Священник Феодор Людоговский
В Неделю блудного сына – Лк 15:11–32 (зач. 79):
Сказал Господь притчу сию: у некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: «отче! дай мне следующую мне часть имения». И отец разделил им имение.
По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему.
Придя же в себя, сказал: «сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих». Встал и пошел к отцу своему.
И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: «отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим». А отец сказал рабам своим: «принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся». И начали веселиться.
Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: «что это такое?» Он сказал ему: «брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым». Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: «вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка». Он же сказал ему: «сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся».
В притче, традиционно именуемой притчей о блудном сыне, можно увидеть несколько жизненных историй. Одна, наиболее очевидная и общеизвестная, – это история младшего сына, покинувшего своего отца, но впоследствии одумавшегося, раскаявшегося и вернувшегося в отчий дом. Другая история – эпизод со старшим сыном, которого удивило и возмутило снисхождение родителя к провинностям брата (об этой части притчи мы говорили два года назад). Третья – наименее заметна: это жизнь отца, от которого ушел сын. Сегодня хотелось бы сказать несколько слов об отце.
Сосредоточим свое внимание на одном коротком предложении: «И [отец] разделил им имение». За этим лаконизмом стоит многое. Необходимость делить имущество – это лишь следствие. А причина здесь та, что младший сын решил уйти из дома и начать жить своей жизнью. Не будем вдаваться в исторические и этнографические подробности: для каких-то времен и народов это вполне нормально, для каких-то – странно и дико. Но в наши дни в жизни почти каждого отца, матери наступает момент, когда выросшего ребенка надо отпустить – несмотря на то, что родителям очевидны все риски такого решения. А если детей несколько – то все сомнения и терзания приходится в полной мере переживать раз за разом.
Здесь можно возразить: дети не спрашивают позволения, не предоставляют нам выбора – просто в один прекрасный день оказывается, что сын или дочь – уже не ребенок, и он (она) хочет в своей жизни всё решать самостоятельно.
На самом же деле выбор есть всегда.
Можно возмутиться неблагодарностью того, кому отдано столько бессонных ночей, заявить права на своё дитя как на собственность и не подпускать к нему никого – в результате такого отношения мы видим тридцати- и сороколетних людей, которые не могут жениться и выйти замуж, потому что родители (чаще мать, а иногда и отец) с порога отвергают всех избранников просто потому, что видят в них конкурентов, претендующих на то место в жизни ребенка, которое до сей поры занимали они, родители.
В иных случаях родители бывают настолько огорчены и оскорблены непокорством своего чада, что им легче вовсе изъять его из своего сердца: ты мне больше не сын, я тебе не отец, живи как знаешь.
Однако есть и третий путь – это путь внутреннего приятия того, что естественно и неизбежного (хотя и рискованно и опасно). Мудрые родители примут претензии своего ребенка на самостоятельность с уважением и доброжелательством. Их чувство такта подскажет им, где нужно сократить свое присутствие в жизни сына или дочери, а где ненавязчиво подсказать, посоветовать, подставить плечо, протянуть руку помощи – а если случится драма или трагедия, то проглотить своё бесполезное и жестокое «я же говорил», но, напротив, помочь, утешить, согреть. Если же родители – христиане, то они вспомнят слова ектеньи: «сами себя и друг друга, и всю жизнь нашу Христу Богу предадим» – и вверят жизнь своего подросшего, но еще недостаточно разумного сына или дочери самому Небесному Отцу.
И вот евангельский отец (даже если мы будем иметь в виду буквальный смысл рассказа и видеть в отце двоих сыновей обычного человека) был, вероятно, из числа этих любящих и мудрых родителей. Краткий рассказ не удовлетворяет нашего любопытства относительно разного рода подробностей: в каких словах младший сын сообщил отцу о своем уходе? пытался ли отец его отговаривать? говорил ли сын что-либо резкое и оскорбительное или, наоборот, замкнулся в себе и молчал до самого ухода? Ясно одно: отец не захотел чинить препятствий своему сыну: он отдал ему часть имущества (что, возможно, было непросто) – и отпустил его (что было неизмеримо труднее). Он признал его право нести ответственность за свои поступки, но не отрекся от любви к сыну, не позволил сердцу перестать болеть о своем чаде. И сын в глубине души это знал и понимал – иначе навряд ли бы он решился вернуться домой.
Возвращение сына – это не только яркий образ покаяния грешника. Это еще и прекрасный пример глубокой, терпеливой, мудрой родительской любви. И если даже на земле встречаются такие родители, то что сказать о Небесном Отце? Мы все привыкли к словам о том, что Бог долготерпелив, что Бог есть Любовь, что Он – любящий Отец. Но, к сожалению, всё это как-то чересчур затёрто. Притча же о блудном сыне вновь и вновь напоминает нам о том, что у нас действительно есть Отец, который относится к нам с доверием и любовью, который уважает нашу свободу – но при этом всегда готов прийти на помочь, который умеет отойти в сторону – и принимает нас в свои объятия, когда, получив горький опыт в скитаниях по дальним странам, мы приходим к Нему и говорим: «Отче!..»
Сказал Господь притчу сию: у некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: «отче! дай мне следующую мне часть имения». И отец разделил им имение.
По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему.
Придя же в себя, сказал: «сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих». Встал и пошел к отцу своему.
И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: «отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим». А отец сказал рабам своим: «принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся». И начали веселиться.
Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: «что это такое?» Он сказал ему: «брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым». Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: «вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка». Он же сказал ему: «сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся».
В притче, традиционно именуемой притчей о блудном сыне, можно увидеть несколько жизненных историй. Одна, наиболее очевидная и общеизвестная, – это история младшего сына, покинувшего своего отца, но впоследствии одумавшегося, раскаявшегося и вернувшегося в отчий дом. Другая история – эпизод со старшим сыном, которого удивило и возмутило снисхождение родителя к провинностям брата (об этой части притчи мы говорили два года назад). Третья – наименее заметна: это жизнь отца, от которого ушел сын. Сегодня хотелось бы сказать несколько слов об отце.
Сосредоточим свое внимание на одном коротком предложении: «И [отец] разделил им имение». За этим лаконизмом стоит многое. Необходимость делить имущество – это лишь следствие. А причина здесь та, что младший сын решил уйти из дома и начать жить своей жизнью. Не будем вдаваться в исторические и этнографические подробности: для каких-то времен и народов это вполне нормально, для каких-то – странно и дико. Но в наши дни в жизни почти каждого отца, матери наступает момент, когда выросшего ребенка надо отпустить – несмотря на то, что родителям очевидны все риски такого решения. А если детей несколько – то все сомнения и терзания приходится в полной мере переживать раз за разом.
Здесь можно возразить: дети не спрашивают позволения, не предоставляют нам выбора – просто в один прекрасный день оказывается, что сын или дочь – уже не ребенок, и он (она) хочет в своей жизни всё решать самостоятельно.
На самом же деле выбор есть всегда.
Можно возмутиться неблагодарностью того, кому отдано столько бессонных ночей, заявить права на своё дитя как на собственность и не подпускать к нему никого – в результате такого отношения мы видим тридцати- и сороколетних людей, которые не могут жениться и выйти замуж, потому что родители (чаще мать, а иногда и отец) с порога отвергают всех избранников просто потому, что видят в них конкурентов, претендующих на то место в жизни ребенка, которое до сей поры занимали они, родители.
В иных случаях родители бывают настолько огорчены и оскорблены непокорством своего чада, что им легче вовсе изъять его из своего сердца: ты мне больше не сын, я тебе не отец, живи как знаешь.
Однако есть и третий путь – это путь внутреннего приятия того, что естественно и неизбежного (хотя и рискованно и опасно). Мудрые родители примут претензии своего ребенка на самостоятельность с уважением и доброжелательством. Их чувство такта подскажет им, где нужно сократить свое присутствие в жизни сына или дочери, а где ненавязчиво подсказать, посоветовать, подставить плечо, протянуть руку помощи – а если случится драма или трагедия, то проглотить своё бесполезное и жестокое «я же говорил», но, напротив, помочь, утешить, согреть. Если же родители – христиане, то они вспомнят слова ектеньи: «сами себя и друг друга, и всю жизнь нашу Христу Богу предадим» – и вверят жизнь своего подросшего, но еще недостаточно разумного сына или дочери самому Небесному Отцу.
И вот евангельский отец (даже если мы будем иметь в виду буквальный смысл рассказа и видеть в отце двоих сыновей обычного человека) был, вероятно, из числа этих любящих и мудрых родителей. Краткий рассказ не удовлетворяет нашего любопытства относительно разного рода подробностей: в каких словах младший сын сообщил отцу о своем уходе? пытался ли отец его отговаривать? говорил ли сын что-либо резкое и оскорбительное или, наоборот, замкнулся в себе и молчал до самого ухода? Ясно одно: отец не захотел чинить препятствий своему сыну: он отдал ему часть имущества (что, возможно, было непросто) – и отпустил его (что было неизмеримо труднее). Он признал его право нести ответственность за свои поступки, но не отрекся от любви к сыну, не позволил сердцу перестать болеть о своем чаде. И сын в глубине души это знал и понимал – иначе навряд ли бы он решился вернуться домой.
Возвращение сына – это не только яркий образ покаяния грешника. Это еще и прекрасный пример глубокой, терпеливой, мудрой родительской любви. И если даже на земле встречаются такие родители, то что сказать о Небесном Отце? Мы все привыкли к словам о том, что Бог долготерпелив, что Бог есть Любовь, что Он – любящий Отец. Но, к сожалению, всё это как-то чересчур затёрто. Притча же о блудном сыне вновь и вновь напоминает нам о том, что у нас действительно есть Отец, который относится к нам с доверием и любовью, который уважает нашу свободу – но при этом всегда готов прийти на помочь, который умеет отойти в сторону – и принимает нас в свои объятия, когда, получив горький опыт в скитаниях по дальним странам, мы приходим к Нему и говорим: «Отче!..»