Начиная с понедельника православные на долгих пятьдесят пять дней отказываются от вкушения мяса. Если прибавить ко грядущему Великому посту и другие постные дни, то мы обнаружим, что более полугода церковные люди не дерзают касаться мясной пищи, отказывают себе в праве, дарованном Богом, поддерживать жизненные силы своего тела при помощи еды, приготовленной из плоти зверей и птиц.
Если бы мы с вами жили в «краях полуденных», то есть в странах с мягким тропическим климатом, где по определению незачем защищать свои бренные тела от морозов, кутая их в шкуры животных, можно было бы и не удивляться столь долгому воздержанию от высококалорийной пищи. Но поскольку самые длинные и строгие посты в Русской Церкви приходятся как раз на самое холодное, самое энергозатратное время года, на зиму, то, естественно, возникают вопросы: зачем нужны столь суровые пищевые утеснения? что кроме телесных потерь они приносят? что дают они вечной и бессмертной душе человека? и возможно ли, чтобы один лишь простой отказ от определённых блюд смог решить нашу вечную участь — помочь нам оказаться после неумытного Суда Господня «по правую сторону» от Престола Славы Божией (Мф. 25, 33)? Тем более что, судя по сегодняшнему евангельскому чтению, если и суждено нам пойти в муку вечную (Мф. 25, 46), то уж никак не за вкушение мяса, а за немилосердие и неспособность сострадать чужой боли.
Совершенное и бессмертное творение Божие, каким был Адам до своего падения, не нуждалось ни в ризах кожаных (Быт. 3, 21), ни в мясной пище. И не только потому, что в раю, как вы понимаете, не было зимы, а стало быть, не было нужды согревать себя мясом убитых животных изнутри, а их шкурами — снаружи; так было прежде всего потому, что прародители в своей райской чистоте не ведали чувства стыда (Быт. 2, 25), зато с избытком обладали чувством жалости и сострадания к «братьям меньшим».
Немыслимо и представить себе, что в раю, каким его создал Бог, проливалась кровь животных для того, чтобы человек был сыт и согрет! Потому и дал Бог в пищу святому и праведному Адаму всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя (Быт. 1, 29). Потому и не бежали от первого человека звери в ужасе и страхе, но любили его как своего хозяина и повелителя, от которого ни урона, ни обиды, ни тем более смерти претерпеть они не могли.
Преподобные и богоносные отцы наши тяжким и беззаветным подвигом поста и молитвы вернули себе райскую чистоту, и дикие звери, свирепые хищники приходили к святым Герасиму Иорданскому, Сергию Радонежскому, Серафиму Саровскому, не боясь, не содрогаясь от страха, потому что не слышали от этих блаженных мужей омерзительного запаха греха, крови и смерти, который всегда сопровождает нас, грешных.
Мы срослись с ним, он пропитывает всё наше существо, потому что мы наследуем потомкам праведного Ноя, наследуем тем, о ком Бог сказал: помышление сердца человеческого — зло от юности его (Быт. 8, 21). Мы наследуем тем, которым было сказано: Да страшатся и да трепещут вас все звери земные, и весь скот земной, и все птицы небесные, всё, что движется на земле, и все рыбы морские; в ваши руки отданы они. Всё движущееся, что живёт, будет вам в пищу, как зелень травную, даю вам всё (Быт. 9, 2-3).
Наше мясоядение — знак нашей падшести. Шкуры зверей, которыми мы укутываем наши тела, как некогда свои тела укутывали «ризами кожаными» Адам и Ева, — символ нашего изгнания из рая. Поэтому сдаётся мне, что поборники «здорового образа жизни», вегетарианцы и борцы за права животных, хотя в чём то существенном они и правы, начинают просто не с того конца. Они призывают нас уничтожить знаки нашего отпадения от Бога, забывая о том, что бороться то нужно не со следствием, а с причиной: не с ношением лисьих шуб и бобровых шапок, а с собственной греховностью, которую никаким вегетарианством не отменишь и не замаскируешь!
Потому и пост для нас — это постоянно возобновляемая попытка указать самим себе направление нашего движения, ибо мы хотим вернуться в рай. Ведь если мы на самом деле христиане, а не притворяемся только таковыми, то и цель у нас не одно лишь «доброе здоровье», а прежде всего — Жизнь Вечная. Когда то очень и очень давно пост был естественным состоянием человека. В Царствии Божием не только ни женятся, ни замуж не выходят (Лк. 20, 35), там не едят и не пьют, а потому ещё в здешней жизни нам надо приучить себя к этой малой жертве, к этим двум лептам бедной вдовы (Мк. 12, 42). Нам надо научиться отказываться от малого, чтобы, сделавшись совершенными, услышать в конце долгого и тяжкого пути: Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф. 25, 34)!
Если бы мы с вами жили в «краях полуденных», то есть в странах с мягким тропическим климатом, где по определению незачем защищать свои бренные тела от морозов, кутая их в шкуры животных, можно было бы и не удивляться столь долгому воздержанию от высококалорийной пищи. Но поскольку самые длинные и строгие посты в Русской Церкви приходятся как раз на самое холодное, самое энергозатратное время года, на зиму, то, естественно, возникают вопросы: зачем нужны столь суровые пищевые утеснения? что кроме телесных потерь они приносят? что дают они вечной и бессмертной душе человека? и возможно ли, чтобы один лишь простой отказ от определённых блюд смог решить нашу вечную участь — помочь нам оказаться после неумытного Суда Господня «по правую сторону» от Престола Славы Божией (Мф. 25, 33)? Тем более что, судя по сегодняшнему евангельскому чтению, если и суждено нам пойти в муку вечную (Мф. 25, 46), то уж никак не за вкушение мяса, а за немилосердие и неспособность сострадать чужой боли.
Совершенное и бессмертное творение Божие, каким был Адам до своего падения, не нуждалось ни в ризах кожаных (Быт. 3, 21), ни в мясной пище. И не только потому, что в раю, как вы понимаете, не было зимы, а стало быть, не было нужды согревать себя мясом убитых животных изнутри, а их шкурами — снаружи; так было прежде всего потому, что прародители в своей райской чистоте не ведали чувства стыда (Быт. 2, 25), зато с избытком обладали чувством жалости и сострадания к «братьям меньшим».
Немыслимо и представить себе, что в раю, каким его создал Бог, проливалась кровь животных для того, чтобы человек был сыт и согрет! Потому и дал Бог в пищу святому и праведному Адаму всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, и всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя (Быт. 1, 29). Потому и не бежали от первого человека звери в ужасе и страхе, но любили его как своего хозяина и повелителя, от которого ни урона, ни обиды, ни тем более смерти претерпеть они не могли.
Преподобные и богоносные отцы наши тяжким и беззаветным подвигом поста и молитвы вернули себе райскую чистоту, и дикие звери, свирепые хищники приходили к святым Герасиму Иорданскому, Сергию Радонежскому, Серафиму Саровскому, не боясь, не содрогаясь от страха, потому что не слышали от этих блаженных мужей омерзительного запаха греха, крови и смерти, который всегда сопровождает нас, грешных.
Мы срослись с ним, он пропитывает всё наше существо, потому что мы наследуем потомкам праведного Ноя, наследуем тем, о ком Бог сказал: помышление сердца человеческого — зло от юности его (Быт. 8, 21). Мы наследуем тем, которым было сказано: Да страшатся и да трепещут вас все звери земные, и весь скот земной, и все птицы небесные, всё, что движется на земле, и все рыбы морские; в ваши руки отданы они. Всё движущееся, что живёт, будет вам в пищу, как зелень травную, даю вам всё (Быт. 9, 2-3).
Наше мясоядение — знак нашей падшести. Шкуры зверей, которыми мы укутываем наши тела, как некогда свои тела укутывали «ризами кожаными» Адам и Ева, — символ нашего изгнания из рая. Поэтому сдаётся мне, что поборники «здорового образа жизни», вегетарианцы и борцы за права животных, хотя в чём то существенном они и правы, начинают просто не с того конца. Они призывают нас уничтожить знаки нашего отпадения от Бога, забывая о том, что бороться то нужно не со следствием, а с причиной: не с ношением лисьих шуб и бобровых шапок, а с собственной греховностью, которую никаким вегетарианством не отменишь и не замаскируешь!
Потому и пост для нас — это постоянно возобновляемая попытка указать самим себе направление нашего движения, ибо мы хотим вернуться в рай. Ведь если мы на самом деле христиане, а не притворяемся только таковыми, то и цель у нас не одно лишь «доброе здоровье», а прежде всего — Жизнь Вечная. Когда то очень и очень давно пост был естественным состоянием человека. В Царствии Божием не только ни женятся, ни замуж не выходят (Лк. 20, 35), там не едят и не пьют, а потому ещё в здешней жизни нам надо приучить себя к этой малой жертве, к этим двум лептам бедной вдовы (Мк. 12, 42). Нам надо научиться отказываться от малого, чтобы, сделавшись совершенными, услышать в конце долгого и тяжкого пути: Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира (Мф. 25, 34)!