Юлия Вихарева
Её никто не понимал,
Смеялись громко вслед: «Бесстыжая»!
А кто «чудачкой» называл,
«Убогой», да «судьбой обиженной».
Она и впрямь смешна была
В пальтишке стареньком, изношенном…
С собою хлеб всегда брала -
Птиц во дворе кормила крошками.
Сама крошила хлеб рукой,
На серый снег бросала, тающий.
И стая птиц наперебой
Галдела жизнеутверждающе,
Сновала, прыгала вокруг
С курлыканьем своим да свистами.
С её ладоней, прямо с рук
Клевала корочки душистые.
Взбиралась на концы штиблет, -
От птичьих лапок все в царапинках…
Она ж смеялась ей во след,
Наморщив нос в веснушках-крапинках,
И угощала хлебом птиц,
(Как детям раздавала сладости).
Из-под опущенных ресниц
Глаза светились тихой радостью.
А кто-то ей кидал в упрёк:
- Опять ты с птичником, бесстыжая!
А дурочке и невдомёк,
Что Боженькой она обижена.
- Они источники зараз!
- Нет, это птицы…- Удивляется.
И радость плещется из глаз,
Стоит, дурёха, улыбается.
И смотрит в небо, в высоту,
Лицом смешно от солнца морщится.
Пальтишко треплет на ветру,
Карманы корками топорщатся.
Воркуют птицы у штиблет:
Им хлеб с руки склевать не терпится.
А между пальцев брызжет свет -
Как будто вся ладошка светится.