Светлана Коппел-Ковтун
Полюбили друг друга Червяк и Ласточка. Свадьбу сыграли.
Поверить в такое трудно, а ведь было — в жизни и не такое случается.
Нравилась Ласточка Червяку возвышенностью: она так красиво парила в небе, что не залюбоваться было невозможно. У Червяка дух захватывало от головокружительных пируэтов, которые выделывала его любимая в полёте. Сам же он больше любил землю.
Червяк был специалистом по копанию, он знал каким образом следует прокладывать себе пути в различных слоях земли, и мог бы научить этому кого угодно. Иногда он видел во сне как они вдвоём с Ласточкой ползают в прорытых им туннелях.
Кто знает, может быть именно земная практичность Червяка нравилась Ласточке. Но летая высоко-высоко в небе, когда она бывала предельно счастлива, Ласточка мечтала о совместных полётах с любимым. Она хотела, чтобы и Червяк парил в небе, как птица. Но… червяки не летают.
Так они и жили.
Червяк не возражал против полётов Ласточки, он по-прежнему любил в ней надмирность. Сам же предпочитал поглубже зарываться в землю. Оно и понятно — червяк всё-таки: высунется, когда не следует, тут же его и раздавят, лишь мокрое место останется. Знал об этом Червяк, и не высовывался
А Ласточка всё ждала и ждала, когда же любимый взлетит вместе с ней к облакам, когда окунётся в небесную лазурь её счастья.
И напрасно, не мог Червяк осуществить её надежды.
— Я же не гусеница, в конце-концов, — ворчал Червяк. — У меня не могут вырасти легкомысленные крылышки! Да и зачем они мне? Только мешать будут моему продвижению по прорытым с трудом ходам.
Ласточка обижалась на мужа, его мировоззрение казалось ей оскорбительным. А Червяк не мог понять, за что на него сердятся, если он ничего дурного не делает.
Ругались они часто, но снова и снова их влекла друг к другу непостижимая сила, заставлявшая их мучиться друг другом. Только со временем Червяк начал бояться летающей в вышине Ласточки, потому что после полётов она всегда норовила склевать его во гневе.
Небо больше не интересовало Червяка. Точно так же земля не влекла к себе Ласточку: она обожала высоту, которую ненавидел её муж. Ласточка презирала Червяка за бескрылость.
И вот однажды, после очередной ссоры, Червяк собрал свои вещи в чемоданы и уполз глубоко в землю, даже не попрощавшись. Он не знал куда и зачем ползёт, лишь бы подальше от вечно недовольной жены, от её неба и ненавистных полётов.
Долго ползал Червяк в земных глубинах: иногда проторёнными путями, иногда новые проиходилось прокладывать. Истощился в трудах и, наконец, вылез неизвестно где — уставший, расстроенный, злой… И не успел даже опомнится, как его склевала какая-то крупная птица.
— Ну, хоть не Ласточка... — только и успел подумать измученный Червяк.
Триптих «Полюбили друг друга...». Картина первая: Пёс и Кость
Поверить в такое трудно, а ведь было — в жизни и не такое случается.
Нравилась Ласточка Червяку возвышенностью: она так красиво парила в небе, что не залюбоваться было невозможно. У Червяка дух захватывало от головокружительных пируэтов, которые выделывала его любимая в полёте. Сам же он больше любил землю.
Червяк был специалистом по копанию, он знал каким образом следует прокладывать себе пути в различных слоях земли, и мог бы научить этому кого угодно. Иногда он видел во сне как они вдвоём с Ласточкой ползают в прорытых им туннелях.
Кто знает, может быть именно земная практичность Червяка нравилась Ласточке. Но летая высоко-высоко в небе, когда она бывала предельно счастлива, Ласточка мечтала о совместных полётах с любимым. Она хотела, чтобы и Червяк парил в небе, как птица. Но… червяки не летают.
* * *
Так они и жили.
Червяк не возражал против полётов Ласточки, он по-прежнему любил в ней надмирность. Сам же предпочитал поглубже зарываться в землю. Оно и понятно — червяк всё-таки: высунется, когда не следует, тут же его и раздавят, лишь мокрое место останется. Знал об этом Червяк, и не высовывался
А Ласточка всё ждала и ждала, когда же любимый взлетит вместе с ней к облакам, когда окунётся в небесную лазурь её счастья.
И напрасно, не мог Червяк осуществить её надежды.
— Я же не гусеница, в конце-концов, — ворчал Червяк. — У меня не могут вырасти легкомысленные крылышки! Да и зачем они мне? Только мешать будут моему продвижению по прорытым с трудом ходам.
Ласточка обижалась на мужа, его мировоззрение казалось ей оскорбительным. А Червяк не мог понять, за что на него сердятся, если он ничего дурного не делает.
* * *
Ругались они часто, но снова и снова их влекла друг к другу непостижимая сила, заставлявшая их мучиться друг другом. Только со временем Червяк начал бояться летающей в вышине Ласточки, потому что после полётов она всегда норовила склевать его во гневе.
Небо больше не интересовало Червяка. Точно так же земля не влекла к себе Ласточку: она обожала высоту, которую ненавидел её муж. Ласточка презирала Червяка за бескрылость.
И вот однажды, после очередной ссоры, Червяк собрал свои вещи в чемоданы и уполз глубоко в землю, даже не попрощавшись. Он не знал куда и зачем ползёт, лишь бы подальше от вечно недовольной жены, от её неба и ненавистных полётов.
Долго ползал Червяк в земных глубинах: иногда проторёнными путями, иногда новые проиходилось прокладывать. Истощился в трудах и, наконец, вылез неизвестно где — уставший, расстроенный, злой… И не успел даже опомнится, как его склевала какая-то крупная птица.
— Ну, хоть не Ласточка... — только и успел подумать измученный Червяк.
Триптих «Полюбили друг друга...». Картина первая: Пёс и Кость