Жил юный отшельник, он в келье, молясь,
Священную книгу читал, углубясь.
В той книге прочел он, что тысяча лет
Как день перед Богом мелькнет и пройдет.

Уже ничто мне не закроет землю
Ничья рука не загородит свет.
Я счастлив тем, что Ты молитве внемлешь
И приходящего не изгоняешь. Нет!

Хвалите Господа в речах,
В душе и в духе, даже в теле!
Хвалите Господа в вещах,
Хвалите в самом малом деле!

Блажен, Он говорит, кто сердцем сокрушенным
Свое ничтожество пред Богом сознает;
Он ум свой приковал к сокровищам нетленным,
Он в царство Божие, как избранный, войдет!

Алые капли капают,
Слышите? Плачет небо.
Звёзды, срываясь, падают
И разбиваются вдребезги....

Господи, ты только посмотри,
Что кругом творится повсеместно.
Люди все не чувствуют пути,
Люди все блуждают, если честно!

Почему так нередко любовь непрочна?
Несхожесть характеров? Чья-то узость?
Причин всех нельзя перечислить точно,
Но главное все же, пожалуй, трусость.

На краю ойкумены (надежнее нет отшиба)
одинокий рыбак повторял – как прибою вторил:
дай мне, Господи, счастье – поймать бы такую рыбу,
чтобы с ней для меня никогда не кончалось море.

Был я столько раз так больно ранен,
добираясь до дому ползком,
но не только злобой протаранен —
можно ранить даже лепестком.

Не хлебом единым, все жив человек.
Но манной небесной и Духом Священным!
Смердит и чадит он в отпущенный век,
Надеется, верит, что будет прощенным.