Протоиерей Артемий Владимиров
Наверное, среди тех, кто когда-либо брался за словесное прославление Пречистой Девы Марии, не было человека, не признававшегося себе и другим в неспособности выполнить это святое дело. Действительно, какое слово способно запечатлеть, отразить или дать намек на духовное величие Той, Которая превознесена выше Сил ангельских?! Истинные человеческие добродетели, встречающиеся и у людей обыкновенных, стыдливы, они не любят быть предметом всеобщего внимания. Божественные же совершенства, которыми обладала Дева, сокровенны, они непостижимы и для самих ангелов, вызывают у них изумление, побуждая небожителей к непрестанному радостному славословию.
Иной восхвалит Богоматерь, встав вместе с волхвами и пастырями у входа в Вифлеемскую пещеру, другой благоговейно поклонится Ей в храме Иерусалимском, слыша вещие слова праведного Симеона Богоприимца, наконец найдутся многие, кто окружит гроб Пречистой, дабы со светлой печалью воспеть Ей исходные песнопения... А мы со страхом и трепетом взойдем на Голгофу и в глубоком молчании станем поодаль, боясь даже посмотреть туда, где застыла Богоматерь, сораспятая духовно Крестному Страдальцу.
Сколько пройдет времени: минута, две, час или более - мы не знаем, ибо нет времени там, где вечная Любовь приносит Себя в жертву во искупление человеческого рода...
Войдем же, братие, в сей таинственный мрак крестной Пасхи, погрузимся в ее священное безмолвие! Быть может, о нем пророчествовал ветхозаветный Екклесиаст: В тот день... задрожат стерегущие дом, и согнутся мужи силы; и перестанут молоть мелющие, потому что их немного осталось; и помрачатся смотрящие в окно; и запираться будут двери на улицу... замолкнет звук жернова, и будет вставать человек по крику петуха и замолкнут дщери пения; и высоты будут им страшны, и на дороге ужасы; и зацветет миндаль; и отяжелеет кузнечик, и рассыплется каперс. Ибо отходит человек в вечный дом свой, и готовы окружить его по улице плакальщицы; - доколе не порвалась серебряная цепочка, и не разорвалась золотая повязка, и не разбился кувшин у источника, и не обрушилось колесо над колодезем. И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его (Еккл. 12, 3 - 7).
И никто не сможет оспорить, что голгофское молчание окажется звучнее всякого человеческого слова, как бы ни было то высоко... Эту связанность языка и немотствование уст да примет от нас Пресвятая Дева вместо всякой похвалы!