Тяжести и сложности

Связь между тяжестью внешних условий и внутренним благородством страшна и удивительна. Страшна потому, что нормальный человек не должен хотеть страдать, а удивительна потому, что эта связь есть всюду, где есть что-то мало-мальски драгоценное.

Христос зовет людей за Собой не иначе, как только взяв крест. Это не из любви к страданию как к таковому – в этом случае была бы невозможна Гефсиманская молитва с просьбой: «Да мимо идет чаша сия». Это по причине неизбежности трудностей и сложностей, на которые обречен человек, утративший блаженство и стремящийся в него вернуться.

Иосиф стал вторым человеком в Египте после фараона. Но не прежде, чем был продан в рабство, испытан в целомудрии, перенес тюремное заключение.

Даниил видел откровения о судьбе всего мира, толковал сны царям, но при этом жил всю зрелую жизнь в изгнании и откликался на языческое имя Валтасар.

Иеремия юродствовал, получал удары, сидел в яме, затем плакал горько на развалинах Иерусалима. Такова была его плата за огонь пророчеств, горевший в его груди.

И куда бы мы в пространстве священной истории ни обратили взор, всюду мы увидим дерзновение замыслов, величие свершений и победу веры при обстоятельствах стесненных, среди опасностей, в окружении угроз.

Таков закон: великое рождается в боли и слезах, среди страхов и тесноты. Так выковывается внутреннее благородство. При внешнем комфорте и изобилии, напротив, рождается и крепнет внутреннее плебейство, конец которого – полная неспособность к высоким мыслям и священным усилиям. Так курица, имея крылья, никогда не взлетит.

***

Здесь скрыт и ответ на вопрошание: «Почему в Православии так много постов, ограничений? Почему так длинны службы, к минимуму сведены удобства и прочее?» Труд нужен для достижения внутренних целей, таких как укрепление в вере, преодоление вредных навыков, очищение пространства души с целью возведения внутреннего храма. Кто не желает добровольно трудиться и кого при этом Бог не забыл, тот получит (при отсутствии добровольных трудов) внешние тяжести. Как сказано было Петру: «Другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь» (Ин. 21: 18). Другими словами – будешь иметь внешнюю скорбь, от тебя не зависящую. Но опыт говорит нам, что и неизбежные тяжести, падающие на плечи всякого человека, легче и успешнее несут те, кто меньше склонен себя жалеть, кто живет не ради одного лишь удобства. Аскетизм, воздержность и внутренний труд скрыты внутри правильной жизни, словно начинка – в пироге. Они необходимы. А при их отсутствии жизнь может сломаться даже от щелчка, не то что от сильного удара.

***

Но скажет некто, что он не святой, и не подвижник, и не духовный труженик. Все это ему чуждо и непонятно. Однако жизнь не складывается. Кругом – тупики и глухие дебри. И что делать? В этом случае можно сказать, что сами сложности жизни можно и нужно превращать в фактор духовного роста.

Вы уперлись в стену. Справа и слева, насколько видит глаз, конца стены нет. Это значит, что движение по плоскости не имеет смысла. Надо взлетать.

Любая скорбь, любой жизненный тупик есть то место на карте жизни, где дорожный знак указывает направление: «Вверх».

В Мезоамерике строили такие пирамиды, стороны которых представляли собой ступени. Если отвлечься от языческого и кровавого характера тамошних культов, то можно использовать этот образ восхождения по ступеням. Ты уперся лбом в невидимую преграду. Теперь движение вперед возможно только в совмещении с движением вверх. Нужно взлететь, прыгнуть, подтянуться, чтобы одолеть ступень, и тогда снова станет на время возможным движение вперед по плоскости. «На время» потому, что движение не будет очень долгим, и со временем опять придется упереться в новую ступень, стоящую стеной. Но теперь человек уже будет знать, что надо лезть наверх, чтобы двигаться дальше. Такова жизнь. Она не ровна, как стол или как степь с возможностью длительного движения по равнине. Она – восхождение наверх по ступеням, и столкновение с каждой следующей кажется тупиком.

Вниз спускаться опасно, да и жалко потраченного труда. Падать – просто смертельно. Стоять на месте – абсурд. Нужно двигаться вперед и вверх. Лучше даже сравнивать это движение не с движением по уступам языческого капища, а с восхождением по ступеням Иерусалимского храма. Этих ступеней было 15, и в книге псалмов есть кафизма, состоящая из 15 песен, названных «Песни восхождения». Это псалмы со 119-го по 133-й. Их, говорят, пели левиты, стоящие на ступенях, а само пение символизировало восхождение души в большую близость с Творцом. Оставляя позади папу и маму, преодолевала эти 15 ступеней трехлетняя Отроковица Мария в день Своего Введения во храм. В день именно этого праздника можно читать со вниманием 18-ю кафизму. В Великом посту на литургии Преждеосвященных даров эта кафизма всегда читается после мирной ектении. Но таким богослужебным использованием польза этих псалмов не исчерпывается.

С их помощью можно приобрести особый взгляд на всю жизнь человеческую. Ведь вся она – череда высоких ступеней, восходя на которые нужно петь Богу особую песню – то ли хвалы, то ли прошений, то ли покаяния.

Так что при наличии веры и мужества трудности и сложности наши можно по временам облобызать. Это знак того, что Бог не забыл нас. Знак Его желания видеть нас не топчущимися на месте, а совершающими восхождение. Нет тупиков. Есть необходимость идти дальше и выше. Непременно – выше. В полном смысле слова «вперед и с песней!» Только не строем и по команде, а личностно, интимно, так, как должна двигаться живая душа к Живому Богу.

И сложностей у всех достаточно – внешних ли, внутренних ли.

И Псалтирь – на столе.

И номера псалмов обозначены…