Жило-было железо, и начало оно ржаветь. Точит его ржавчина и точит - хоть помирай. И так захотелось железу избавиться от ржавчины, что взмолилось оно к Богу:
- Боже, избави меня от ржавчины!
А рядом с железом лежал напильник. Услышал он как железо умоляет Бога спасти его от ржавчины, и предложил ему свою помощь.
- Ну, уж только не ты! - воскликнуло железо. - Ты такой грубый и жестокий! Бог пошлет мне кого-нибудь другого, какую-нибудь мягкую пасту или бархатную тряпочку!
В это время проходил мимо рабочий, увидел, что по железу пошла ржавчина, взял в руки напильник и начал им очищать ржавчину с железа.
- Только не напильником! Только не напильником! - застонало железо.
А рабочий услышал, как железо заскрипело, и говорит:
- Вот, как раз подходящий напильник для этой ржавчины, ничем другим ее не возьмешь!
Сказал старый монах: "Очищение сердца - это всегда отречение от самого себя с великой болью".
- Боже, избави меня от ржавчины!
А рядом с железом лежал напильник. Услышал он как железо умоляет Бога спасти его от ржавчины, и предложил ему свою помощь.
- Ну, уж только не ты! - воскликнуло железо. - Ты такой грубый и жестокий! Бог пошлет мне кого-нибудь другого, какую-нибудь мягкую пасту или бархатную тряпочку!
В это время проходил мимо рабочий, увидел, что по железу пошла ржавчина, взял в руки напильник и начал им очищать ржавчину с железа.
- Только не напильником! Только не напильником! - застонало железо.
А рабочий услышал, как железо заскрипело, и говорит:
- Вот, как раз подходящий напильник для этой ржавчины, ничем другим ее не возьмешь!
Сказал старый монах: "Очищение сердца - это всегда отречение от самого себя с великой болью".