О целомудренной блуднице

О блаженных рук! О власов и устен целомудренныя блудницы! — такой восторженный возглас мы слышали в каноне на повечерии Великой Среды. Как блудница может быть целомудренной? Кто может прославлять её руки и уста? Что это — красивый парадокс? Чрезмерность поэта?

Это Церковь по заповеди Спасителя вспоминает поступок жены-грешницы, помазавшей Христа в доме Симона прокажённого.

Некая женщина, известная в городе грешница, приходит в дом, где принимают чудотворца Христа, где обедают приличные люди, и молча, со слезами, начинает омывать голову и ноги Спасителя драгоценным маслом.

ТХристос не препятствует ей, так что даже ученики пытаются "вразумить” Господа вполне разумным и даже человеколюбивым доводом: продав это миро, можно было сотворить множество добрых дел, например, накормить нищих. Но Спаситель открывает собеседникам подлинный смысл этого помазания: возлив миро сие на тело Мое, она приготовила Меня к погребению (Мф 26:12).

ТИ в этих словах для нас новое препятствие: почему Христос возлагает эту величественную и царственную миссию — подготовки к погребению — на жену-грешницу? Не унижается ли торжественность и возвышенная красота момента присутствием недостойной участницы?

ТВсе эти недоумения разрешатся, если мы внимательнее вслушаемся в песнопение, которое исполнялось на утрени, а потом было повторено и на литургии: стихира Кассианы-инокини — удивительное по пронзительности и красоте созерцание этого Евангельского события.

ТГосподи, яже во многия грехи впадшая жена, Твое ощутившая божество, мироносицы вземши чин…

ТЖенщина, удостоившаяся служить Спасителю в этом таинственном и прообразовательном действии, на самом деле была грешницей, но была приобщена к чину мироносиц, потому что пережила всем нам хорошо известное событие: встречу со Христом. Здесь не изумление перед чудесами красноречивого проповедника, не праздное любопытство — здесь непередаваемый и ни с чем несравнимый опыт встречи с подлинной жизнью, подлинной любовью и пониманием: "Твое ощутившая Божество”.

ТКогда человек встречает Бога, он обретает свой подлинный лик: глаза, увидевшие Бога, это мои глаза, сердце, горевшее от Его слов, — моё настоящее сердце. Из-под нагромождений многолетней фальши и лживых моих масок вдруг обнаруживает себя так и не умершая, хотя и погребённая, подлинная человечность.

ТПосле этой встречи никто не может больше оставаться прежним. И очень важен здесь момент понимания, потому что человек может быть настолько раздавлен грехом, так порабощён им, что, кажется, смерть была бы отрадой и единственным выходом из этого унылого рабства.

Т"Мрачное и безлунное рачение греха”, как поётся в стихире, пирует на обломках человека. И счастье, если найдётся кто-то, способный понять тебя и посочувствовать, — и во Христе человек находит такое понимание и сочувствие. И грех уже не кажется таким абсолютным и властным, и человек наконец понимает, чего же он по-настоящему всю жизнь искал: святости и чистоты, то есть подлинной жизни, которую Христос подаёт в избытке.

ТГрешница ничего не говорит, ни о чём не просит. Она просто делает то, что подсказало ей любящее сердце, и Христос принимает её любовь; принимает не по снисхождению и жалости, а как Свою сестру, как Свою ближнюю, и доверяет ей очень личное и святое дело — подготовку Его тела к погребению.

ТКогда читаешь такие Евангельские строки, вслушиваешься в слова стихир, тогда "умолкает всякое уныние и страх отчаяния исчезает”, потому что в своей жизни начинаешь ощущать ту самую превосходящую разумение любовь Христову (Еф 3:19), о которой писал Павел. Христос любит меня даже грешником и никого, к Нему приходящего, не отсылает прочь.

ТСреди христиан много людей, которым ещё трудно расстаться со своим грехом, со своими многолетними дурными привычками — плохое входит пудами, а выходит золотниками, то есть малыми монетками, каплями. Но эта вера в нас Бога, эта невместимая любовь Божия даёт такую удивительную надежду и силу, что способна воскресить любого человека, вырвать его из власти греха.

Только всем нам, и "святым”, и грешным, нужно учиться этой вере в человека и благоговению перед тайным путём, которым Господь ведёт его в Царство Небесное.