Елена Кучеренко
«Лен, ты представляешь! Отец Александр дочку свою Дунькой обозвал, — возмущалась как-то одна моя церковная знакомая. — Нет, ну ты представляешь! Как такое в голову только могло прийти!».
Я промычала в ответ что-то невразумительное и озадаченно посмотрела на стоящего неподалеку мужа, который держал на руках нашу младшую — Дуняшку… Ей тогда едва исполнился месяц…
Когда свекровь узнала, что мы собираемся назвать нашу третью доченьку Дуней, она звонила несколько раз и пыталась как-то повлиять: «Может не надо? Может лучше Лиза? Ну, или Маша? Дуня — как-то это по-деревенски, у нас так не принято»… На минуточку — нашу бабушку Катю на самом деле зовут не как-нибудь, а Каролина.
Бабушка Катя сама родом из села, но с незапамятных времен живет в небольшом украинском городе N. Мы, кстати, тоже там жили какое-то время после свадьбы. И приезжаем каждое лето. У них, правда, так не принято. Там можно встретить Ангелин, Снежан, Эмм, Элл, Магдалин, Нелли, Офелию, огромное количество Ев и Джессику… Коноваленко. Но никак не Дуню. Правда, есть одна Фрося, что вообще «вопиющий» случай. Однако назвал так свою дочь главный редактор местной газеты, человек творческий, и взять с него нечего.
Вообще-то Евдокией у нас чуть не стала средняя. По крайней мере, лично мне такие мысли в голову приходили. Помню, я как-то стояла в ожидании Причастия, и старенькая-старенькая бабушка передо мной, подходя к Чаше, произнесла: «Евдокия». И мне почему-то это показалось очень благородным. Ну и, в конце концов, есть чудесные святые Евдокия Московская и преподобномученица Евдокия… А «Дуняша» — это же так ласково…
Муж против Евдокии как таковой ничего никогда не имел. Но во время нашей второй беременности он активно ждал мальчика. «Как ребеночка назовем?» — спрашивала я. «Петр!» — решительно отвечал муж. — «И без вариантов!». «А если девочка?» — интересовалась я. — «Мальчик!» — «Ну, а вдруг?» — «Если девочка, то тоже Петр!».
«УЗИ показало, что девочка», — робко пробормотала я, придя с обследования. «Ничего не знаю!» — строго сказал муж.
Вторую дочку мы Петром, конечно, не назвали, но и Дуней тоже. Я не знаю, но у нее прямо на лице было написано, что это Соня (это тоже был один из вариантов). Кстати, старшая, Варвара, могла бы быть Аглаей — тоже одно из моих самых любимых имен. Но судьба распорядилась иначе.
Во время беременности я поделилась этим соображением с одним нашим украинским другом из города N. На следующий день я встретила в храме его жену… «Лен, как-как ты дочку хочешь назвать?», — с настороженным лицом спросила она. «А что?», — насторожилась я в ответ. «Ну, понимаешь… Кирилл пришел домой и рассказал, что тебя видел. А ты ему — что девочку назовешь… Он забыл как, но что-то очень похожее на Дормидонт».
Идею с Аглаей отложили до лучших времен. Все же девочка-практически-Дормидонт — это слишком прогрессивно…
Судьбу Дуниного имени окончательно решили старшие девчонки — Варя и Соня. Всю часть беременности, когда уже было известно, что наша третья — тоже дама, кричали мне в пупок: «Дуня, Дуня, ты там как? Отзовись! Мы тебя давно ждем!».
Из ЗАГСа, куда муж поехал за Дуниным свидетельством о рождении, он все же позвонил: «Точно Евдокия? Ты уверена?». Точно!
…И по странному стечению обстоятельств, с этого момента на нашем пути все чаще и чаще стали встречаться противники Дунь, Дусь и всяческих других Евдокий. При этом они не знали, что у нас Дуняша.
На службах мне рассказывали, что почти у каждого батюшки в нашем храме есть дочка по имени Дуня. «И это очень странно… Очень!… Хотя, с другой стороны, что с них взять. Они же „иже Херувимы“. У них одни „паки — паки“ в голове».
У мужа на работе во время обеда неравнодушные сослуживицы обсуждали новую сотрудницу по имени Евдокия. «Кошмар какой-то! — шептались они. — Дуня! Дуся! Мы даже произнести это не сможем». Оплакивали само собой несчастную жизнь этой девушки и ее безответственных родителей, которые непонятно о чем думали.
«Вот ты нормальный отец! У тебя третья родилась. Ты как ее назвал?», — обратились они к моему мужу. «Так и назвал — Дуня», — ответил он… Не хотела бы я в том момент оказаться на месте этих девушек…
Нет, кому то, конечно, нравится. И таких не мало. Кому-то все равно… Ну, Дуня — и Дуня. У них у самих «не лучше»: Агафья, Лука, Савва, Макар, Серафима или Феодосия… Но это больше здесь — в Москве. В нашем украинском городке о таких фривольностях и речи быть не может.
Другая, культурная часть народа пытается «держаться». Но видно, что в их представлении «Дуня» — это что-то ругательное, поэтому они стараются не выражаться и всегда говорят только «Евдокия». Но мнение убрать с лица у них не всегда получается.
Кто-то от неожиданности теряется. «Ой, милая, у тебя уже третий? — умилялась как-то одна знакомая старушка. — Девочка? А как назвали?». «Дунечка!», — радостно ответила я. «А почему?», — посуровела бабушка. Но потом спохватилась и решила загладить неловкость: «Ну, ничего страшного. Бывает…»
Простые и честные люди правду-матку «рубят» без лишних колебаний. «Шо??? Дуня?!? — опешила женщина в украинском храме, когда я приехала уже с тремя. — Ты шо! Представь… Молишься ты: «Боженька! Поможи моей доце!». А Он: «Тююю! Кто ж ей теперь с таким именем поможэ!»…
В общем, хотя мы и знали, что имя Дуня — не совсем привычное (но у нас в Москве далеко не уникальное), но лично я была удивлена такой реакций. Правда, не могу сказать, что она меня очень расстраивала. В конце концов, как говорила Коко Шанель: «Модно то, что ношу я»….
А недавно одна подружка призналась: «Раньше для меня было невообразимо, что кого-то могут звать Дуней. А теперь, общаясь с вами, даже как-то привыкла…»
Вообще, люди иногда очень интересно реагируют на имена. У меня есть знакомая с дочкой Василисой, которую они сокращенно называют «Вася». И одна щепетильная мамочка заявила: «А вы не думаете, что у других девочек, которые с вами дружат, может сбиться сексуальная ориентация? Это опасно! Да! Они смотрят — вроде девчонка. А на самом деле — Вася!».
Хотя, о чем я говорю. Наверное, у нас у всех в головах сидят какие-то стереотипы. Вот, например, когда я училась в школе, у нас в классе были сплошь Лены, Оли и Иры. Единственная Маша лично для меня была чем-то удивительным. А мальчик Ярослав, который был вместе с нами в командировке в Греции — вообще ископаемым. А если принять во внимание, что у них, единственных из всех, кого я знала, было трое детей — то эти люди казались мне, нормальному советскому октябренку, инопланетянами.
Еще мне говорят, что Дуню будут дразнить. Дунькой с трудоднями. Ну, а кого в детстве не дразнили? Лично меня называли не только банальной Ленкой-пенкой, но и цуциком. Ничего, жива… И «отбрехивалась» будь здоров. А еще с института и до сих пор меня многие зовут Шапкой. А самые «остроумные» — Чепцом…. Машка из моего класса, естественно, была Машкой-какашкой, а Светка из соседнего подъезда — Света-не-без-привета… У детей вообще богатая фантазия.
Вскоре после рождения Дуняши муж сказал: «Чтобы у нее все было хорошо, нужно, чтобы она выросла умницей и красавицей. И тогда все захотят стать Дунями». Возможно… Поживем — увидим…
В общем, что бы ни говорили, а Дуняша для нас — это красиво. Надеюсь, это будет красиво и для нее, когда она станет старше. И не спросит: «Мама, а почему меня так назвали?». А, может, к тому моменту это уже станет обычным именем. Как Оля или Ира… А Оля или Ира станут редкостью. Лично я очень люблю такие старинные имена: Прохор, Стеша, Глаша, Пелагея, Лука…. Они кажутся мне какими-то теплыми, родными, очень нашими, что ли. Так что если у нас еще кто-нибудь будет, и это будет не Петр, то можно назвать ее Прасковья… Пашка…. Правда, муж говорит, что Прасковья — это уже слишком. Вот тоже еще — жертва стереотипов!
Я промычала в ответ что-то невразумительное и озадаченно посмотрела на стоящего неподалеку мужа, который держал на руках нашу младшую — Дуняшку… Ей тогда едва исполнился месяц…
Когда свекровь узнала, что мы собираемся назвать нашу третью доченьку Дуней, она звонила несколько раз и пыталась как-то повлиять: «Может не надо? Может лучше Лиза? Ну, или Маша? Дуня — как-то это по-деревенски, у нас так не принято»… На минуточку — нашу бабушку Катю на самом деле зовут не как-нибудь, а Каролина.
Бабушка Катя сама родом из села, но с незапамятных времен живет в небольшом украинском городе N. Мы, кстати, тоже там жили какое-то время после свадьбы. И приезжаем каждое лето. У них, правда, так не принято. Там можно встретить Ангелин, Снежан, Эмм, Элл, Магдалин, Нелли, Офелию, огромное количество Ев и Джессику… Коноваленко. Но никак не Дуню. Правда, есть одна Фрося, что вообще «вопиющий» случай. Однако назвал так свою дочь главный редактор местной газеты, человек творческий, и взять с него нечего.
Вообще-то Евдокией у нас чуть не стала средняя. По крайней мере, лично мне такие мысли в голову приходили. Помню, я как-то стояла в ожидании Причастия, и старенькая-старенькая бабушка передо мной, подходя к Чаше, произнесла: «Евдокия». И мне почему-то это показалось очень благородным. Ну и, в конце концов, есть чудесные святые Евдокия Московская и преподобномученица Евдокия… А «Дуняша» — это же так ласково…
Муж против Евдокии как таковой ничего никогда не имел. Но во время нашей второй беременности он активно ждал мальчика. «Как ребеночка назовем?» — спрашивала я. «Петр!» — решительно отвечал муж. — «И без вариантов!». «А если девочка?» — интересовалась я. — «Мальчик!» — «Ну, а вдруг?» — «Если девочка, то тоже Петр!».
«УЗИ показало, что девочка», — робко пробормотала я, придя с обследования. «Ничего не знаю!» — строго сказал муж.
Вторую дочку мы Петром, конечно, не назвали, но и Дуней тоже. Я не знаю, но у нее прямо на лице было написано, что это Соня (это тоже был один из вариантов). Кстати, старшая, Варвара, могла бы быть Аглаей — тоже одно из моих самых любимых имен. Но судьба распорядилась иначе.
Во время беременности я поделилась этим соображением с одним нашим украинским другом из города N. На следующий день я встретила в храме его жену… «Лен, как-как ты дочку хочешь назвать?», — с настороженным лицом спросила она. «А что?», — насторожилась я в ответ. «Ну, понимаешь… Кирилл пришел домой и рассказал, что тебя видел. А ты ему — что девочку назовешь… Он забыл как, но что-то очень похожее на Дормидонт».
Идею с Аглаей отложили до лучших времен. Все же девочка-практически-Дормидонт — это слишком прогрессивно…
Судьбу Дуниного имени окончательно решили старшие девчонки — Варя и Соня. Всю часть беременности, когда уже было известно, что наша третья — тоже дама, кричали мне в пупок: «Дуня, Дуня, ты там как? Отзовись! Мы тебя давно ждем!».
Из ЗАГСа, куда муж поехал за Дуниным свидетельством о рождении, он все же позвонил: «Точно Евдокия? Ты уверена?». Точно!
…И по странному стечению обстоятельств, с этого момента на нашем пути все чаще и чаще стали встречаться противники Дунь, Дусь и всяческих других Евдокий. При этом они не знали, что у нас Дуняша.
На службах мне рассказывали, что почти у каждого батюшки в нашем храме есть дочка по имени Дуня. «И это очень странно… Очень!… Хотя, с другой стороны, что с них взять. Они же „иже Херувимы“. У них одни „паки — паки“ в голове».
У мужа на работе во время обеда неравнодушные сослуживицы обсуждали новую сотрудницу по имени Евдокия. «Кошмар какой-то! — шептались они. — Дуня! Дуся! Мы даже произнести это не сможем». Оплакивали само собой несчастную жизнь этой девушки и ее безответственных родителей, которые непонятно о чем думали.
«Вот ты нормальный отец! У тебя третья родилась. Ты как ее назвал?», — обратились они к моему мужу. «Так и назвал — Дуня», — ответил он… Не хотела бы я в том момент оказаться на месте этих девушек…
Нет, кому то, конечно, нравится. И таких не мало. Кому-то все равно… Ну, Дуня — и Дуня. У них у самих «не лучше»: Агафья, Лука, Савва, Макар, Серафима или Феодосия… Но это больше здесь — в Москве. В нашем украинском городке о таких фривольностях и речи быть не может.
Другая, культурная часть народа пытается «держаться». Но видно, что в их представлении «Дуня» — это что-то ругательное, поэтому они стараются не выражаться и всегда говорят только «Евдокия». Но мнение убрать с лица у них не всегда получается.
Кто-то от неожиданности теряется. «Ой, милая, у тебя уже третий? — умилялась как-то одна знакомая старушка. — Девочка? А как назвали?». «Дунечка!», — радостно ответила я. «А почему?», — посуровела бабушка. Но потом спохватилась и решила загладить неловкость: «Ну, ничего страшного. Бывает…»
Простые и честные люди правду-матку «рубят» без лишних колебаний. «Шо??? Дуня?!? — опешила женщина в украинском храме, когда я приехала уже с тремя. — Ты шо! Представь… Молишься ты: «Боженька! Поможи моей доце!». А Он: «Тююю! Кто ж ей теперь с таким именем поможэ!»…
В общем, хотя мы и знали, что имя Дуня — не совсем привычное (но у нас в Москве далеко не уникальное), но лично я была удивлена такой реакций. Правда, не могу сказать, что она меня очень расстраивала. В конце концов, как говорила Коко Шанель: «Модно то, что ношу я»….
А недавно одна подружка призналась: «Раньше для меня было невообразимо, что кого-то могут звать Дуней. А теперь, общаясь с вами, даже как-то привыкла…»
Вообще, люди иногда очень интересно реагируют на имена. У меня есть знакомая с дочкой Василисой, которую они сокращенно называют «Вася». И одна щепетильная мамочка заявила: «А вы не думаете, что у других девочек, которые с вами дружат, может сбиться сексуальная ориентация? Это опасно! Да! Они смотрят — вроде девчонка. А на самом деле — Вася!».
Хотя, о чем я говорю. Наверное, у нас у всех в головах сидят какие-то стереотипы. Вот, например, когда я училась в школе, у нас в классе были сплошь Лены, Оли и Иры. Единственная Маша лично для меня была чем-то удивительным. А мальчик Ярослав, который был вместе с нами в командировке в Греции — вообще ископаемым. А если принять во внимание, что у них, единственных из всех, кого я знала, было трое детей — то эти люди казались мне, нормальному советскому октябренку, инопланетянами.
Еще мне говорят, что Дуню будут дразнить. Дунькой с трудоднями. Ну, а кого в детстве не дразнили? Лично меня называли не только банальной Ленкой-пенкой, но и цуциком. Ничего, жива… И «отбрехивалась» будь здоров. А еще с института и до сих пор меня многие зовут Шапкой. А самые «остроумные» — Чепцом…. Машка из моего класса, естественно, была Машкой-какашкой, а Светка из соседнего подъезда — Света-не-без-привета… У детей вообще богатая фантазия.
Вскоре после рождения Дуняши муж сказал: «Чтобы у нее все было хорошо, нужно, чтобы она выросла умницей и красавицей. И тогда все захотят стать Дунями». Возможно… Поживем — увидим…
В общем, что бы ни говорили, а Дуняша для нас — это красиво. Надеюсь, это будет красиво и для нее, когда она станет старше. И не спросит: «Мама, а почему меня так назвали?». А, может, к тому моменту это уже станет обычным именем. Как Оля или Ира… А Оля или Ира станут редкостью. Лично я очень люблю такие старинные имена: Прохор, Стеша, Глаша, Пелагея, Лука…. Они кажутся мне какими-то теплыми, родными, очень нашими, что ли. Так что если у нас еще кто-нибудь будет, и это будет не Петр, то можно назвать ее Прасковья… Пашка…. Правда, муж говорит, что Прасковья — это уже слишком. Вот тоже еще — жертва стереотипов!