Художественное творчество Толстого помогает лучше понять православие?

"В Ясной Поляне состоялась беспрецедентная встреча представителей Русской православной церкви с историками литературы и писателями. Встреча была, мягко говоря, жаркой. Льва Толстого отлучили от Церкви в 1901 году, больше ста лет назад, но до сих пор проблема эта многим не дает покоя", - так сообщала весной 2006 года одна из центральных газет.

В разговоре о Толстом принимали участие проректор православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета о. Георгий, директор музея-заповедника "Ясная Поляна", праправнук Л.Н. Толстого, Владимир Толстой, а также критик Валентин Курбатов, писатель Алексей Варламов.

На мой взгляд, жизнеустойчивость "спора о Толстом и Православии" основана на том, что это спор не о "вчера", а о "сегодня", и не столько о Толстом, сколько о нас самих.

Если любишь Русскую литературу нельзя не любить Православие - это аксиома. Без понимания Православия не возможно понимание Русской литературы. Но через понимание Русской литературы можно понять Православие. И только, подчеркиваю - только поняв Православие - можно начать понимать Русскую литературу в ее истинном смысле и глубине. Но тогда получается - Толстой помогает нам понять православие?! - Да. Толстой, как и вся русская литература, а он ее неотъемлемая и органичная часть, помогает нам понимать православие. Именно так.

Важно сознавать: есть художественное творчество Льва Толстого - суть часть русской литературы, и есть - "учение Толстого": раскол, бунт, апостасия, еретизм (каким бы еще клеймом припечатать?). Две части - их не надо соединять в одно. Они уже соединены в целом - в личности Льва Николаевича Толстого. Вопрос в другом - как правильно понять сосуществование этих двух несопоставимых, несоединимых величин в одной, всего лишь - человеческой, душе.

А что бы правильно понять надо сначала обозначить эти величины, назвать их своими именами. И, если не все еще станет ясно, то, по крайне мере, появится "точка отсчета".

Назовем эту точку: "Здесь дьявол с Богом борется, а поле битвы сердца людей" (Достоевский. "Братья Карамазовы"). Вот и - все. Вот - две стороны, две части. Бог и его вечный противник. Добро и зло - если хотите проще.

Это противостояние - только в сердце Толстого? Нет - это противостояние в сердце каждого из нас. Другое дело, что противостояние Бога и его противника в нашем собственном сердце не так заметно для окружающих. А может, в наших сердцах нет этого противостояния? Если мы так думаем - пора поспешить в нашу православную церковь. Пройти Исповедь и Причастие - потом уже подумать о Толстом. Уверен - многое станет понятней.

Художественное творчество Толстого: как в жизни, как в Евангелии

Валентин Курбатов: "Я верующий, православный человек. Но я не могу отказаться от Толстого. Я пытаюсь уместить в своем сердце и православие, и Толстого. А это непросто".

Как понять Толстого?

Возьмем самый яркий пример "Анна Каренина". Не раз доводилось слышать: "В романе "Анна Каренина" Толстой воспевает блуд". Где они это прочли? Да. Нас учили в советской школе: Каренин - ретроград, Анна - порыв к свободе.

О чем пишет Толстой в "Анне Карениной", если рассматривать роман в православных координатах:

В общих словах (сравните по содержанию произведения): Толстой показывает "путь греха", иначе - к чему ведет грех. Показывает на основе собственных умозаключений, на основе своего учения? Нет. - На основе Евангелия. Путь Анны - это путь Иуды, путь предательства. Сочувствует Толстой Анне? - Сочувствует (Анна, ведь не сам Иуда, она лишь встала на этот путь и не может, мучительно не может, уйти с него). И любой нормальный человек будет сочувствовать. И Господь говорит: "кто из вас без греха, первый брось на нее камень". Очень важная для нас часть Евангельского текста, поэтому процитируем полностью: "Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших до последних; и остался один Иисус и женщина, стоящая посреди. Иисус, восклонившись и не видя никого, кроме женщины, сказал ей: женщина! где твои обвинители? никто не осудил тебя? Она отвечала: никто, Господи. Иисус сказал ей: и Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши" (Иоанн 8:9-11). - (Здесь очень важны слова: "будучи обличаемы совестью". Случись в наше время - боюсь не "сработало" бы. Побили бы камнями и ее... И, страшно сказать, - Его.

Проводит Толстой Анну именно евангельским путем? Да. Проводит. Не побивание камнями (что - смерть), но смертельная болезнь - приближение Анны к смерти, и к Истине. Господь прощает Анну: "иди и впредь не греши". Она выздоровела и, на первых порах, "опомнилась". Но - две силы, две - в сердце человека, и выбор он делает только сам (православный постулат свободы выбора). Анна отвергает прощение мужа, тем самым - прощение Господа. Отсюда начинается путь Иуды. И с любой точки этого пути, кроме самой последней, возможно свернуть, возможно покаяться... И если не сворачиваешь, то исход этого пути один - окончательный разрыв с Богом (самоубийство). Так в Евангелии. Так в жизни. Так у Толстого. И другой Логики к пути Анны просто не применить. Ведь "главное" - Вронский ее не разлюбил (этого нет в тексте), он ее любит. Анна с любимым. А как нам твердят сегодня: любовь - это все, то почему она не на вершине блаженства? Почему она не находит себе места? Почему? Ответ здесь (в данном конкретном случае взятом Толстым) может быть лишь один - грех уничтожает сам себя. Две силы: посредине стоять не получится. Если ты не идешь к Богу, ты - идешь к Его противнику, как Иуда. Анна гибнет не под колесами поезда. Она гибнет в тот момент, когда отвергает Прощение. Воскресение - возможно. Как воскресает Раскольников - не старуху убивший, убивший себя преступлением Заповеди. Не случайно Соня читает Раскольникову из Евангелия - о "четырехдневном Лазаре", отсюда, с этих строк Раскольников возвращается в жизнь. Анна выбирает (сама подчеркнем) выбирает другой путь.

Важно, что все вышеизложенное это не мои предположения, это факты текста, это так написано Толстым, так понято им, по-евангельски, иначе не скажешь и ничего с этим не поделаешь. Может он хотел написать иначе? Может и хотел. Но - не смог, Русская литература не позволила. Русская действительность не пустила, а лгать себе он - не мог. Отсюда и понимание жизни и отражение ее, с Евангельскими установлениями в соответствии... отсюда и творчество Толстого-художника - наше национальное достояние и богатство. И счастье для России, что такой Писатель был у нас.

Но, к сожалению, сумел он и через запрет Русской литературы переступить. "Преодолел" все-таки, "пересилил" вписал-таки, то, что невозможно вписать в произведение Русской литературы. Думаю: поперек себя вписал, из принципа. Я говорю о "Воскресении"... О, тех страницах страшных, которые не то, что написать, читать - грех. Бунин перед самой смертью вздыхал горько о этих страницах: "Зачем, зачем он это написал". Бунину - больно было за Толстого. Бунин, чтобы Толстого нам объяснить, душу его - целую книгу написал: "Освобождение Толстого". В этой книге все точки расставлены. А мы - не прочли, или опять не поняли... (Самого Бунина, кстати, все к язычеству приписываем, а по его "Жизни Арсеньева" православие изучать можно - с таким пониманием: какое язычество может быть? А мы понять не можем - и туда же: язычник. )

Как с этими страницами в "Воскресении" разобраться? Как на это ответить?

Никак не отвечать. Не нашего ума дело. Господь ему Ответил. Не допустил до предсмертного Причастия. Что еще страшнее может быть. Православный человек понимает до Причастия не священник допускает, не Церковь даже - Господь допускает. Пушкина допустил Господь до Причастия - и это радость и счастье для всякого русского православного сердца... А Толстого не допустил... Вот и обращаюсь к православным: мы, что в Бога не верим? А если верим - то какое наказание еще страшнее придумать можно? Так Толстой его и получил, наказание самое страшное. Стоял ведь наготове батюшка со Святыми Дарами. Чертков помешал? Не будем смешить друг друга. Господь - явил Волю Свою.

И мы сегодня Толстого "каменьями побивая", мы, что забыли о том, что самое страшное получил он уже. Куда уж еще страшнее...

Как и зачем "уместить в своем сердце и Православие, и Толстого"

Права ли была Церковь высказав свою позицию в отношении учения Толстого? На мой взгляд, позицию следовало высказать еще раньше. Ведь есть масса свидетельств того, что, последовав за учением Толстого, люди буквально - гибли. Позиция здесь должна была быть бескомпромиссной. Кстати, насколько я владею вопросом, отлучения от Церкви не было. Синод просто констатировал факт, что Толстой разошелся с православным вероучением.

Осмысляя вопрос "Толстой и Православие" важно помнить, что это вопрос в ряду других вопросов. Например, "Белинский и Православие"... И вот Белинский, в отличии от нас читать и прочитывать умел. Чего стоит один его Труд о Пушкине. Где, критик-демократ (так нам преподавали в школе), не только творчество, а и судьбу Пушкина рассматривает в православных координатах, свидетельствуя о "Инстинкте Истины", присущему поэту и помогавшему преодолевать судьбу. И в то же время, молодой Достоевский, близкий к кружку Белинского свидетельствует о том, что там ругали Христа. Но было это уже после "труда о Пушкине" (Расплата?).

Как совместить и объяснить все это?

Ответ есть в Православии: чем выше подвиг, тем выше и искушение. А что бы выстоять в искушении, добавим от себя, нужна Церковь... Исповедь и Причастие...

Высок был творческий подвиг Толстого, велик труд Белинского... Страшным стало падение их - "Здесь дьявол с Богом борется..." Что тут еще добавить. Поле брани. А на поле брани без потерь не бывает и метит враг в первую очередь в тех, кто заметней ("чем выше подвиг"). Но мы когда наших "павших" (пусть даже "падших", но - наших) клеймим и тем самым истинные их труды зачеркиваем, мы разве не врагу в угоду действуем? То-то он торжествует...

А смерть пусть и без Причастия, но - хоть не самоубийство (тогда бы уж был - тупик) это еще - надежда. Не мы разберемся. Господь определит. Но определит, я думаю, и потому как в нас наследие Толстого отзывается. К погибели оно служит нашей, или к спасению. Других критериев - нет. И мы, когда Толстого однозначно в еретики записываем, мы его сегодня и сами уже надежды на спасение души его лишаем. По православному ли это?

Как же быть в такой ситуации. Молиться за Толстого? По силам ли нам это? Молиться можно, но только после совета со священником. Для молитвы за Толстого, крепкое стояние в вере нужно. Есть ли оно у нас? Здесь вреда может быть больше чем пользы... А что же реально можем мы сделать для Толстого? Не спорить. Но суметь показать в его творчестве, то что направленно к жизни, к спасению души человека. А это у Толстого есть. Как видно хотя бы из нашего взгляда на "Анну Каренину". И вот об этом добром и светлом в творчестве Толстого и должно нам говорить. Не придумывая ничего, а умно прочитывая Толстого. Послужит творчество его к спасению души и России, послужит тогда и к спасению души Толстого - Господь милостив. От нас зависит, от нашего труда.