Авад Афифи
Начав путь от источника в далеких горах, речка миновала разнообразнейшие виды и ландшафты сельской местности и достигла наконец песков пустыни. Она попыталась было одолеть эту преграду подобно тому, как преодолевала все другие, но вскоре убедилась, что по мере продвижения в глубь песков воды в ней остается все меньше и меньше.
Не было никакого сомнения, что путь ее должен пройти через пустыню; положение казалось безвыходным. Но вдруг таинственный голос, как будто исходящий из самой пустыни, прошептал ей:
- Ветер пересекает пустыню, и река может пересечь ее тем же путем.
Река возразила, что она лишь мечется в песках и впитывается ими, ветер же может летать; именно поэтому ему ничего не стоит пересечь пустыню.
- Тебе не перебраться через пустыню привычными, испытанными способами – ты либо исчезнешь, либо превратишься в болото. Ты должна отдаться на волю ветра; он доставит тебя к месту твоего назначения.
- Но как же это возможно?
- Это возможно только в том случае, если ты позволишь ветру поглотить себя.
Нет, такое предложение было неприемлемым для реки: никто и никогда не поглощал ее. И вообще, она не собиралась терять свою индивидуальность. Ведь, раз потеряв ее, как она сможет вернуть ее снова?..
- Ветер, - продолжал песок, - именно тем и занимается, что подхватывает воду, проносит ее над пустыней и затем дает ей упасть вновь. Падая в виде дождя, вода опять становится рекой.
- Но как я могу проверить это?
- Это так, и, если ты не поверишь этому, ты не сможешь стать ничем иным, кроме затхлой лужи, и даже на это уйдут многие и многие годы; а ведь быть лужей, согласись, далеко не то же самое, что быть рекой.
- Но как я смогу остаться той же самой рекой, что и сегодня?
- Ты не сможешь остаться прежней ни в том, ни в другом случае, - отвечал шепот. – Переноситься и вновь становиться рекой – это твоя сущность. Ты принимаешь за саму себя свою теперешнюю форму существования, потому что не знаешь, какая часть в тебе является сущностной.
Тут что-то откликнулось в мыслях реки на эти слова. Смутно припомнилось ей состояние, в котором то ли она, то ли какая-то ее часть – но в действительности ли это было?.. – уже находилась в объятиях ветра. Она вспомнила также – но вспомнила ли?.. – что эта, хоть и не очевидная вещь, вполне реальна, выполнима. И речка воспарила в дружелюбные объятия ветра, который легко и нежно подхватил ее и умчал далеко-далеко, за много миль, где, достигнув горной вершины, осторожно опустил вниз.
А так как у реки все же были сомнения, она запомнила и запечатлела в уме подробности этого опыта более обстоятельно.
«Да, вот теперь я познала свою истинную сущность», - так размышляла река. Река познавала, а пески шептали: - Мы-то знаем; ведь день за днем это происходит на наших глазах, потому что из нас, песков, и состоит весь путь – от берегов до самой до горы. Вот потому-то и говорят, что путь, которым потоку жизни суждено продлиться в своем странствии, осуществляя непрерывность, записан на песке.