Прот.Андрей Ткачев
Все, что мы знаем, знает кто-то еще. Причем знает лучше нас.
Тайны, которые нам открыты, открыты через кого-то.
О том, что Матерь Божия молится о всем мире и наипаче о тех, кто любит Ее Сына, знают многие. Это молитвенное ходатайство и сострадательное вмешательство в судьбы мира называется Покровом. Мы отводим ему отдельный праздник, хотя Покров совершается и происходит, а значит и достоин празднования, ежедневно.
Нужно было Церкви выбрать какой-то единичный случай, который бы стал символом всех вообще чудес, совершенных ради нашего блага Богородицей. Этот случай есть, и связан он с человеком, которому открыто больше и который видит глубже. Без разговора о нем невозможно говорить о происхождении праздника.
Звать его Андрей. Андрей Христа ради юродивый.
«Сумасшедший» – так переводится слово «юродивый». Внешний вид, поведение и отношение к таким со стороны общества были соответственными, поскольку важнейшая добавка – «ради Христа» – не произносилась вслух и на бейджике к одежде не прикреплялась.
Сумасшедший он и есть сумасшедший, и слюна течет по бороде, и взгляд безумный, и речи странные. От таких людей стараются держаться поодаль, в случае буйства их принудительно лечат.
Внешне Андрей был именно таким, но за фасадом добровольного безумия совершал умный и непрестанный труд – молитву.
Сложен разговор о святых. Всегда есть угроза взять высокую ноту и сорваться на фальцет. Сидеть в грязи и хвалить орла – разве это подвиг?
Да и говорить можно лишь в том случае, если что-то понимаешь. А понять обычному грешнику святых так же тяжело, как тяжело рыбе понять птицу. Уж больно они разные, хоть и сотворены в один день (См. Быт. 1:20).
Безногий в глазах общества более почтен, чем безумный. Нужны особые причины для того, чтобы изображать сумасшествие. Вот Давид притворялся безумным при дворе царя Гефского, чтобы спасти свою жизнь (1-я Царств 21:13-15).
Андрей же юродствовал, чтобы скрыть близость к горнему миру, чтобы удобно совершать молитву, не будучи ни похваляемым за святость, ни отягчаемым просьбами со стороны верующих.
Из всех отношений с миром юродивому остается только презрение и поношение. Этого он и ищет. В своем желании насытиться унижением и насмешками он выше мучеников. Мученик может обличать мучителей, говоря: вы безумны и верите ложно, а я, подобно Павлу, говорю вам «слова истины и здравого смысла» (Деян. 26:25). Юродивый же этого сказать не может. Напротив, ему может сказать любой: «Ты безумец», а он только глупо расплывется в улыбке, или выкинет какой-то фортель.
Безумие добровольное, напускное, но настолько искусное, что от настоящего сумасшествия его невозможно отличить, есть особый вид защиты сокровищ. Под сокровищем разумеем молитву. Защищать же ее приходится от похвалы, от суеты, от неизбежной связанности с миром и обществом, пусть даже и христианским, но все равно одержимым страстями.
Очевидно, что жар молитвы, нуждающейся в такой защите, должен быть необычайным. То есть сокровище должно быть подлинным, без примесей.
Юродство не путь стяжания молитвы, а скорее, способ сохранения молитвы. И еще – способ служения.
Можно ведь подумать и сказать: «Раз ты такой святой и так огненно молишься внутри своего сердца, то иди себе в пустыню или на гору и там совершай свою необычную жизнь. Зачем же ты толчешься на рынке, спишь на паперти или, вызывая громкий визг, заходишь за побоями в женскую баню?»
Дело в том, что юродивый живет в мире ради этого же мира. Он уже не бежит из мира, боясь соблазниться чем-то, но намеренно пребывает посреди его, чтобы молитва, которая в юродивом, грела мир, слепой по отношению к событиям духовным.
Все это мы говорим и обо всем этом рассуждаем, помня сказанное выше: рыба птицу не поймет. Разве может рыба с холодной кровью и холодным сердцем понять, как бьется горячее сердце в груди у чайки, парящей на ветру? Эту чайку рыба, в лучшем случае, видит сквозь толщу воды, снизу вверх, «как бы сквозь тусклое стекло, гадательно» (1 Кор. 13:12).
Итак, Андрей – птица. Он «не сеет, ни жнет, не собирает в житницы» (Мф. 6:26). Его питает Бог, причем такой манной, которая заставляет вспомнить Апокалипсис: «Побеждающему дам вкушать сокровенную манну, и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя» (Откр. 2:17). Андрей видит то, чего все остальные не видят. Он видит бесов, которым изрядно досаждает своим образом жизни. Видит Ангелов, защищающих его. Видит святых и общается с ними. Наконец, он видит Матерь Господа Иисуса Христа. Это видение и дало основание возникновению праздника.
***
Дальше все более-менее известно широкому кругу читателей. Видение произошло в храме во время молитвы. Как впоследствии Серафим Саровский видел за Литургией Христа в окружении ангельских сил, так и Андрей увидел Божию Матерь, идущую по воздуху в окружении святых. Андрей слышал молитву Богородицы, просящей Сына, чтобы Тот принял мольбы и просьбы всякого человека, приходящего за помощью через Нее – Богородицу.
Никто, кроме Андрея, не видел этого. Все молились и смотрели в сторону алтаря. Один юродивый задирал голову и рассматривал что-то на куполе или на стенах. Так тогда казалось.
Потом же о видении своем он рассказал. Ведь оно касалось не его одного, а всего народа! Народ выслушал и не посмеялся, но, подобно Богородице, запомнил все, «слагая в сердце своем» (См. Лук.2:19).
Не всякое явление или видение превращается в праздник. Мало ли кому явились небожители и кого от чего спасли?! Для того чтобы это праздновалось и не забывалось столетиями, нужно чтобы церковное сознание усмотрело в частном – общее, и в единичном случае – проявление правила.
Правило нынешнего праздника звучит так: Матерь Божия, будучи взятой в славу Сына Своего, не наслаждается Небесным Раем, а непрестанно молится о мире, посещая сей мир.
Плоды этой молитвы известны миллионам людей, поскольку миллионы в разное время облагодетельствованы заступничеством Богородицы. Вот эти-то миллионы отдельных случаев и собраны воедино под названием «Покров», чтобы одним праздником почтить неусыпающую и незамолкающую молитву Преблагословенной Девы Марии.
Подобным образом и чудо Архистратига Михаила в Хонех ценно не только как единичный факт, но и как проявление того благого участия в истории человечества, которое совершают чистые духи, верные Господу.
***
Андрей видел и другим рассказал. А другие, в числе которых и мы, сердцем откликнулись на услышанное слово. Мы и раньше знали, что «любовь не перестает» (1 Кор. 13:8), а раз Богородица – Мать истинной Любви, то и Ее любовь бесконечна.
Украинская икона XVII в.
Мы знали, как много и часто Она помогает Церкви и вообще всем, просящим у Нее помощи. А благодаря Андрею, мы словно бы его глазами, увидели этот олицетворенный Покров.
Увидели и обрадовались.
Увидели и согрелись.
Увидели и обнадежились.
То, что было тогда, продолжается и поныне. Молится Сыну о людях благодатная Мария. Участвуют с Ней в молитве Ангелы, пророки, апостолы и мученики. Видят эту молитвенную службу избранные рабы Божии, продолжающие земной путь.
А все остальные, у которых духовного зрения нет, но сердце обрезано, то есть к истине восприимчиво, в день праздника поют: «Величаем Тя, Пресвятая Дево, Тя бо виде святый Андрей на воздусе, за ны Христу молящуюся».
Тайны, которые нам открыты, открыты через кого-то.
О том, что Матерь Божия молится о всем мире и наипаче о тех, кто любит Ее Сына, знают многие. Это молитвенное ходатайство и сострадательное вмешательство в судьбы мира называется Покровом. Мы отводим ему отдельный праздник, хотя Покров совершается и происходит, а значит и достоин празднования, ежедневно.
Нужно было Церкви выбрать какой-то единичный случай, который бы стал символом всех вообще чудес, совершенных ради нашего блага Богородицей. Этот случай есть, и связан он с человеком, которому открыто больше и который видит глубже. Без разговора о нем невозможно говорить о происхождении праздника.
Звать его Андрей. Андрей Христа ради юродивый.
«Сумасшедший» – так переводится слово «юродивый». Внешний вид, поведение и отношение к таким со стороны общества были соответственными, поскольку важнейшая добавка – «ради Христа» – не произносилась вслух и на бейджике к одежде не прикреплялась.
Сумасшедший он и есть сумасшедший, и слюна течет по бороде, и взгляд безумный, и речи странные. От таких людей стараются держаться поодаль, в случае буйства их принудительно лечат.
Внешне Андрей был именно таким, но за фасадом добровольного безумия совершал умный и непрестанный труд – молитву.
Сложен разговор о святых. Всегда есть угроза взять высокую ноту и сорваться на фальцет. Сидеть в грязи и хвалить орла – разве это подвиг?
Да и говорить можно лишь в том случае, если что-то понимаешь. А понять обычному грешнику святых так же тяжело, как тяжело рыбе понять птицу. Уж больно они разные, хоть и сотворены в один день (См. Быт. 1:20).
Безногий в глазах общества более почтен, чем безумный. Нужны особые причины для того, чтобы изображать сумасшествие. Вот Давид притворялся безумным при дворе царя Гефского, чтобы спасти свою жизнь (1-я Царств 21:13-15).
Андрей же юродствовал, чтобы скрыть близость к горнему миру, чтобы удобно совершать молитву, не будучи ни похваляемым за святость, ни отягчаемым просьбами со стороны верующих.
Из всех отношений с миром юродивому остается только презрение и поношение. Этого он и ищет. В своем желании насытиться унижением и насмешками он выше мучеников. Мученик может обличать мучителей, говоря: вы безумны и верите ложно, а я, подобно Павлу, говорю вам «слова истины и здравого смысла» (Деян. 26:25). Юродивый же этого сказать не может. Напротив, ему может сказать любой: «Ты безумец», а он только глупо расплывется в улыбке, или выкинет какой-то фортель.
Безумие добровольное, напускное, но настолько искусное, что от настоящего сумасшествия его невозможно отличить, есть особый вид защиты сокровищ. Под сокровищем разумеем молитву. Защищать же ее приходится от похвалы, от суеты, от неизбежной связанности с миром и обществом, пусть даже и христианским, но все равно одержимым страстями.
Очевидно, что жар молитвы, нуждающейся в такой защите, должен быть необычайным. То есть сокровище должно быть подлинным, без примесей.
Юродство не путь стяжания молитвы, а скорее, способ сохранения молитвы. И еще – способ служения.
Можно ведь подумать и сказать: «Раз ты такой святой и так огненно молишься внутри своего сердца, то иди себе в пустыню или на гору и там совершай свою необычную жизнь. Зачем же ты толчешься на рынке, спишь на паперти или, вызывая громкий визг, заходишь за побоями в женскую баню?»
Дело в том, что юродивый живет в мире ради этого же мира. Он уже не бежит из мира, боясь соблазниться чем-то, но намеренно пребывает посреди его, чтобы молитва, которая в юродивом, грела мир, слепой по отношению к событиям духовным.
Все это мы говорим и обо всем этом рассуждаем, помня сказанное выше: рыба птицу не поймет. Разве может рыба с холодной кровью и холодным сердцем понять, как бьется горячее сердце в груди у чайки, парящей на ветру? Эту чайку рыба, в лучшем случае, видит сквозь толщу воды, снизу вверх, «как бы сквозь тусклое стекло, гадательно» (1 Кор. 13:12).
Итак, Андрей – птица. Он «не сеет, ни жнет, не собирает в житницы» (Мф. 6:26). Его питает Бог, причем такой манной, которая заставляет вспомнить Апокалипсис: «Побеждающему дам вкушать сокровенную манну, и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя» (Откр. 2:17). Андрей видит то, чего все остальные не видят. Он видит бесов, которым изрядно досаждает своим образом жизни. Видит Ангелов, защищающих его. Видит святых и общается с ними. Наконец, он видит Матерь Господа Иисуса Христа. Это видение и дало основание возникновению праздника.
***
Дальше все более-менее известно широкому кругу читателей. Видение произошло в храме во время молитвы. Как впоследствии Серафим Саровский видел за Литургией Христа в окружении ангельских сил, так и Андрей увидел Божию Матерь, идущую по воздуху в окружении святых. Андрей слышал молитву Богородицы, просящей Сына, чтобы Тот принял мольбы и просьбы всякого человека, приходящего за помощью через Нее – Богородицу.
Никто, кроме Андрея, не видел этого. Все молились и смотрели в сторону алтаря. Один юродивый задирал голову и рассматривал что-то на куполе или на стенах. Так тогда казалось.
Потом же о видении своем он рассказал. Ведь оно касалось не его одного, а всего народа! Народ выслушал и не посмеялся, но, подобно Богородице, запомнил все, «слагая в сердце своем» (См. Лук.2:19).
Не всякое явление или видение превращается в праздник. Мало ли кому явились небожители и кого от чего спасли?! Для того чтобы это праздновалось и не забывалось столетиями, нужно чтобы церковное сознание усмотрело в частном – общее, и в единичном случае – проявление правила.
Правило нынешнего праздника звучит так: Матерь Божия, будучи взятой в славу Сына Своего, не наслаждается Небесным Раем, а непрестанно молится о мире, посещая сей мир.
Плоды этой молитвы известны миллионам людей, поскольку миллионы в разное время облагодетельствованы заступничеством Богородицы. Вот эти-то миллионы отдельных случаев и собраны воедино под названием «Покров», чтобы одним праздником почтить неусыпающую и незамолкающую молитву Преблагословенной Девы Марии.
Подобным образом и чудо Архистратига Михаила в Хонех ценно не только как единичный факт, но и как проявление того благого участия в истории человечества, которое совершают чистые духи, верные Господу.
***
Андрей видел и другим рассказал. А другие, в числе которых и мы, сердцем откликнулись на услышанное слово. Мы и раньше знали, что «любовь не перестает» (1 Кор. 13:8), а раз Богородица – Мать истинной Любви, то и Ее любовь бесконечна.
Украинская икона XVII в.
Мы знали, как много и часто Она помогает Церкви и вообще всем, просящим у Нее помощи. А благодаря Андрею, мы словно бы его глазами, увидели этот олицетворенный Покров.
Увидели и обрадовались.
Увидели и согрелись.
Увидели и обнадежились.
То, что было тогда, продолжается и поныне. Молится Сыну о людях благодатная Мария. Участвуют с Ней в молитве Ангелы, пророки, апостолы и мученики. Видят эту молитвенную службу избранные рабы Божии, продолжающие земной путь.
А все остальные, у которых духовного зрения нет, но сердце обрезано, то есть к истине восприимчиво, в день праздника поют: «Величаем Тя, Пресвятая Дево, Тя бо виде святый Андрей на воздусе, за ны Христу молящуюся».