Из каменистого берега горного ручья выступал большой, красивый кристалл горного Хрусталя. Круглый год слушал Хрусталь обращённые к нему возгласы.
Когда наступала зима, и скованные морозом льдины боролись друг с другом, он слышал, как очередная Льдина обращалась к нему:
— Сестра, Льдина, ты видела, я её победила?
— Да, — отвечал Хрусталь, — Видела. Но только я — не льдина.
Когда наступало лето, он слышал возглас очередной проносящейся мимо Струи:
— Сестра, Струя, ты понимаешь…
— Да, — отвечал Хрусталь, — Понимаю. Но только я — не струя.
Шло время, льды растаяли, и вся вода утекла. Проводив последнюю каплю, хрусталь посмотрел в чистое голубое небо, но вдруг услышал рядом голос:
— Брат, Камень, а ты не так прост, как кажешься.
— Приятно познакомиться, но только я не камень! — ответил Хрусталь.
Каждый видит в других людях прежде всего себя.
Когда наступала зима, и скованные морозом льдины боролись друг с другом, он слышал, как очередная Льдина обращалась к нему:
— Сестра, Льдина, ты видела, я её победила?
— Да, — отвечал Хрусталь, — Видела. Но только я — не льдина.
Когда наступало лето, он слышал возглас очередной проносящейся мимо Струи:
— Сестра, Струя, ты понимаешь…
— Да, — отвечал Хрусталь, — Понимаю. Но только я — не струя.
Шло время, льды растаяли, и вся вода утекла. Проводив последнюю каплю, хрусталь посмотрел в чистое голубое небо, но вдруг услышал рядом голос:
— Брат, Камень, а ты не так прост, как кажешься.
— Приятно познакомиться, но только я не камень! — ответил Хрусталь.
Каждый видит в других людях прежде всего себя.