые получали необходимую им помощь в быту. Заметим, что проблема недостатка братского, дружеского общения прихожан не исчезла с повестки дня и доныне.

Несмотря на свою болезненность, отец Александр сам показывал пример заботы о своих чадах. Практически после каждой службы, он навещал тех, кто по болезни или немощи не мог сам приходить в храм.

В общении со своими чадами он никогда не впадал в сентиментальность или слащавость, что было свойственно некоторым представителям духовенства тех лет. Был немногословен, сосредоточен, казалось, строг. "Ну, мать, как поживаешь? " — довольно строго спрашивал какую-нибудь немощную старушку, но в словах его было столько скрытой любви, что самочувствие и настроение сразу менялось, и старческая немощь уже не давила так тяжко. И известно немало случаев, когда по молитвам тяжко, даже безнадежно больные люди выздоравливали и возвращались к нормальной жизни.

Вообще, он не любил красивых слов и мнимо-возвышенных, псевдо духовных бесед. Новообращенных из числа интеллигенции, начитавшихся Святых отцов и мнивших, что от этого они уже стали подобными им, он быстро возвращал на землю, обнаруживая в них такие страсти и грехи, которые они и грехами не считали.

Батюшка находился в духовном общении и переписке со многими современными ему подвижниками благочестия, архимандритами Иоанном Крестьянкиным и Кириллом Павловым, схиигуменом Саввой Остапенко, монахиней Екатериной Пюхтицкой.

Как отмечают почти все хорошо знавшие его, батюшка был прозорлив. Часто он предсказывал, что произойдет, если его чадо проигнорирует данный ему совет, и почти всегда оказывался прав.

Как считают, провидел он и собственную кончину. Уходя из храма после богослужения, оказавшегося последним в его жизни, он попрощался со всеми. Благословляя одну из своих духовных дочерей, он положил ей руку на голову и сказал: "Вот теперь и все". И повторил: "Вот и всё".

Отец Александр скончался в многознаменательный день Лазаревой Субботы, в день памяти преподобной Марии Египетской, мирянки, ставшей навеки примером для всех монахов, 14 апреля 1987года. Отпевание его состоялось после Литургии Великого Четверга 19 апреля, и это тоже очень многозначительно, поскольку обычно отпевание в этот день не благословляется. Но это был знак того, что почивший был особый человек и особый священник. Поминовение его на девятый день слилось уже с ликованием Великого дня. Погребён отец Александр Козлов на Ковалевском кладбище. Вечная ему память!

В заключение приведён фрагмент одной из проповедей отца Александра, в которой он высказывает мысли, к которым он часто обращался в своих беседах.

Объясняя известный евангельский отрывок, о добром пастырстве и наемничестве (Иоан. 10,1-16), читаемый в дни памяти Святителей, он говорил: "Пастырем добрым должен стать каждый христианин. Есть у него своего рода овцы: добрые дела и наклонности души. Их-то и нужно пасти, т. е. воспитывать в правилах Закона Божия, на пажити Заветов Евангельских, управлять ими на путях жизни, направляя всегда к единой цели — истине и добру. Не дай Бог нам, увидев проходящего волка, т. е. дьявола со всеми его соблазнами и угрозами, становиться подобным наемникам, в страхе бегущим и снимающим с себя узду Закона Божия, и позволяющим волку расхитить добрые качества нашей души, и изгнав добродетели, насадить страсти. Нет, — еще раз подчеркивает отец Александр, — мы не должны никогда упускать из внимания, что главным поприщем нашего пастырства должны стать наши души. Мы должны быть, прежде всех наших обязанностей стать пастырями души своей — добрыми, мудрыми, попечительными и бдительными, на тучных пажитях евангельского учения пасущими и воспитывающими все силы души своей, развивая в ней все доброе, чистое, святое и тщательно истребляя все злое, что возникает в ней в результате волчьих нападений. "

Артемий Гилянов

Использованная литература

1.Людмила Ильюнина. Отец Александр. "Православный Петербург"//1996, 4(46).

2.Людмила Ильюнина. Протоиерей Александр Козлов. Глава из книги "Свет невечерний" сайт Ветрово.

З. Аноним. Протоиерей Александр Козлов. Общество ревнителей памяти игумении Таисии Леушинской.