Приближался праздник Святой Троицы. О приближении большого праздника в нашей деревне можно было узнать сразу. Односельчане с особым чувством готовились к нему: убирали, стирали, пекли пироги, белили маленькие уютные хатки. На лицах радостные взволнованные улыбки.
Проснувшись, я поняла, что сегодня праздник. В хате в святом углу, где висели иконы, уже мерцал огонёк лампады. Бабушка зажигала лампаду в воскресные дни и в дни праздников. Она молилась, стоя на коленях, перед Спасителем за всех нас и приучала меня почитать нашего Бога и сына Его Иисуса Христа, приговаривая:
- Вот не слушаешься, а Боженька всё видит! Не дай Бог накажет тебя непослушную.
Я же всегда боялась смотреть в сторону икон, мне, казалось, что строгий Лик следит за мной повсюду. В то утро осторожно выглянула из спальни, встретившись со строгим взглядом Спасителя, промчалась мимо спящего Лёньки и выбежала во двор.
- Тань, сегодня праздник Троицы! - сказала мне бабушка.
За огородами рос черноклён. Мы с подружкой Аллой и бабушкой Марусей наломали пушистых красивых веток. Мне нравилось украшать этими ветками наш забор. Моя бабушка нажала серпом молодой травы и расстелила в хате. Целебный запах подсыхающей травы, аромат сдобных пирогов и праздничной стряпни плыли по хате. От этого душа наполнялась радостью и благодатью.
Вспоминаю, как бабушка надевала праздничную длинную юбку, на голову повязывала ослепительно белый батистовый платочек и выходила посидеть на скамеечке у дома.
Через дорогу, на противоположной стороне улицы, жила Ермолаевна. Добрая приветливая женщина, потерявшая на войне мужа и сына. Она подходила, присаживалась на скамеечку, потом присоединялась Татьяна Матвеевна, Васькина бабушка.
Как же я любила слушать эти душевные беседы, буквально впитывала каждое словечко, запоминала каждый жест, неповторимую интонацию. С особым интересом и наслаждением слушала их воспоминания о тех, далёких для меня, временах, когда в Ниновке жили помещики. Я подсаживалась поближе и замирала.
-Да, времена уж не те, что раньше были. - начинала рассказ бабушка. - Теперь то всего в магазинах полно, были б деньги...
-А раньше бывало из ряднины пошью платье и рада была. – участливо подхватывала Ермолаевна.
-Тяжёлые времена мы пережили. Может хоть внуки наши хорошо поживут. – посмотрев на меня добрым с лукавинкой взглядом, сказала Татьяна Матвеевна.
-Помнишь, Тимофеевна, какой сад был у Белянского?
-Как не помнить. – ответила бабушка. - Помню. - Мы ещё работали там!
- Сад был - одно загляденье! У реки! В центре росли райские яблони, цветники вперемешку с барбарисовыми кустами.
-Да! Поработали у него, хорошо нам платил, помню.
Моя бабушка помолчала и продолжила:
-Я ж ещё работала у помещика Дягеля. Ох, и чистюля он был. Помнится, уберу везде, а он пройдёт, как глянет: «Пашка, вот тут надо бы ещё убрать!» На коне верхом всё объезжал: луг и лес! Попробуй, что возьми без спроса – сразу высечет.
- Да, строгий был! - поддержала Васькина бабушка.
- Сад у него тоже очень красивый был. Розы вот такие были! – бабушка раскрыла ладонь, показывая, насколько крупными были те розы. - Лошадей любил разводить.
Татьяна Матвеевна прищурилась и добавила:
- Да… В карете разъезжали по деревне.
Моя бабушка задумалась, видимо, взвешивая, стоит ли быть более откровенной, а потом поведала:
-А помню, как раскулачивали его активисты, так он на коне ко мне во двор заскочил, бросил мне под ноги кубышку, наверное, с деньгами или золотом: «Бери, Пашка, тебе детей поднимать, а мне конец пришёл!» Я перекрестилась: «Бог с Вами! - сказала я. Нам ничего не надо»... Он подхватил кубышку и ускакал, а следом активисты пришли, всё перерыли, а потом спросили: «Куда он ускакал?» А мне откуда знать было его дорогу? Так и всё! Пропал он.
Помолчали старушки с сожалением.
-Матвевна, Ермолаевна пойдёмте к нам в хату, посидим чаю попьём, у меня вишнёвая наливочка есть, сама готовила. Праздник ведь! - предложила моя бабушка.
Спасибо, Тимофеевна, засиделись мы, тебя заслушались, пора кур кормить. Давай в другой раз соберёмся? – улыбаясь, попрощались женщины.
А мы с бабушкой, ещё какое-то время молча, сидели. Потом она произнесла:
-Эх, пролетела жизнь: и хорошее было, и плохое. Правнуков вот бы ещё увидеть, но, наверное, не увижу - старая я. Помру скоро.
Помолчав, продолжила:
-А ты, Танька, далеко будешь жить, не тут, не в Ниновке. Хорошо жить будешь, не то, что твоя мамка. Замужем никак три раза будешь.
Подумала и с улыбкой добавила уверенно:
- Да! Три! Но всё равно, будешь жить хорошо.
Задумалась и печально сказала:
- Вот похоронят меня, и только ветер будет над могилкой пролетать. Танька, ты ж приезжай ко мне на могилку.
Эти слова болью отозвались в моей душе. Мне стало очень жалко бабушку. Я горячо пообещала, что буду приезжать, обязательно буду!
Солнце клонилось к закату. Мама, приехав с работы, спросила, чем я занималась. Порадовавшись тому, что день прошёл без происшествий, она пошла доить корову.
На душе стало грустно, решила чем-нибудь заняться.
На веранде у нас стоял огромный дубовый сундук. Я предполагала, что в нём, возможно, есть что-то такое, что может поднять мне настроение. С большим трудом я приподняла крышку, ровно на столько, чтобы внутрь могла проникнуть только моя детская ручка. На ощупь сразу обнаружила конфеты и, громко хлопнув крышкой, выбежала во двор от греха подальше.
Тут увидела, что мама уже подоила Зорьку и с полным ведром молока идёт мне навстречу. Я решила помочь ей донести ведро:
-Мам, давай я тебе помогу!
-Отойди, я сама! - ответила мама.
Я не отступала и уговаривала:
- Дай ведро, я хоть чуть пронесу.
-Ну, на! На! Неси! Как пристанешь с какой-то просьбой, не оторваться от тебя! – передала мне ведро мама.
Надрываясь, с огромной ответственностью я понесла ведро в дом. Но высокий порог нарушил то умиротворение, которым были наполнены день и вечер. Я зацепилась и вместе с ведром упала на пол. Молочное озеро заполнило веранду.
-Эх, ты? Целое ведро молока разлила… - сказала огорчённо мама.
Я не знала, куда деваться от такой беды.
Но тут бабушка пошла в мою защиту:
- Корова завтра ещё даст молока, а Танька вон какая испуганная. Будем тут из-за молока ребёнка ругать.
Я вошла в комнату, где в углу продолжал мерцать огонёк лампады. Спаситель смотрел на меня таким же строгим взглядом. Я подумала:
- Боженька спас меня от наказания, наверное, потому, что сегодня Его праздник - праздник Святой Троицы.
С тех пор я почувствовала, что теперь у меня есть самый сильный Защитник.
Проснувшись, я поняла, что сегодня праздник. В хате в святом углу, где висели иконы, уже мерцал огонёк лампады. Бабушка зажигала лампаду в воскресные дни и в дни праздников. Она молилась, стоя на коленях, перед Спасителем за всех нас и приучала меня почитать нашего Бога и сына Его Иисуса Христа, приговаривая:
- Вот не слушаешься, а Боженька всё видит! Не дай Бог накажет тебя непослушную.
Я же всегда боялась смотреть в сторону икон, мне, казалось, что строгий Лик следит за мной повсюду. В то утро осторожно выглянула из спальни, встретившись со строгим взглядом Спасителя, промчалась мимо спящего Лёньки и выбежала во двор.
- Тань, сегодня праздник Троицы! - сказала мне бабушка.
За огородами рос черноклён. Мы с подружкой Аллой и бабушкой Марусей наломали пушистых красивых веток. Мне нравилось украшать этими ветками наш забор. Моя бабушка нажала серпом молодой травы и расстелила в хате. Целебный запах подсыхающей травы, аромат сдобных пирогов и праздничной стряпни плыли по хате. От этого душа наполнялась радостью и благодатью.
Вспоминаю, как бабушка надевала праздничную длинную юбку, на голову повязывала ослепительно белый батистовый платочек и выходила посидеть на скамеечке у дома.
Через дорогу, на противоположной стороне улицы, жила Ермолаевна. Добрая приветливая женщина, потерявшая на войне мужа и сына. Она подходила, присаживалась на скамеечку, потом присоединялась Татьяна Матвеевна, Васькина бабушка.
Как же я любила слушать эти душевные беседы, буквально впитывала каждое словечко, запоминала каждый жест, неповторимую интонацию. С особым интересом и наслаждением слушала их воспоминания о тех, далёких для меня, временах, когда в Ниновке жили помещики. Я подсаживалась поближе и замирала.
-Да, времена уж не те, что раньше были. - начинала рассказ бабушка. - Теперь то всего в магазинах полно, были б деньги...
-А раньше бывало из ряднины пошью платье и рада была. – участливо подхватывала Ермолаевна.
-Тяжёлые времена мы пережили. Может хоть внуки наши хорошо поживут. – посмотрев на меня добрым с лукавинкой взглядом, сказала Татьяна Матвеевна.
-Помнишь, Тимофеевна, какой сад был у Белянского?
-Как не помнить. – ответила бабушка. - Помню. - Мы ещё работали там!
- Сад был - одно загляденье! У реки! В центре росли райские яблони, цветники вперемешку с барбарисовыми кустами.
-Да! Поработали у него, хорошо нам платил, помню.
Моя бабушка помолчала и продолжила:
-Я ж ещё работала у помещика Дягеля. Ох, и чистюля он был. Помнится, уберу везде, а он пройдёт, как глянет: «Пашка, вот тут надо бы ещё убрать!» На коне верхом всё объезжал: луг и лес! Попробуй, что возьми без спроса – сразу высечет.
- Да, строгий был! - поддержала Васькина бабушка.
- Сад у него тоже очень красивый был. Розы вот такие были! – бабушка раскрыла ладонь, показывая, насколько крупными были те розы. - Лошадей любил разводить.
Татьяна Матвеевна прищурилась и добавила:
- Да… В карете разъезжали по деревне.
Моя бабушка задумалась, видимо, взвешивая, стоит ли быть более откровенной, а потом поведала:
-А помню, как раскулачивали его активисты, так он на коне ко мне во двор заскочил, бросил мне под ноги кубышку, наверное, с деньгами или золотом: «Бери, Пашка, тебе детей поднимать, а мне конец пришёл!» Я перекрестилась: «Бог с Вами! - сказала я. Нам ничего не надо»... Он подхватил кубышку и ускакал, а следом активисты пришли, всё перерыли, а потом спросили: «Куда он ускакал?» А мне откуда знать было его дорогу? Так и всё! Пропал он.
Помолчали старушки с сожалением.
-Матвевна, Ермолаевна пойдёмте к нам в хату, посидим чаю попьём, у меня вишнёвая наливочка есть, сама готовила. Праздник ведь! - предложила моя бабушка.
Спасибо, Тимофеевна, засиделись мы, тебя заслушались, пора кур кормить. Давай в другой раз соберёмся? – улыбаясь, попрощались женщины.
А мы с бабушкой, ещё какое-то время молча, сидели. Потом она произнесла:
-Эх, пролетела жизнь: и хорошее было, и плохое. Правнуков вот бы ещё увидеть, но, наверное, не увижу - старая я. Помру скоро.
Помолчав, продолжила:
-А ты, Танька, далеко будешь жить, не тут, не в Ниновке. Хорошо жить будешь, не то, что твоя мамка. Замужем никак три раза будешь.
Подумала и с улыбкой добавила уверенно:
- Да! Три! Но всё равно, будешь жить хорошо.
Задумалась и печально сказала:
- Вот похоронят меня, и только ветер будет над могилкой пролетать. Танька, ты ж приезжай ко мне на могилку.
Эти слова болью отозвались в моей душе. Мне стало очень жалко бабушку. Я горячо пообещала, что буду приезжать, обязательно буду!
Солнце клонилось к закату. Мама, приехав с работы, спросила, чем я занималась. Порадовавшись тому, что день прошёл без происшествий, она пошла доить корову.
На душе стало грустно, решила чем-нибудь заняться.
На веранде у нас стоял огромный дубовый сундук. Я предполагала, что в нём, возможно, есть что-то такое, что может поднять мне настроение. С большим трудом я приподняла крышку, ровно на столько, чтобы внутрь могла проникнуть только моя детская ручка. На ощупь сразу обнаружила конфеты и, громко хлопнув крышкой, выбежала во двор от греха подальше.
Тут увидела, что мама уже подоила Зорьку и с полным ведром молока идёт мне навстречу. Я решила помочь ей донести ведро:
-Мам, давай я тебе помогу!
-Отойди, я сама! - ответила мама.
Я не отступала и уговаривала:
- Дай ведро, я хоть чуть пронесу.
-Ну, на! На! Неси! Как пристанешь с какой-то просьбой, не оторваться от тебя! – передала мне ведро мама.
Надрываясь, с огромной ответственностью я понесла ведро в дом. Но высокий порог нарушил то умиротворение, которым были наполнены день и вечер. Я зацепилась и вместе с ведром упала на пол. Молочное озеро заполнило веранду.
-Эх, ты? Целое ведро молока разлила… - сказала огорчённо мама.
Я не знала, куда деваться от такой беды.
Но тут бабушка пошла в мою защиту:
- Корова завтра ещё даст молока, а Танька вон какая испуганная. Будем тут из-за молока ребёнка ругать.
Я вошла в комнату, где в углу продолжал мерцать огонёк лампады. Спаситель смотрел на меня таким же строгим взглядом. Я подумала:
- Боженька спас меня от наказания, наверное, потому, что сегодня Его праздник - праздник Святой Троицы.
С тех пор я почувствовала, что теперь у меня есть самый сильный Защитник.