Тайна старинного храма

Учебный год остался, наконец, позади. В первый же день каникул Сережа Кириллов поехал к бабушке в деревню. Автобус переваливался на ухабах. За окном сочно зеленели деревья. В дорожной сумке Сережа вез подарки: бабушке — новую книгу, а деду — набор крючков для рыбалки.

— Чувствуешь, какой воздух? — первым делом сказал дед, встречая Сережу на остановке.— Лучше любого курорта.

Отдохнув с дороги, мальчик решил сходить в гости к своим давним знакомым — отцу Николаю, настоятелю местной церкви, и его дочери Ане. Но так как без приглашения приходить в гости было невежливо, Сережа направился в храм в надежде повстречать их там.

Огромная каменная церковь с зимы (когда здесь последний раз бывал Сережа) заметно преобразилась. Виднелись новенькая кровля и купол, появился иконостас. Отец Николай вел занятия воскресной школы под открытым небом возле храма, где в тени деревьев стоял большой деревянный стол. За столом на скамейке, внимательно слушая батюшку, сидели ученики — четыре благообразные старушки. Отец Николай почти не изменился, только в некогда черной как смоль бороде появилась проседь. Батюшка, увидев Сережу, широко улыбнулся и позвал к себе на чай.

Аня была дома. При встрече с Сережей она пыталась казаться очень серьезной.

— Ты что-то совсем не загорел,— первым делом заявила она.— В погребе, наверное, сидел.

Мальчик хотел обидеться, но их позвали к столу, а после чая, когда взрослые ушли, Аня сказала:

— Папу храм в Мироновке благословили восстанавливать. А там привидения водятся.

— Где? — не понял мальчик.

— В храме.

— Привидений не существует,— сказал Сережа.

— Еще как существуют,— возразила девочка.— Я тебе их могу показать. У тебя велик есть?

— Конечно, есть.

— Тогда сегодня будь готов ехать в Мироновку. Если, конечно, не забоишься.

— Не забоюсь. Не из пугливых.

— Хорошо, я за тобой вечером заеду.

***

Дома Сережа выкатил из сарая велосипед, подкачал шины и смазал цепь.

— Бабуля,— после ужина сказал мальчик,— я ночевать на раскладушке в саду лягу, на свежем воздухе.

Бабушка хотела было не разрешить, но тут вмешался дед. «Пусть спит, здоровее будет»,— сказал он.

После ужина Сережа, застелив раскладушку старым матрасом, лег под вишнями. Стемнело. Между листьями виднелось ясное звездное небо. Вскоре за забором послышался шорох, и кто-то тихо трижды постучал в калитку. Сережа встал и, катя велосипед, на цыпочках вышел со двора. Около калитки, опираясь одной ногой о землю, на велосипеде с небольшой сумкой через плечо сидела Аня.

***

Они неслись на велосипедах по спящей деревне. В ушах свистел ветер. Однажды из подворотни на ребят с лаем кинулась собака, но, пробежав с полсотни метров, осталась позади. Вскоре деревня растворилась в темноте где-то за спиной. Сережа с Аней проехали по подвесному мосту через реку, грохоча шинами по доскам, и оказались на грунтовой дороге, которая вела в лес. Из леса пахнуло ночной прохладой. Черные деревья нависали над дорогой. У Сережи сердце от страха ушло в пятки. Выход был один — налегать на педали. Аня ехала впереди, вовремя находя повороты. Минут через десять езды лес кончился, и показались залитые лунным светом поля. Проезжая очередной овраг, они спугнули какую-то птицу, которая, тяжело хлопая крыльями, пронеслась над самыми головами. Наконец впереди завиднелись огни Мироновки. Вскоре рядом с дорогой показался старинный храм, который стоял несколько поодаль от самой деревни. Лунный свет серебрил обветшалые выщербленные стены. Оконные проемы зияли темнотой. С одной стороны от церкви был пустырь, с другой —лес подступал почти к самим стенам.

Аня остановилась.

— Ну и где твои привидения? — почему-то шепотом спросил Сережа.

— Привидения будут,— заверила девочка.— Еще рано.

Они немного отъехали от храма и расположились на опушке леса. Аня из своей сумки достала большой кусок хлеба, бумажный кулек с солью и несколько редисок.

— Пока можно перекусить,— сказала она.

Редиска была сочная и горькая, часто приходилось, дыша ртом, подолгу переводить дух. Зато сон снимало как рукой.

Висела звенящая тишина. Храм возвышался темной громадой. Становилось прохладно. Вдруг Аня толкнула Сережу в бок.

— Гляди! — шепнула она и показала пальцем на окно церкви.

Сережа опешил. Через оконный проем пробивался пляшущий луч света. Начали раздаваться глухие мерные звуки. Ясно, что в храме кто-то находился.

— А я тебе что говорила? — сказала Аня.— А ты не верил. Теперь признайся, что я была права и что привидения существуют.

— А я и сейчас не верю. Надо подойти поближе посмотреть на твое привидение.

— Я боюсь и не пойду,— отрезала Аня.

Сережа кивнул и, стараясь ступать как можно тише, вдоль опушки леса двинулся к храму, заходя к церкви с той стороны, где деревья подступали почти вплотную. Никогда в жизни ему еще не было так страшно. Бешено колотилось сердце, ноги сделались ватными. Наконец, он обошел храм. В окнах все так же плясал луч света. У входа в церковь стояла лошадь, запряженная в телегу. На телеге была навалена груда кирпича. Мальчик, подкравшись, заглянул в окно. В храме, поставив около себя фонарик, возился человек. В руках у него были молоток и зубило. Человек медленно и не суетясь разбирал стену храма на кирпичи.

Нужно было что-то предпринять, крикнуть, чтобы вор убирался прочь. Но мальчик не мог выдавить из себя ни слова. Стояла ночь, Сережа оказался один на один с преступником и струсил.

Наконец вор погрузил на телегу оставшиеся кирпичи, погасил фонарик и, взяв лошадь под узд¬цы, ушел восвояси.

Сережа вернулся к Ане.

— Ну что, видел привидение? — спросила девочка.

— Нет. Это сверчки. Там полно сверчков. Они светятся.

***

Ребята вернулись домой, когда начало светать. На следующий день Сережа решил поехать в Мироновку один и разыскать вора. Мысль о том, что он на поверку оказался обыкновенным трусом, не давала мальчику покоя. «Хорошо было читать жития мучеников, сидя дома в уютном кресле,— размышлял он.— Легко было мечтать о подвигах. А вот на деле я всего лишь трус».

В Мироновке он быстро отыскал во дворе одного дома груду кирпичей. Старинный кирпич трудно было не узнать. Человек строил себе баню. Строительство шло к завершению. Остановившись и сойдя с велосипеда, мальчик думал, что можно предпринять. Оказалось — ничего. После драки кулаками не машут. Сережа решил этим же вечером поехать к заброшенному храму и, если вор заявится снова, прогнать того прочь. От этого решения стало немного легче. Когда стемнело, мальчик снова отправился в Мироновку и сел около храма в засаду. Однако вор не заявился ни тогда, ни на следующую ночь, ни через неделю. Баня была готова.

***

Прошел месяц. Однажды в воскресенье после Литургии отец Николай сказал Сереже:

— Меня вызывают в Мироновку причастить умирающего. Поедешь со мной?

Мальчик кивнул. В Мироновке они остановились возле того двора, где стояла построенная из храмового кирпича баня. На крыльце батюшку встречала заплаканная женщина.

— Он вечером в баню ходил париться, а ночью у него приступ случился,— сбивчиво объясняла она.— У него сердце с молодости больное.

В зале на кровати лежал тот человек, которого Сережа видел ночью в заброшенном храме. Он был неестественно бледен. Отец Николай попросил мальчика выйти, оставив их наедине для исповеди.

— Да у меня грехов-то нет,— уходя, услышал краем уха Сережа,— хотя нет, один, может быть, есть…

Исповедовал батюшка долго. Наконец он вышел из зала, задумчиво качая головой.

На обратном пути Сережа рассказал отцу Николаю про свои ночные злоключения, умолчав лишь про Аню.

— Если бы я не оказался трусом и прогнал бы вора,— размышлял вслух мальчик,— человек этот, может быть, баню не достроил и все бы обошлось.

— Думаю, и так все обойдется,— сказал отец Николай.— А если говорить про твой поступок… Сам апостол Петр однажды испугался, не то что ты.

Рисунок Федора Гаазе