Пасха Христова в свете "Евангелия Никодима"
Когда мы смотрим на византийские или русские допетровские иконы, изображающие Воскресение Христово, мы не можем не заметить, что они не изображают, как воскрес Сам Христос, чего никто не видел, но всегда видим, как Он выводит из ада Адама, Еву, нередко и других ветхозаветных персонажей. Мы видим, как Он исполняет Свое служение Сына Человеческого, и, выводя из ада в свет жизни праотцев рода человеческого, Он как бы оправдывает само имя Сына Человеческого, которое Он принимает в своем земном служении.
Этот сюжет, ставший каноническим изображением Пасхи в Православии, почему-то получил наименование "Сошествие во ад", хотя правильнее его было бы назвать восшествием из ада или разрушением ада. Во ад погружен на этих иконах Крест, которым Он сошел во ад, согласно анафоре Литургии Св. Василия Великого, и имже Он исходит из ада, выводя из него заключенных в нем.
Это воскресение умерших с Воскресшим Христом и создает единственное и неповторимое, ни с чем не сравнимое торжество Пасхи, делающее ее Праздником праздников и Торжеством всех торжеств, как гласит 8-я песня Пасхального канона.
Если бы Христос воскрес один, как это изображает западная иконография, то это было бы торжеством только справедливости, а не великой милости. Но именно величайшая, неизреченная милость Божия, милость к тем, кто никакой милости не заслуживал, и составляет содержание православной Пасхи, неугасимый и неомраченный свет который действительно прорезывал все "темные века", тьма которых нередко проникала и в богословскую мысль, но не могла никогда омрачить радости Пасхи.
Но в новозаветных текстах достаточно скупо говорится о Воскресении Христовом, а о всеобщем Воскресении и вовсе прикровенно. Самым ярким библейским текстом, свидетельствующим о Воскресении мертвых является 37-я глава книги пророка Иезекииля, читаемая в конце утрени Великой субботы, что как раз и отмечает, по-видимому, Восшествие Христа из ада.
В самом же Евангелии мы имеем на это только одно свидетельство. Когда евангелист Матфей повествует о Распятии Господа, он пишет, что в момент смерти Господа "земля потряслась, и камни расселись; и гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли, и, вышедши из гробов по Воскресении Его, вошли во святый град и явились многим" (Мф. 27, 52-53). Свидетельство, исполненное таинственности и недосказанности. Кто были эти святые? Действительно ли они воскресли в теле или только по видимости казались таковыми видевших их? Куда они исчезли потом и почему не дали никакого свидетельства ни о себе, ни о Христе? Кто эти "многие", которые видели их? Все это вопросы, на которые невозможно получить ответа, поскольку данное свидетельство не имеет параллелей в текстах Нового Завета.
Наиболее ярким новозаветным свидетельством о сошествии Христа во ад является 1-е Послание Св. Апостола Петра, в котором говорится, что "Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наша, праведник за неправедных, быв умерщвлен по плоти, но ожив духом, Которым Он и находящимся в темнице духам, сошед, проповедал, некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению, во дни Ноя, во время строения ковчега" (1 Пет. 3, 18-20) .
"Для того и мертвым было благовествуемо, чтобы они, подверглись суду по человеку плотию, жили по Богу, духом", — говорит далее апостол (1Пет.4, 6). Тоже очень таинственное высказывание. Кому проповедовал Христос, сойдя во ад? Только ли погибшим от потопа? Или всем умершим? Как восприняли эту проповедь сущие в аду? Богословие давало самые разные ответы на эти вопросы.
Впрочем, христиане первых поколений чаяли не спасения в загробном мире, а второго пришествия Христа и вместе с ним воскресения всех умерших и общего Вознесения всех, и живых, и воскресших в Царство Христово. Это чаяние мы до сих пор исповедуем в символе веры, художественным выражением этого чаяния и является наша каноническая икона Воскресения Христа.
Эту веру первых христиан так выразил апостол Павел: "Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним. Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших; Потому что Сам Господь при возвещении,.. сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; Потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем. (1Фес. 4,14-17) .
Однако время шло, Христос так и приходил во второй раз, нетерпение среди верующих возрастало, и апостол Петр в своем 2-м Послании и апостол Павел во 2-м Послании к фессалоникийцам пытаются объяснить, почему Христос как бы медлит своим Пришествием. Христиане первых поколений, жившие в ожидании скорого возвращения Христа, вполне довольствовались теми сведениями о Нем, которые и мы узнаем из последних глав канонических Евангелий, содержащих историю смерти и Воскресения Христа, составляющих, как считают, самую древнюю их часть. Но ослабление этого ожидания увеличило интерес к самой личности Христа, к тому, как Он жил и чему учил.
И, конечно, особый интерес вызывал самый таинственный и самый решающий промежуток жизни Христа, промежуток между смертью и Воскресением. При почти полном молчании об этом канонических Евангелий расцвела литература, содержащая разные домыслы на этот счет. Сохранилось немало апокрифов, т. е. книг, не содержащих учения, принятого Церковью, которые так или иначе пытались пролить свет на эту тайну.
Наиболее полно история Сошествия Христа во ад описана в Деяниях Святой Троицы, творении Харина и Лентия, воскресном чтении, вошедшем в историю Церкви под названием Евангелия Никодима.
Харин и Лентий, это легендарные личности, сыновья будто бы того Симеона, который встретил младенца Иисуса во храме, и которые представляются одними из воскресших в Иерусалиме во время Воскресения Христа. От их имени ведется повествование о сошествии Христа во ад, будто бы, каждый из них независимо от другого написал историю этого Сошествия, и они оказались идентичными. Первую часть этого Евангелия составляют так называемые Акты Пилата, содержащие подложные донесения Пилата то ли Тиберию, то ли Клавдию о суде и казни Христа, впрочем, относящиеся к глубокой древности и известные уже во втором веке. В них, естественно, не содержится история предательства Иуды, взятия Христа в Гефсиманском саду и допроса у первосвященников.
Начинаются они с того, что приходят к Пилату иудеи и начинают клеветать на Иисуса, что Он, будучи простым человеком, родителей которого мы знаем, называет себя Царём и Сыном Божиим, что Он не чтит Закон и исцеляет в Субботу, а поэтому они и считают, что Его сила не от Бога, а от Веельзевула. Пилат, правда, выражает сомнение, что возможно изгонять бесов силой бесовской и не видит ничего худого в исцелениях в Субботу. Иудеи тогда усиливают свою клевету, и доходят до обвинения Иисуса, что он якобы рожден от прелюбодеяния и требуют привести Иисуса. Пилат посылает гонца, но гонец падает перед Иисусом ниц и не в силах его привести. Только со второй попытки ему удается привести Иисуса, но при входе в преторию перед Иисусом преклоняются знамёна, что вызывает большое замешательство. Пилат требует вывести Иисуса и снова ввести, но знамёна преклоняются снова. Однако допрос начинается, в основном изложение его соответствует Евангелию Иоанна. Однако с важными изменениями, которых нет в Евангелии и которые обличают неподлинность текста.
В Евангелии Никодима Иисус отвечает на вопрос Пилата "что есть истина", говоря, что "истина — с небес". На это Пилат снова спрашивает: "а в земном истины нет?", на что Иисус отвечает: "Внимай, истина на земле среди тех, которые, имея власть, истиной живут и праведный суд творят".
Евангелие Никодима отвечает на тот внутренний протест, который возникает у всех нас при чтении описания суда над Иисусом, неужели не было ни одного человека, кроме жены Пилата, кто бы заступился за Христа, творившего так много добрых дел. Нет, здесь за Христа заступаются и Никодим, защитительная речь которого, по-видимому, составлена по образу речи Гамалиила из Деяний Апостолов (Деян.5, 35-39), и исцеленные Иисусом расслабленный, слепорожденный и Вероника, исцеленная Христом кровоточивая женщина.
Сам Пилат обвиняет иудеев в их неверности Богу и Его Закону, почти как Архидиакон Стефан в Деяниях апостолов. Кажется странным, почему Христа все-таки осуждают. Впрочем, здесь, как и в Евангелии Иоанна все решает фраза иудеев, что помилование Христа будет выражением нелояльности кесарю.
Распятие в Евангелии Никодима описано в основном по Луке, с тем добавлением, что распятые с Иисусом разбойники получают имена Дисмас и Гестас в латинском переводе, или Дижман и Геста в Славянском.
В Евангелии Никодима содержится рассказ об аресте Иосифа Аримафейского, не отмеченный в канонических Евангелиях, за погребение Иисуса и о его чудесном избавлении из заключения, очень напоминающий рассказ Деяний о чудесном избавлении апостолов из темницы (Деян. 5, 19-25), с той разницей, что Иосифа освобождает не Ангел, а Сам Иисус, свидетельствуя ему о Своем Воскресении. Когда иудеи думают отправить за Иосифом в темницу, чтобы предать Его суду и казни, Он Сам является в синедрионе, вызывая немалый переполох. Это несколько урезонивает иудеев, и Иосифу разрешается рассказать о чудесном происшествии — воскресении двух сыновей старца Симеона, которые воскресли из могил и безмолвствуют в Аримафее, будучи не в силах что-либо сказать. За ними посылают, и требуют, чтобы они, по крайней мере, описали то, что произошло с ними, если не в силах рассказать об этом. Так в текст "Актов Пилата "вводится повествование о Сошествии Христа во ад.
Харин и Лентий повествуют: "Когда со всеми отцами нашими, мы были заключены в глубине преисподней, в тьме кромешной, внезапно сотворилось золотое сияние солнца пресветлого, облеченного в пурпур, и озарил нас царственный Свет, пробудивший род человеческий. Тогда Адам и все праотцы, возвеселившись, сказали: "Это от Света Вышнего Свет Вечный, это Сын, Который обещал нам прислать равновечный свой Свет". Возрадовался и Сиф, первый верный сын, который некогда искал елея милости, способного воскресить умершее тело его отца Адама, но вместо этого получил обетование от Михаила Архангела, что через 5555 лет придет на землю возлюбленный Сын Божий Христос сотворить воскресение телу Адама и оживить мертвых. И придет он к реке Иорданской креститься, и когда выйдет из воды Иорданской, тогда елеем милости своей помажет всех верующих в Него и будет елей милости исцелением для рожденных от воды и Духа в жизнь вечную.
Вот откуда идет традиция предкрещального помазания елеем, а, возможно, и таинства миропомазания.
И когда все святые радовались, пришел царь смерти, дьявол. Дьявол сомневается в силе Христа, будто бы, боявшегося смерти, но Ад (т.е. владыка Ада, подобный античному Аиду, которому уже в позднеантичной литературе приписывались комические черты), Ад не сомневается в силе Иисуса, говоря: "Тот ли это, Кто мертвых у меня отнял, тех, кого я пленил, он отбирает у меня силой Божией и к Богу Отцу своему молитвой приводит. Ибо Он Бог всемогущий, и делает, все, что хочет. Может быть, это Тот, Кто Лазаря смердящего, согнившего за четыре дня, которого я мертвым держал, властью Своей заставил встать живым? "И сказал аду дьявол": "Истинно, это тот Иисус".
Услышав это, ад сказал: "Заклинаю тебя силами моими и твоими, не приводи Его ко мне. Ибо еще тогда, когда услышал я заповеди слов Его, сотрясся я, пораженный ужасом, и все служители мои пришли в смятение. Ибо никто Лазаря даже и не пытался удержать, но, встрепенувшись, как орел, со всей быстротой и скоростью вскочив, прочь устремился он от нас. И сама земля, державшая мертвое тело Лазаря, тотчас отпустила его живым. Вот и я теперь знаю, что человек, Который может сделать такое, это на самом деле Бог сильный и обладающий властью и в человеческом естестве Спаситель человеческого рода. И если приведешь Его ко мне, то всех, которые заключены в безнадежной темнице, связаны грехами уз неразрешимых, — разрешит Он их и в жизнь Божественного своего естества приведет".
И пока говорили между собой сатана и главный мучитель, ад, раздался глас: "Уберите врата царей ваших и воздвигнете врата вечные". Услышав это, все множество святых громким голосом сказало аду: "Распахни врата свои и войдет Царь славы". И возопил пророк Давид: "Разве не поведал я вам, когда прежде жил на земле: "Исповедайтесь Господу и милости Его, ибо разрушил Он врата медные и затворы железные сокрушил". Когда Давид сказал это, пришел Царь славы в образе человеческом и великую тьму озарил и все неразрешимые узы расторг. Ад сказал: "Наверно, Ты и есть тот Иисус, о котором старейший наш диавол поведал, что благодаря Своей смерти крестной все человечество Ты властию своей выведешь из ада".
И тотчас Царь славы, крепкий Господь Силою Своей попрал смерть, и схватив дьявола, связал его узами нерешимыми и предал муке вечной и увлек отца нашего Адама, и всех пророков, и всех святых, сущих в аду, в свое пресветлое сияние. Ад же и служители его стали упрекать сатану, что он не распознал в Иисусе Бога, в результате чего, ад лишился всего своего населения, которое он привык держать в узах под своей властью. Но Царь славы "успокоил" ад, сказав: "Будет отныне дьявол под властью твоей на месте Адама и рода его во веки веков".
И сказал Господь, простирая руку Свою: "Приидите ко Мне, все святые мои, ибо имеете подобие образа Моего, — вы, которые из-за древа дьявольского были на смерть осуждены. Ныне же, видите, что древом диавольским я осудил смерть".
Когда же Он так сказал, стали все святые под рукой Господней. И держа Адама за правую руку, сказал ему Господь: "Мир тебе со всеми детьми твоими".
Так же и все святые, колени преклонив у ног Господних, единым голосом сказали: "Пришел Избавитель веков. Исполнилось возвещенное прежде через Закон и Пророков. Избавил нас Животворящим Крестом Своим, и через Крестную смерть сошел к нам, и избавил нас от вечной смерти силою Своей". И простирая руку Свою, сотворил Господь знамение крестное на Адаме и всех святых своих. И держа за правую руку Адама, вывел из ада его и потомство его. Все пророки воспели великую милость Божию.
Господь же, держа Адама за правую руку, передал его Михаилу Первоархангелу. И все святые последовали Михаилу, и ввел он их в рай. Там они увидели двух мужей, в которых опознали Еноха и Илию. И третьего мужа встретили они там, худого и умильного, несущего на плечах своих знамение креста. Это был спасенный разбойник. Он поведал, что Христос, умирая, дал ему знамение Крестное и сказал: "Неси это, идя в рай. Если не позволит тебе внутрь войти ангел-страж рая, то покажи ему знамение Крестное и скажи ему: "Послал меня Иисус Сын Божий, Который ныне на Кресте распят". Но Ангел, страж райский, тотчас отверзши врата, внутрь ввел меня и посадил меня по правую сторону рая, чтобы я смотрел, как войдет весь род человеческий и отец Адам со всеми детьми своими святыми и праведными, которые узнали Господа, на Кресте распятого.
В заключение сказано, что через три дня после Великой ночи Господней Харин и Лентий, которые независимо друг от друга написали историю Христа во ад, но написанное которыми оказалось идентичным, вместе с другими воскресшими, были покрыты облаками и переведены за Иордан, и более их никто не видел.
Последнее, что содержит Евангелие Никодима, это сообщение о том, что писание это представляет донесение Пилата императору Клавдию, что обличает неподлинность текста, поскольку во времена Клавдия он находился в глубокой опале, и вряд ли ему могло быть позволено сообщать что-либо императору.
Таково вкратце содержание текста, которое известно под названием Евангелия Никодима, хотя правильнее его было бы назвать Евангелием Иосифа, поскольку именно Иосиф вводит в повествование историю Сошествия Христа во ад.
Впрочем, название Евангелие Никодима появилось только в позднем средневековье, до этого оно, как правило, подписывались как деяние Святой Троицы, воскресное чтение, творение Харина и Лентия. Причем рукописи первой части сочинения известны с начала 5 века, рукописи же собственно Евангелия Никодима известны только с 10 века.
И тем не менее, несомненно, что сочинение это отражает представления глубокой христианской древности. В то же время уже в древности было ясно, что текст является во многом вымышленным, поэтому он не мог быть включён в новозаветный канон.
В тоже время неканонический характер сочинения не значит, что он был отвергнут Церковью. Православие никогда не знало индекса запрещенных книг. Если те или иные книги называются апокрифами, — это не значит, что эти книги отвергнуты и запрещены в Церкви, это книги, чтение которых не благословляется в богослужебных собраниях. В этом отношении к апокрифам может быть в известном смысле отнесён Апокалипсис Иоанна Богослова, поскольку он не читается за богослужениями Православной Церкви.
Но Церковь всегда умела отделять плевелы от пшеницы, и находить здравое зерно там, где оно содержалось. Книги, признанные не вполне достоверными и поэтому не читаемые за богослужениями, но не содержащие никакого противного Церкви учения, вполне могли служить источником как житийной литературы, так и богослужебных последований.
Все жития апостолов из числа 12 основаны на текстах непризнанных Церковью Евангелий и Деяний. Все наши богородичные праздники, за исключением Благовещения, имеют такой же апокрифический источник.
Таким же источником вдохновения для богослужения Лазаревой субботы, Великой субботы и Светлого Воскресения, включая весь 40-дневный Пасхальный период и воскресенья всего церковного года стало Евангелие Никодима. Конечно, как и всякое произведение, написанное в поэтическом духе, оно содержит немало противоречий, по поводу которых в истории богословской мысли возникло немало споров.
Кого вывел Христос из ада, всех ли усопших, или только ветхозаветных праведников, или же тех, кто послушался его проповеди в аду? Распространяется ли это сошествие только на усопших до Христа, или же он сходит во ад и доныне, выводя из него грешников, быть может, и не своим схождением, но силой евхаристической жертвы, будучи "Пасхой за яже хотяше умрети", т. е. за тех, которые еще имеют умереть, как мы читаем в ирмосе 3-й песни на утрени в Великий четверг.
Конечно, взгляд, согласно которому Христос вывел из ада только ветхозаветных праведников, имеет свои основания и в канонических Писаниях, и в Евангелии Никодима и в других подобных текстах. Особенно популярен он в Католической церкви, хотя разделяется и многими православными богословами. Но в чем тогда великая радость Пасхи? Чему удивлялся тогда Ангельский собор? Не потому ли у католиков праздник Пасхи стал фактически вторым по значимости после Рождества? Не потому ли на католических иконах Христос стал воскресать один, что ничего особенно радостного в Воскресении одних только праведников не заключается? Да и кто эти ветхозаветные праведники? Не сказал ли апостол Павел, что до Христа все согрешили и лишены славы Божией (Рим. 3,23) .
Собор ветхозаветных праведников, выводимых Христом из ада, неизменно возглавляется Адамом и Евой. Но можно ли считать их праведниками? Не являются ли они наоборот первыми грешниками, заквасившими грехом все человеческое естество, всех своих потомков, согрешившими там, где ничто еще не искушало к греху. И если Христос прощает им грех, совершенный без всякого принуждения, возможно, из неверия, из озорства, из желания попробовать, что будет, если они нарушат заповедь Создателя Своего, то, вполне законно предположить, что в прощении их прощены и все грехи их потомства. На этом фундаменте твердо стоит Православная Церковь, если не в богословии, то в богослужении.
Богослужение недостаточно осмыслено православным богословием, хотя еще в древности было сказано, что закон веры определяется законом молитвы. В Православном богослужении зафиксировано только то, что бесспорно принято сознанием Церкви, в то же время сочинения даже великих богословов могут содержать спорные и даже ошибочные мнения.
И, в отличие от богословских мнений, в богослужебных текстах Православной Церкви противоречий нет. Все они согласны с главным песнопением — тропарем Пасхи, восходящим, как считают, ко 2 веку. "Христос, воскреснув из мертвых, попрал смерть и даровал жизнь всем находящимся во гробах". Это мысль варьируется в Октоихе, Триоди, особенно Цветной, тысячекратно, но неизменной остается главная мысль, главная тема, на которую нанизываются эти бесчисленные вариации, а именно, что Христос воскрес из мертвых, чтобы воскресить всех умерших, независимо от их достоинства, их веры и жизни. И на этой позиции православное богослужение стоит уже много веков, и к его голосу следовало бы прислушаться богословам, зачастую подменяющим своими личными мнениями разум Церкви, глаголющий нам через богослужебные последования.
Не случайно, Пасхальное слово Св. Григория Богослова, которое в древности читалось на Пасхальной заутрене, где Св. Отец в свойственной ему манере выражает сомнение, всех ли усопших вывел Господь из ада, или только одних верующих, было заменено словом Свт. Иоанна Златоуста, где никакого нет даже тени сомнения на этот счет, ибо"никто да не рыдает о своем убожестве, никто да не оплакивает более грехов, никто да не боится более смерти, потому что из гроба воссияло прощение грехов и освободила нас от смерти Спасова смерть". Христос Воскрес — и нет более ни одного мертвеца в гробу — вот главная мысль Огласительного слова на Пасху Свт. Иоанна Златоуста, и эта мысль стала главным лейтмотивом как Пасхального и Воскресного богослужения Православной церкви, так и традиционной иконографии праздника Пасхи.
Конечно, наше слишком человеческое сознание с трудом мирится с неисчерпаемостью Божественного милосердия. Сразу мы вспоминаем о великих злодеях мировой истории. Неужели и они будут прощены? Неужели и они войдут в рай? Но, мы забываем, что и злодеи были созданы Богом добрыми, и могли снова обратиться к добру после многовековых посмертных страданий.
Да, что злодеи, готовы ли мы увидеть с собой в раю (который, наследуем ли мы при таком устроении души — большой вопрос) тех некогда близких к нам людей, которые оскорбили, обманули, предали нас и которым мы, несмотря на прямую заповедь Господа, никак не можем до конца простить?
Вот откуда проистекает мысль в которой немного радостного, что Христос умер , сошел во ад и воскрес, чтобы спасти некое ограниченное число людей, которых мы условно называем праведниками, не забывая причислить к ним и себя, как много пострадавших от грешников. Вот как мы постоянно пытаемся приписать заслуги ограниченной человеческой праведности за счет бесконечной праведности Божией. Так безграничное Божие становится ограниченным человеческим.
Но вдумаемся, вчуствуемся в бесконечную, космическую радость Пасхального торжества, если мы еще не до конца впали в окамененное нечувствие, вчитаемся, вдумаемся в тексты Песнопений Великой Субботы и Пасхи, да и всех воскресных дней, и почувствуем эту радость от спасения всех грешников, всех преступников, всех злодеев, всех врагов Божиих, ради спасения которых воплотился, пострадал, умер и воскрес Господь, почувствуем эту радость о всеобщем спасении даруемую нам Пасхальным торжеством, поймем наконец, что мы не праведники, а грешники, и если Христос пришел спасти всех грешных то значит и нас, и мы можем не сомневаться в нашем спасении.
Христос Воскресе — Воистину Воскресе Христос!