Бусе плохо жилось в зоопарке. Обезьянка с круглыми глазками-бусинками, благодаря которым она и получила свое прозвище, появилась здесь недавно. Ее продал в зоопарк какой-то моряк за небольшую сумму, а тот купил ее у жителей каких-то островов. Каких именно моряк не помнил, потому что очень любил заглянуть в бутылку.
У моряка Бусе тоже жилось плохо. Во-первых, она помнила родной лес – свободу, свежий воздух, веселые игры своих соплеменниц, и эти живые воспоминания бередили душу. А во-вторых, морячок был резвый малый и любил побалагурить. Когда Буся отказывалась курить и пить виски, он вливал ей в горло силой, а потом долго хохотал, наблюдая за уморительным, на его взгляд, поведением обезьянки.
Буся попала в зоопарк существом надломленным, а здесь она окончательно потеряла интерес к жизни. Она радовалась, что моряка нет рядом, и ее не заставляют делать противные ей вещи, но ей очень не нравилось ее новое жилище. В клетке она до сих пор не сидела никогда, и это ей казалось совершенно нестерпимым. К тому же, клетка была очень маленькой и вонючей, рассчитанной скорее на крысу, чем на обезьяну. Первое время Буся кричала и билась о железные прутья, но на нее никто из работников зоопарка не обращал внимания. Потом она притихла, во взгляде ее появилось что-то равнодушное и отстраненное.
Когда посетители останавливались, чтобы поглазеть на нее, она не обращала на них внимания. Она ничего не хотела. Она не отказывалась от еды, не устраивала сцен. Ей просто было все равно. В глубине ее сознания жизнь потеряла смысл. Ведь в ней не было ни леса, ни фруктов, ни друзей, ни свободы – ничего, что поддержало бы ее обезьянье чувство безопасности и собственного достоинства.
Буся решила, что жизнь ее на том закончилась, когда однажды утром к клетке подошла какая-то женщина. Буся равнодушно посмотрела на нее, отвернулась и, схватившись за железные прутья решетки, уставилась в землю. Женщина позвала ее, но Буся даже не обернулась. С ней никто не разговаривал до этого, и она не понимала, что собственно происходит. Она посмотрела на руки женщины, в которых ничего не было. А ведь до сих пор ее звали, только чтобы накормить вялой капустой, которая была очень невкусной. Буся снова посмотрела на посетительницу и отвернулась. Но гостья не отступалась. Она продолжала что-то говорить на непонятном языке, и чем дольше она говорила, тем теплее становилось у Буси на сердце. Не понимая до конца, что с ней происходит, обезьянка повернулась и уставилась на посетительницу. Та стояла у дверцы клетки и, улыбаясь, смотрела на нее. Буся недоверчиво засуетилась, и кинулась на прутья клетки. Гостья постояла еще немного, наблюдая за растревоженной пленницей, и ушла.
В тот день Буся отказалась есть. Впервые за все время жизни в зоопарке она почувствовала очень болезненное смятение чувств. Казалось, от ее равнодушия и след простыл, но чувство сменилось горем об утраченной свободе и счастье. Работник, который каждый день кормил ее, позвонил ветврачу зоопарка.
На следующее утро Буся все же позавтракала немного, повисела на потолке клетки, но потом равнодушно забилась в угол. Ближе к обеду, когда посетители еще не успели утомить ее своим кривлянием, она вновь услышала голос вчерашней гостьи. Только теперь Буся заметила, что посетительница была вся в белом, от нее пахло чем-то свежим, похожим на огурцы и утренний лес, а в ушах было что-то блестящее. Оно сверкало на солнце, манило, будило любопытство и заставило пленницу забыть все свои опасения. Буся подошла поближе и принялась разглядывать два красивых камушка. Гостья отвернулась, на минуту отошла и вернулась к клетке с душистым желтым бананом в руках. Она протянула его Бусе, что-то при этом приговаривая ласковым голосом. От банана шел такой аромат, что удержаться было просто невозможно. Она быстро отвернула полоски кожуры, и через мгновенье от банана ничего не осталось. Буся сидела довольная происшедшим, а посетительница гладила ее по голове. В круговороте событий Буся и заметить не успела, как клетка ее оказалась открытой. Она сидела в небольшом вольере и удивленно поглядывала на гостью.
- Ну, что, понравилось? – спросила она, продолжая гладить Бусю. – Давай знакомиться. Я Люба.
Буся ничегошеньки не понимала. Она радостно забегала по вольеру. Ей хотелось залезть на дерево, оттуда прыгнуть на соседнее и умчаться далеко в лес, к ручью, где журчит свежая холодная вода, где можно умыться, напиться и посмотреть на свое дрожащее отражение.
- Тебе по-моему пришлось по душе наше знакомство, - весело сказала Люба. – А отчего мне сказали, что ты вчера не хотела есть?
Буся не слушала ее, даже когда Люба взяла ее на руки. Она смущенно разглядывала белый халат на плечах, отворачивалась, но потом вспомнила про сверкающие бусинки и схватила одну из них своими маленькими лапками. От боли Люба вскрикнула.
- Да, элементарные правила безопасности, - сказала она, выпустила обезьянку и, держась за больное ухо, направилась к выходу.
Оказавшись в клетке, Буся недоуменно огляделась. Что сделала она плохого той особе с ароматом леса и ручья, она не понимала. Но ясно стало одно: в ее жизни появилась надежда. Она не стала отказываться от капустных листьев и зеленых бананов-заморышей, которых притащил ее кормилец. Она стала более осмысленно разглядывать посетителей зоопарка, надеясь встретить ту, от которой пахло свежей листвой.
Люба стала приходить к Бусе каждый день, а особенно часто, когда обезьянке однажды стало плохо. В тот день ее посадили в машину, повезли куда-то, потом привязали, и над ней гудела какая-то машина.
- Опухоль, - подытожив события дня, печально сказала Люба.
Буся не понимала, что значит опухоль, поэтому и не огорчилась. А с чего огорчаться? Ведь у нее появился друг. И даже больше, чем друг. Покровитель, любовь и смысл ее крохотной жизни.